– Да, – поддакнул Перси. – И, честное слово, твой муж Бриарей отличный чувак. Дай ему шанс.

Богиня подобрала бронзовый диск:

– Не искушай судьбу, братик. У Бриарея пятьдесят лиц, и все уродливые. У него сто рук, а по дому хоть бы палец о палец ударил.

– Ладно, – сдался Перси. – Не буду искушать судьбу.

Ким перевернула диск, и оказалось, что с обратной стороны к нему, как к щиту, прикреплены ремни. Богиня повесила диск за спину, на манер Капитана Америки[17].

– Я буду наблюдать за твоими успехами. Полибот не просто так болтал, говоря, что твоя кровь может пробудить мать-землю. Гиганты в этом совершенно уверены.

– Вот прям именно моя кровь? – переспросил Перси.

Ким улыбнулась еще страшнее обычного:

– Я не оракул, но слышала, что сказал тебе провидец Финей в Портленде. Потребуется жертва, у тебя может не хватить сил, чтобы ее принести, и это дорого тебе обойдется. Тебе придется разобраться со своим роковым недостатком, братец. Оглянись. Всё, созданное богами и людьми, рано или поздно обращается в прах. Не проще ли сгинуть в пучине, прихватив с собой любимую девушку?

Перси оперся на плечо Джейсона и с трудом поднялся на ноги:

– Юнона тоже предлагала мне похожий выбор, когда я нашел Лагерь Юпитера. Так что я отвечу тебе теми же словами, что и ей: я не спасаюсь бегством, когда друзьям нужна помощь.

Ким повернула кисти рук ладонями вверх.

– Вот это и есть твоя роковая слабость – ты не можешь отойти в сторону. Я отступлю на глубину и буду наблюдать за ходом битвы. Знай, что силы океана тоже вступили в войну. Твоя приятельница Хейзел Левеск произвела неизгладимое впечатление на морских жителей, а также на их наставников, Афроса и Байтоса.

– А, те парни, рыбо-пони, – вспомнил Перси. – Они не захотели меня видеть.

– Прямо сейчас они ведут ради тебя войну, – сказала Ким, – пытаются не подпустить приспешников Геи к Лонг-Айленду. Выживут они или нет – пока неизвестно. Что же до тебя, Джейсон Грейс, лежащий перед тобой путь не легче, чем у твоих друзей. Ты станешь жертвой обмана. И испытаешь невыносимую скорбь.

Джейсон постарался сдержать уже готовые сорваться с пальцев искры. Не хватало еще устроить Перси сердечный приступ.

– Ким, ты же вроде не оракул? Тебе стоит взяться за эту работу – ты изрекаешь очень жизнеутверждающие вещи.

Богиня засмеялась своим дельфиньим смехом:

– Ты меня забавляешь, сын Юпитера. Надеюсь, ты выживешь и победишь Гею.

– Спасибо. Дашь нам подсказку, как убить бессмертную богиню?

Ким склонила голову набок:

– О, но ведь ты уже знаешь ответ. Ты сын неба, и шторма у тебя в крови. Изначальный бог был когда-то побежден. Ты же знаешь, о ком я говорю.

Мысли Джейсона заметались быстрее плененного вентуса:

– Уран, первый бог неба. Но это значит…

– Да, – нечеловеческое лицо Ким выражало почти сочувствие. – Давайте надеяться, что до этого не дойдет. Если Гея всё-таки пробудится… что ж, вас ждет непростая задача. Но если вы победите, не забудь о своем обещании, понтифик.

Джейсону понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить ее слова:

– Я не священник.

– Разве? – белые глаза Ким вспыхнули. – Между прочим, твой слуга-вентус говорит, что надеется на освобождение. Раз он тебе помог, он просит его отпустить, когда вы вернетесь на поверхность. Он обещает, что в третий раз тебя не побеспокоит.

– В третий раз?

Ким помолчала, словно прислушиваясь.

– Он говорит, что присоединился к бушующему наверху шторму, чтобы тебе отомстить, но если бы он знал, каким сильным ты стал после того случая в Большом каньоне, то никогда бы не приблизился к вашему кораблю.

– Большой каньон… – Джейсон вспомнил день, когда они приехали туда и вышли на смотровую площадку, – тогда один из его одноклассников, мерзкий тип, превратился в духа ветра. – Дилан? Ты что, шутишь? Я сейчас дышу Диланом?

– Да, – подтвердила Ким. – Кажется, так его зовут.

Джейсона бросило в дрожь:

– Я отпущу его, как только мы выберемся на поверхность, пусть не беспокоится.

– Тогда прощайте, – сказала богиня. – Быть может, мойры, богини судьбы, вам улыбнутся… если, конечно, выживут.

Нужно было уходить.

У Джейсона заканчивался воздух (Дилано-воздух – какая гадость!), к тому же все на «Арго-II» наверняка с ума сходят от беспокойства.

Но надышавшегося ядом Перси всё еще подташнивало, так что они присели на край расколотого купола, чтобы дать сыну Посейдона немного подышать… ну, подышать водой, или как он там выживает на дне океана.

– Спасибо, старик, – вздохнул Перси. – Ты мне жизнь спас.

– Эй, а для чего же еще нужны друзья?

– Только… сын Юпитера спасает сына Посейдона от смерти на дне моря… Может, мы не будем рассказывать остальным все подробности? Иначе мне это до конца жизни не забудут.

Джейсон широко улыбнулся:

– Заметано. Как самочувствие?

– Лучше. Должен… признаться, что пока я давился ядом, то вспоминал Ахлис, богиню страданий из Тартара. Я тогда едва не отравил ее ядом, – он вздрогнул. – При этом я наслаждался ее страданиями. Жуть. Если бы Аннабет меня не остановила…

– Но остановила же, – заметил Джейсон. – Друзья нужны еще и для этого.

– Ага… Дело в том, что когда я сейчас задыхался, то всё думал: это расплата за Ахлис. Мойры позволяют мне умереть тем же способом, каким я пытался убить ту богиню. И… честно говоря, часть меня чувствовала, что я это заслужил. Поэтому я не пытался подчинить себе яд гиганта и отбросить его от себя. Наверное, это звучит безумно.

Джейсону вспомнилась Итака, вспомнилось собственное отчаяние, когда он увидел дух своей матери:

– Нет. Думаю, я тебя понимаю.

Перси вгляделся в лицо друга. Джейсон молчал, и сын Посейдона сменил тему.

– А что Ким имела в виду, когда говорила о победе над Геей? Ты упомянул Урана…

Джейсон уставился на поземку из ила, кружащегося между колоннами старого дворца.

– Бог неба… титаны победили его, вызвав на землю. Они выманили его с родной территории, устроили засаду, поймали и порубили на куски.

У Перси был такой вид, словно его сейчас опять стошнит.

– И как нам провернуть такое с Геей?

Джейсон вспомнил слова пророчества: «В огне и буре мир гибнет снова». Теперь он начинал догадываться, что это значит… но если он прав, Перси не сможет ничем помочь. Вообще-то он (непреднамеренно) может всё только ухудшить.