Ответить капитан не успел, в палату вбежала та же строгая медсестра и вытолкала Ираклия вон.

– Зайду вечером, – едва успел сказать он, прежде чем дверь палаты закрылась за ним. Подумал: а ведь парня надо охранять. Даже если он ничего особенного не успел узнать, ликвидаторы ЛООС все равно постараются убрать его. Вот сучье отродье! Как же до вас добраться?..

В офисе Федотов появился после двух часов дня, занялся было текущими делами, и в это время позвонил Корнеев:

– Где шатаешься, генерал? Необходимо встретиться.

– На ловца и зверь, я только собрался звонить тебе по тому же поводу. Приедешь ко мне? Могу и я к тебе.

– Лучше давай встретимся на нейтральной почве, в каком-нибудь небольшом кафе или вообще за городом, я освобожусь часов в шесть.

– Тогда подъезжай к семи на Горноалтайскую, дом номер шесть. Буду ждать.

– Что там такое?

– Больница УВД.

– Шутишь?

– Там лежит мой шурин Мишка Болдырев, капитан ФАПСИ, я тебе рассказывал про него. В парня выпустили две пули.

Корнеев присвистнул в трубку.

– Бандиты?

– Приедешь, расскажу. Дело темное. Похоже, на него тоже наехали наши знакомцы из ЛООС.

– Он-то каким образом попал в их поле зрения?

– До вечера.

Ираклий положил трубку и вызвал Никитина:

– Женя, пошли пару ребят посмышленей к больнице на Горноалтайской, пусть понаблюдают за обстановкой вокруг и присмотрятся ко всем входящим. Заметят что-либо подозрительное, пусть сразу звонят. Ликвидаторы могут повторить попытку, а я очень дорожу своим шурином.

– Будет сделано, генерал.

Никитин щелкнул каблуками и вышел. Ираклий задумчиво смотрел ему вслед. Парню пошел тридцатый год, а ему все еще нравилось играть в субординационно-армейские игры с безусловным подчинением старшему по званию. С другой стороны, это могло быть чертой характера. Есть люди, призвание которых – командовать, организовывать, а есть и другие, кредо которых – исполнение приказа. Женя Никитин входил в круг последних, зато исполнителем он был отличным.

До шести часов Федотову удалось провернуть кучу неотложных дел, и на встречу с Корнеевым он ехал в хорошем расположении духа.

У больницы «УАЗ» Братства встретили парни Никитина, бывшие десантники из знаменитой Чучковской бригады, Серафим и Володя, хотя парнями их можно было называть лишь условно: одному стукнуло тридцать семь, второму перевалило за сорок. Однако физические кондиции обоих внушали уважение, и Федотов взял их в охрану организации почти без колебаний. Люди они были решительные, судя по послужным спискам.

– Ничего, все спокойно, – сказал лысоватый Серафим.

– Никто не появлялся, – добавил Володя. – Мы вели наблюдение и за окном палаты, где лежит ваш свояк…

– Шурин.

– Ну, шурин. Кроме сестры, туда никто не входил.

– Благодарю за службу, – сказал Ираклий. – Женя сменит вас через час. Очень хочется надеяться, что я зря беспокоюсь за своего родственничка.

В это время на голубой «десятке» подъехал Корнеев со своими монахами-оперативниками. Поздоровался со всеми за руку, отвел Ираклия в сторону.

– Я есть хочу, может, поедем все-таки в кафе?

– Навестим Болдырева и поедем.

– Что с ним случилось?

– Он влез в компьютерную сеть Легиона.

Глаза Корнеева полезли на лоб.

– Зачем это ему понадобилось?

– Ради любопытства. Он же штатный хакер ФАПСИ, вот и бродит по чужим серверам, взламывает коды. Почему он заинтересовался именно Легионом, одному богу известно, вернее, его начальству. Видимо, все спецслужбы собирают друг на друга всякого рода компромат, агентство не исключение.

– Ты думаешь, из-за этого его и хотели замочить?

– Больше не за что. Хотя Калитин показывал мне бумажку с планом, найденную у тех легионеров, которых мы пришили, так там черным по белому написано, что им дано задание найти всех компьютерщиков края. А Мишка не просто компьютерщик, он классный хакер.

– Что же он там раскопал?

– Черт его знает, не успел сообщить, меня выперли из палаты. Сейчас поговорим, скажет.

Но в больницу их не пропустили, несмотря на наличие у Федотова пропуска, подписанного Калитиным.

– Не велено никого пускать, – твердо сказал молодой охранник на входе, вооруженный автоматом. – Распоряжение начальства. Все пропуска отменены.

– А в чем дело? – насторожился Ираклий.

– Не велено ничего говорить. И вообще я обязан доложить о вашем появлении. Вы кто больному? Покажите документы.

Корнеев и Федотов переглянулись.

– А хрен с винтом тебе не показать? – поинтересовался Корнеев.

Охранник взялся за автомат. Корнеев показал из-под полы плаща пистолет, направленный парню в пупок. Сцену разрядил появившийся за спинами посетителей подполковник Калитин, одним взглядом оценивший ситуацию.

– Спокойно, господа, – хмуро сказал он, подходя к охраннику и разворачиваясь лицом к приятелям. – Не надо волноваться. Вам не кажется, Ираклий Кириллович, что вы проявляете нездоровое любопытство к раненому сотруднику спецслужбы?

Ираклий покосился на незаметно возникшую из-за стеклянной входной двери «мышку» – женщину-телохранителя подполковника, вежливо проговорил:

– Как раз очень даже здоровое, поскольку он является членом моей большой семьи.

– Он всего лишь муж двоюродной сестры.

– Все равно близкий человек.

Калитин перевел взгляд на Корнеева.

– А это, надо полагать, майор Корнеев Сергей Владимирович. Я вас таким и представлял. Сергей Владимирович, случайно не ваши люди топчутся под окнами больницы?

– Мои, – сказал Ираклий. – Мне показалось, что охрана в этом учреждении довольно слабая, вот и решил поберечь родственника. Киллер-то на свободе.

– Снимите их и не вмешивайтесь не в свои дела. Мы сами позаботимся о своих сотрудниках. – Калитин повернулся к бывшим контрразведчикам спиной и зашагал через холл к лестнице на второй этаж. Оглянулся. – Извините, генерал, – в голосе подполковника послышалась ирония, – я спешу, поговорим в следующий раз.

– Орел! – негромко сказал Корнеев, когда Калитин был уже на лестнице, но тот услышал. Еще раз оглянулся, смерил майора скептическим взглядом.

– Сергей Владимирович, а вас я жду завтра в управлении, побеседуем. Надеюсь, повестку посылать не надо? Кстати, где вы живете?

– Рядом с кладбищем, – осклабился Корнеев. – А вот завтра прийти не смогу, у меня уже запланирована важная встреча. Разве что через недельку-другую?