Предосторожности оказались нелишними — в столовой, обычно в это время пустой, находились два третьекурсника.

— Что с тобой?! — уставился на меня Грошен, забыв о еде.

Рэм не сказал ничего — он просто подавился и закашлялся. Хм, надо было, наверное, сначала себя в порядок привести… А, плевать! Я хочу есть, а за свое душевное равновесие парни пусть сами беспокоятся!

— Боевая магия со мной, — проворчала я, падая рядом с Рэмом и беззастенчиво стягивая с его тарелки пирожок. А что? Ему можно, значит, мне — тоже!

— Лион не в духе, — пояснил товарищам Лис, успевший принести из кухни целое блюдо горячих пирожков, которое предусмотрительно поставил поближе ко мне.

Я благодарно кивнула и схватила еще один. Кажется, меня понемногу отпускало. Все правильно, на сытый желудок гораздо лете быть спокойной, доброй и милой.

— И почему у меня такое ощущение, что ты сама нарвалась? — задумчиво спросил Рэм.

— Потому что именно так оно и есть, — сдал меня вредный эльф, присаживаясь с другой стороны стола.

— И ничего подобного, — вяло возмутилась я. — Всего-навсего пару вопросов задала… Нервный он, дерганый. Жениться ему надо, говорят, помогает!

Ребята переглянулись — и дружно расхохотались.

— И нечего ржать, — обиделась я, примериваясь к очередному пирожку. — Женитьба — залог регулярного питания. А регулярная вкусная кормежка положительно действует на нервную систему, вот!

— Да уж, оно и видно, — многозначительно покосился на меня Рэм.

— И вообще, вот вы, девчонки, все принца на белом коне ждете… — начал было Грошен, но я его перебила:

— На кой леший мне сдался принц? Конь и то полезнее будет!

— Ну ладно, попробуем по-другому, — вздохнул третьекурсник. — Нормальные девушки мечтают о принцах… — Парень увернулся от скомканной салфетки и как ни в чем не бывало продолжил: — А Лион, может, мечтает о принцессе!

— Она его кормить не будет, — мстительно напомнила я, всерьез обидевшись на более чем толстый намек.

— До чего ж ты приземленная натура, — хмыкнул Рэмион.

Я показала ему язык и потянулась за еще одним пирожком. Ничего, что я маленькая, пирожков в меня много помещается! Один из плюсов приземленности, да!

— А я бы вообще на нашей царевне женился! — тем временем мечтательно протянул Рэм.

Я едва не поперхнулась и на всякий случай отложила выпечку в сторонку.

— Так она уже замужем, — меланхолично возразил Лис, помешивая ложечкой горячий чай.

— То старшая, — уточнил Рэм, — а я о младшей говорю!

Слава моей предусмотрительности, заставившей меня расстаться с пирожком! Не подавиться после такого заявления было бы весьма проблематично.

— Красавица, умница, говорят, и имя у нее нежное! — Разливавшийся соловьем приятель запнулся и с силой потер лоб. — Имя… хм… цветочное такое…

— Виолинка, — мрачно подсказала я.

Рэм просиял и благодарно кивнул, а я загрустила… По просьбе матери меня нарекли Виорикой, но после известных печальных событий батюшка решительно переименовал меня, дабы лишний раз не вспоминать о ветреной супруге и не смущать непривычным именем слух подданных. Так я и стала Виолинкой. Хотя, бесья ж круговерть, какая из меня Виолинка?! Исконно буянский весенний цветочек, нежный, красивый той особенной красотой, что присуща всем здешним девицам, в большинстве своем высоким, статным, сероглазым да русоволосым, никак не вязался с моим несколько экзотичным для этих мест обликом, доставшимся от мамочки, как и первое имя. И имя это, четкое, резкое, подходило мне куда больше, нежели цветочная кличка. Как бы там ни было, но меня упорно именовали не иначе как Виолинкой; я жутко злилась и не менее упрямо отказывалась на него реагировать. И однажды, после особо громкого скандала, было найдено нечто вроде компромисса. Нейтральное «Вики» можно принять за сокращение как одного имени, так и другого, а потому устроило всех.

— А тебя не смущает, что младшую царевну почти никто не видел? — спросила я, напрочь позабыв о еде.

— Ничуть, — легкомысленно пожал плечами приятель. — Истинную красоту редко выставляют на всеобщее обозрение.

— А если она страшна, как упырица? — прищурилась я.

— Эх, темнота, — снисходительно улыбнулся Рэм, легонько дернув меня за кончик косы. — Истинная красота — она здесь. — И он постучал себя по груди напротив сердца.

— Угу, — невесело хмыкнула я, — определенно размер имеет значение…

Из столовой я, несмотря на общую потрепанность организма, бежала быстро, потому что парни, на поверку — ну кто бы мог подумать! — оказавшиеся утонченными и романтичными, сильно обиделись на приземленную меня, всего лишь тремя словами сумевшую извратить их представления об истинной красоте.

Эх, Рэмион, если бы ты только знал, до чего неромантичными бывают нынешние царевны!

Стук в окно был столь резким и громким, что Ланка едва не поперхнулась чаем, а я, почти заснувшая над учебником по страноведению, взбодрилась и пришла в более чем боевое расположение духа.

Замерев, мы с Ланкой переглянулись. Медленно текли мгновения, в комнате царила тишина…

— Второй этаж, — неуверенно произнесла подруга.

— Показалось, — кивнула я.

— Пустите! — просипело за окном.

— Ну ничего себе, — ошарашенно пробормотала Ланка, когда я подбежала к окну и рванула створки.

Сначала в комнату влетел колючий снежный ветер, а потом, не удержавшись на узком подоконнике, — Рэмион. В тонких брюках, одной рубашке и домашних тапочках. Ругаясь сквозь зубы, я с трудом закрыла окно и, сжав кулаки, повернулась к комфортно разлегшемуся на пестром половичке приятелю:

— Какого беса?! Тебе острых ощущений не хватает?!

— В том-то и дело, что хватает, — слабо отозвался Рэм, блаженно глядя в потолок. — У входа в ваше крыло сидит жуткая тетка, она меня едва с лестницы не спустила… Вот я и решил, что через окно безопаснее будет!

— Какая еще тетка? — возмутилась я. — Не было там никакой тетки!

— А теперь есть, — не сдавался Рэмион. — Зачем мне врать-то?!

— А зачем тебе я вообще понадобилась? — прищурилась я.

— Поговорить. Нельзя? — Рэм наконец-то поднялся с половичка и виновато посмотрел на снежную горку, наметенную в окошко. Она стремительно таяла, но к ней уже подбиралась Ланка, вооруженная тряпкой.

— Стой! — схватила я подругу за руку. — Вот из-за кого беспорядок получился, тот пусть его и устраняет!