Любопытство одержало победу над страхом, и мы решили узнать, что будет. Из переулка послышалась возня, потом хлопнуло раз пять, как будто взрывались электрические лампочки. Послышались тяжелые, шаркающие шаги.

Хромая, с оторванной головой в руках вышел из переулка робот – точная копия первого. Только вот, на нашу беду, плата с разумом другая – немецкая, со всеми вытекающими, а сборка та же: круглая голова-шлем, на которой не видно глаз, туловище, нагрудный номер, начинающийся с цифр «девять» и «ноль», руки, ноги, старое напыление «белый глянец». Шея «немца» искрила, предвещая скорый конец, но робот упорно переставлял ноги. Он взял голову в одну руку, как мячик, а другую использовал, чтобы погрозить нам пальцем, получилось забавно.

– Фи арррестован, хоппит! – на бедре открылась встроенная кобура и свободной рукой второй Девяностый схватился за оружие.

– Ури, смываемся! – опомнился я.

Разве есть зрелище прекраснее убегающего хоббита? Мы – юркий народец, что говорить, короткие ноги, временами короткий ум, зато легко справляемся и с короткими, и с длинными дистанциями.

Охотник открыл огонь на поражение; традиционно наших вырубают нервно-паралитическими иглами. К счастью, иглы свистели мимо, но одна, будь она неладна, вонзилась Урману в левую ляжку. Он вскрикнул, я – не снижая скорости, выдернул иглу и выкинул; но часть парализующего состава успела проникнуть в кровь, и дружбан стал волочить раненую ногу.

Мы ворвались в бабушкин двор, заперли калитку и рухнули поперек тропинки, ведущей на крыльцо. Было тихо, если не считать безумного дыхания двух отчаянных авантюристов. Если бы только робот сломался по дороге… Мы прислушивались. Нас окружали естественные звуки хоббиточьего квартала: торопливое чавканье (чем громче, тем круче хоббит), бессловесная драка (кого-то постоянно отбрасывали на скрипучую калитку), мелкий топот и визг всех разновидностей (обычные перебежки с огорода на огород – сегодня вы воруете, завтра воруют у вас).

Впервые за последние дни я посмотрел на Ури с благодарностью. Если бы не он, нас могло накрыть тааааким медным тазом, из-под которого только на кладбище. Моя пижама слишком коротка для героя звездного десанта, но что поделаешь… Герой – это не всегда обтягивающий красно-синий комбинезон, доспехи или байкерская бандана. Герой, особенно хоббит, имеет полное право одеваться по обстоятельствам, корчить рожи и, если надо, убегать от врага, сверкая вязаными пятками.

«Ведерный» грохот повторился, мы вскочили, пригнулись, прислушались. Раздался отвратительный скрип, что-то приближалось к бабушкиному двору, и мы поняли, ЧТО.

Я укрепил калитку граблями и лопатами, хотя, и дураку ясно, против робота надо бы защиту поважнее. Надо подумать, надо подумать… Мелькнула одна мыслишка – пойти на хитрость, подсунуть копу Баламыча, подбить на обмен, чтобы один замечательный знахарь шел за двух бестолковых хоббитов, я знал, что сказать, какие затронуть струны, я был бы счастлив попрощаться со знахарем, но… бабуля вряд ли оценит идею.

– Боббер! – Ури вцепился костлявыми пальцами в мое плечо. – Я придумал план спасения. Сможешь задержать его минут на двадцать?

– Ури, ты сбрендил! – судя по грохоту, второй Девяностый находился настолько близко, что мог принять участие в обмене мнениями. – Какие в свекольный салат двадцать минут?! Мы должны исчезнуть сейчас! Сей час!

– Пятнадцать минут, Боб! Не пожалеешь, обещаю. Вероятность удачного исхода пятьдесят девять и девять сотых процента. Спасибо скажешь! Или я не Урман!

Он был прекрасен, когда говорил, и плевать на пижаму, пусть она горит в Ородруине. Настоящий Ури, как есть, без всяких депрессий по поводу смысла жизни, сопливого нытья, глубокого самокопания до стадии яйцеклетки и вечных математических расчетов на калькуляторе, собранном из сломанных электронных часов и треснувшего пульта от плеера. С таким хоббитом можно смело тырить все, что угодно, даже кольца Сатурна, удирать от роботов и сжигать острова.

К сожалению времени ознакомиться с планом гениального Ури не было, и мне оставалось, глядя в его смелые глаза, проорать:

– Ури-едрить-тебя-в-Мордор-давай-скорей-беги-чтоб-тебя!!!

Он лихо запрыгал к норе; жаль, если герою отрежут ногу…

В калитку треснули так, что забор содрогнулся на все четыре стороны. Сквозь щели в хлипкой дверце, сбитой из тонких дощечек, прорвались всполохи красной мигалки. Я прижался к земле и отполз в сторону; сунул нос в щель под забором и увидел робота во всей красе. Он парил над землей в открытом летающем блюдце. Когда-то, вероятно, до встречи с нами, блюдце имело форму идеального круга, но сейчас выглядело, как бракованный оладушек. Аппарат постоянно набирал и терял высоту, набирал и терял, набирал и терял, мелкие запчасти сыпались и катились по дорожке словно монетки. Картина более-менее прояснялась: Девяностый временно прекратил преследование, чтобы забрать леталку. Исправная, она могла догнать, перегнать и схапать любого чемпиона Базы по скоростному бегу с препятствиями, но в департаменте топливной безопасности исправных вещей не держат. Думаю, роботу ужасно повезло заставить развалюху двигаться.

По борту летающего оладушка наяривали красные мигалки, отчего робот, сидящий в углублении посередине, становился похожим на демона в аду. Девяностый медленно поворачивал голову, сканируя территорию двора и бабушкину нору. Думаю, сканер у него работал также «отменно», как и весь его департамент.

– Хоппит! Считать то тесяти. Кто не стафаться топрофольно, я применять крупый сила. Эйнс…

Честно говоря, я понятия не имел, чем развлекать копа хотя бы в течение пяти минут. Вряд ли он любитель народных хоббитских песен или свежих сплетен об агентах Базы…

– Цвей…

И тут меня озарило!

– Дрей…

Он ведь точная копия танцора в тележке! Ничего нового, та самая модель, те же тараканы, и поступать с ним надо а н а л о г и ч н о. Я набрался духу, резко распахнул калитку и заорал:

– Смазка! Смазка! Бесплатная смазка для роботов. Акция! Только сегодня бесплатная смазка для роботов! Смазка! Смазка!

– Ви-ер…

С окрестных дворов и ближайших улиц подтянулись братцы-хоббиты, наши всегда идут на шум, тем более, если звучат слова «бесплатно», «акция», «даром» и тому подобные обещания халявы. Счет остановился на цифре четыре, из тарелки вырвался грандиозный букет белых искр, и я едва успел понять, что летающая штуковина падает. Рухнула прямо перед носом. Спасибо предкам, что мне достался нос пипочкой, а не слишком длинный.

– Кте есть фторой хоппит? – Девяностый, как мог, держался в умирающей тарелке, хотя и Федору понятно, ее последний путь был окончен. Я смотрел строго перед собой, на голову робота, прикрепленную к шее изолентой. Боясь пошевелиться, не видел рук противника. Он мог наставить на меня пистолет, выстрелить и парализовать. Я тихо произнес:

– Повторяю. Только сегодня бесплатная смазка для роботов, – а сам прикидывал траекторию прыжка на случай выстрела. Эх, зря я из калитки целиком вышел, подставился! Теперь любой самый крохотный шаг назад будет расцениваться как бегство.