Оба метиса ходили в рейнджерах и на Земле, осуществляя военное присутствие на неосвоенных территориях Канады. Теперь здесь воплощают… До этого Дарко служил в Канадском полку специального назначения – «Черные дьяволы», а индеец Джо проходил службу в оперативной группе – «Страж Севера». В общем, колоритная парочка и опытная.

В ответ на откровенность Дарко я вкратце поведал о себе – кем был, чем занимался. Им тоже надо хоть немного знать о человеке, с которым в «дикие земли» собираются. Про то, что я русский, тут, по-моему, уже всем известно. Затем мы договорились, что в течение недели сделаем парочку коротких выездов – чисто ознакомительных. Не бесплатно, конечно. Когда закончу с тренировками на базе, сходим в длительный рейд. А там по результатам, дальше загадывать пока не будем… Закончив с обсуждением дел, вернулись к набирающей обороты пьянке.

На небольшой сцене наигрывала какие-то ковбойские мотивы (иногда переходя на шансон или креольские напевы) группа кантри – скрипка, губная гармошка, гитара и банджо. Солировала красивая, темпераментная, чем-то напоминающая испанку певичка. Оказалось, что в этом ВИА иногда, под настроение, играет Жак. Послушав меня вчера, он проникся русскими песнями и попросил спеть.

– Бесплатных представлений не даю, – попробовал отшутиться я.

– Боюсь, как минимум одно придется… – посетовал улыбающийся Жак. – Я Лауре про тебя рассказал – просто так не отвертишься.

– Да, нехорошо даме отказывать. – К нам подошла похожая на испанку певица. Судя по всему, эта самая Лаура. Ох, глазищи-то какие – так и зыркает, зараза!

– Только ради вас! Побуду один вечер на арене… – моментально сдался я.

Тут же нашлась вторая гитара, а музыканты обещали подыграть. Черт с ним, алкоголя в организме уже порядочно – самое песенное настроение. Попробуем…

Что им исполнить-то? Не Высоцкого же… Хотя некоторые из его французских песен могут подойти. У меня, кстати, тоже часть репертуара еще со времен «легионерства» на французский переведена, а кое-что и на английский.

Вспомнилась газетная статья. Значит, «Русские идут»? Ну тогда получайте! И я забацал песню, которую выучил на борту несущей боевое дежурство подлодки. Когда с группой товарищей готовился к глубокому рейду в зону интересов вероятного противника.

Зачем нам жены, зачем нам дети?

Земные радости не про нас.

Всё, чем живём на этом свете, —

немного воздуха и приказ.

Мы вышли в море служить народу,

да что-то не видно вокруг людей.

Подводная лодка уйдет под воду —

ищи её неизвестно где!

Здесь жирным туго, здесь тощим проще,

и целый день здесь стоит жара,

И нет здесь поля, и нет тут рощи,

и нет ни вечера, ни утра.

Над нами, как над упавшим камнем,

круги расходятся по воде.

Подводная лодка в пучины канет —

ищи её неизвестно где!

Нам на день солнце дают в награду,

и злого спирта ожог во рту.

Наживы ради, снимают бляди усталость нашу

в ночном порту.

Одну на всех нам делить невзгоду,

один нам рапорт давать судьбе.

Подводная лодка уйдет под воду —

ищи её неизвестно где!

В одну одежду мы все одеты,

не помним ни матери, ни жены.

Мы обтекаемы, как торпеды,

и, как ракеты, устремлены.

Ну кто там хочет спасти природу,

и детский смех, и весенний день?

Подводная лодка уходит в воду —

ищи её неизвестно где![69]

Народ в салуне выглядел несколько обалдевшим. Надо бы еще чего-то патриотичного добавить. Например, по песням о Гражданской войне пройтись. Понеслось: «Полюшко, поле», «Эх, дороги», «Там, вдали за рекой»…

Сначала я напевал музыкантам мелодию, а потом мы пытались что-то изобразить. Получалось на удивление неплохо, видимо, потому что исполнение кантри предполагает большую долю импровизации. Короче, подхватывали на лету. Надо сказать, в такой аранжировке песни выглядели необычно, но ковбоям Гекаты нравилось. Мне тоже. А почему бы не понравиться? Кругом вестерн натуральный, а тут слова и мелодии из истерна. «Будем исподволь любовь к революционным песням прививать», – внутренне усмехнулся я.

Все же великолепные были песни – так и хочется взлететь на коня и всю эту белую сволочь шашкой в капусту порубать! Хотя если бы в те времена родился, по убеждениям и от души рубал бы, напротив, краснопузую дрянь. Происхождение у меня отнюдь не рабоче-крестьянское – дедуля заповедовал об этом помнить. Вадбольские – древний, ведущий происхождение напрямую от Рюриковичей княжеский род, которому почти двенадцать веков! Учитывая, что сам Рюрик не «хрен с бугра», а, по любым представлениям, человек с родословной, то куда больше… Какие-нибудь Гольштейн-Готторпские-Романовы, Саксен-Кобург-Готские и прочие… Глюксбурги[70]по сравнению с нами шавки беспородные. Однако это дела земные, и я не собираюсь с кем-либо генеалогическими древами меряться – так, к слову пришлось…

Потом дело дошло до казачьих песен: «Любо, братцы, любо» и «Черного ворона». Хотя для последнего кондиция явно была еще не та. По моим представлениям, «Ворона» надо а капелла, со слезой, приподнимая морду из салата, исполнять.

– А про любовь что-нибудь знаете? – кинув на меня многообещающий взгляд, поинтересовалась Лаура.

Не будем сопротивляться напору, напротив, навстречу прекрасному полу пойдем. Тем более что мне всегда нравились в меру спортивные, фигуристые, темпераментные брюнетки южноевропейского типа – очень соблазнительная девица! Такая в койке точно не помешает. Для полноценной релаксации и психологической реабилитации лучше баб и водки еще ничего не придумано… А у меня тут сплошной стресс – того и гляди, на людей кидаться начну! В общем, мне женское общество просто в лечебных целях необходимо. Поставил я себе конкретный диагноз. Немедленно к процедурам надо переходить!

– «Я старый солдат и не знаю слов любви»… – Здесь эта сентенция за оригинальную сойдет: советские фильмы они вряд ли смотрели.

Про любовь я, конечно, знал, но вот исполнять не любил, предпочитая любовью заниматься, а не петь про нее – от лирики вообще частенько с души воротит. Особенно если речь о попсе – реально мутит, бардовско-сопливо-турьевское тоже не в тему, как про «солнышко лесное» и тому подобное услышу, сразу блевать тянет. Правда, есть неплохой лирике заменитель. Женщин обычно торкает, еще и добавки просят… Одну из таких песен мы в свое время называли «лицемерной»: «На свете нет бабы такой, чтоб нас растревожить сумела. Налей, атаман, по одной, а бабы – последнее дело!» Поэтому, ничтоже сумняшеся, я, как бы в шутку, залихватски урезал сначала ее, а потом другую, о тяжкой судьбине воина: