В половине десятого утра, сдав смену, она вышла на улицу через служебный вход и направилась к стоянке, где оставила машину. Елена так устала, что двигалась на автомате, ничего не замечая и не слыша. Потому, когда ее схватили сзади за руку, женщина закричала так отчаянно, что из дверей подъезда выбежал Никита, также только что сдавший смену и собиравшийся домой.

– Елена Дмитриевна! – заорал он, бросаясь на помощь. – Я иду!

– Нет, не надо! – махнула она ему, успев прийти в себя. Рядом стоял Михаил, сам страшно испуганный и сконфуженный. В руках у него был букет бледно-лиловых роз, ее любимых, которые он так часто дарил ей прежде.

– Точно, все в порядке? – недоверчиво спросил Никита, подходя на всякий случай поближе.

– Все хорошо, Никит, иди домой. И ты, Миша, извини меня. Я задумалась и от неожиданности раскричалась.

– Ух… – выдохнул охранник и простодушно признался: – А я уж думал, грешным делом, что и на вас напали. Подумаешь тут, ну?

Когда он удалился, Михаил все-таки вручил женщине цветы, попутно поинтересовавшись, на кого это напали и отчего служащие в отеле сегодня такие нервные?

– Я тут пробовал зайти с главного входа, спрашивал тебя, так мне целый допрос устроили. Какая-то барышня с косой так пристала, что я удрал. Прямо как на режимном предприятии!

– Это была Наташа, – машинально ответила Елена, прижимая к груди букет и вдыхая нежный, горьковатый аромат, поднимающийся от цветов. – У нас вчера вечером одного парня зарезали, так что все на взводе.

– И ты как будто чего-то боишься? – проницательно заметил Михаил.

– Боюсь, – призналась женщина. Она не ожидала, что эта встреча доставит ей хоть какое-то удовольствие, но почему-то обрадовалась. Это ее саму насторожило. «Я устала быть одна, и может случиться так, что Миша добьется своего, просто потому, что на меня накатит приступ отчаяния. О, с его-то опытом это нетрудно высчитать… Он знает, что делает, продолжая возвращаться после каждой ссоры. Руслан на его месте давно бы сдался и ушел в никуда!»

– Чего-то конкретного боишься, или просто что-то в воздухе носится? – Его взгляд стал серьезным. Мужчина перестал улыбаться, внимательно изучив измученное лицо собеседницы.

– Что-то в воздухе, – повторила она и вдруг решилась: – Знаешь, я с мужем помирилась. Пригласила его вернуться. Он ведь ушел после того скандала, ты помнишь…

– Рад за вас. – Михаил как будто говорил искренне, ей не удалось увидеть в его глазах и тени сожаления. – Я не какой-нибудь злодей, чтобы желать тебе одиночества. Но мне кажется, мы можем оставаться друзьями, а? Мы ведь и не были никем другим! Давай по-дружески позавтракаем вместе? Я, понимаешь ли, сильно проспал, не успел даже кофе выпить, а вскоре должен быть на встрече как раз в ваших краях. Сразу подумал о тебе, решил заехать, помириться.

Елена согласилась, тем более что он сразу дал ей понять, что ограничен во времени и не рассчитывает на продолжение свидания. «Может быть, мы и сумеем остаться друзьями, раз и навсегда бросив эти романтические глупости, из-за которых было столько проблем… Но Руслан, конечно, этого не поймет. Если мы с Мишей будем встречаться тайно от него, это придаст дружбе нежелательный интимный характер… В общем, замкнутый круг. Но как трудно послать к черту человека, который ничего плохого тебе не сделал и всегда был так внимателен!» Она снова вдохнула запах роз, мешавшийся с выхлопными газами медленно едущих по переулку машин, и у нее сжалось сердце, как будто кто-то шепнул ей на ухо, что этот май наступил не для нее и счастье больше невозможно.

Вскоре они сидели в кафе и болтали обо всем, что в голову придет, – совсем как в первые дни после знакомства. Ей было приятно хоть ненадолго забыться и поговорить о чем-то, не связанном со служебными интригами, смертями или загадками, к которым у нее не было ключа. Между прочим, Михаил рассказал о том, что ему удалось совершить удачную сделку, из-за которой он испортил себе много крови, зато и заработал немало.

– Сейчас такие дела встречаются все реже, одно на тысячу, так что грызня была нешуточная, – бодро рассказывал он – свежий, подтянутый, пахнущий дорогим одеколоном, как всегда, неотразимый.

Елена, замученная и уставшая, чувствовала себя рядом с ним Золушкой.

– Я так и не разобралась, представь, чем конкретно ты занимаешься, что продаешь?

– Дружочек, я ничего не продаю, я устраиваю и сопровождаю международные сделки, – со снисходительной улыбкой ответил он. – Мне все равно, что это – лиственница, красная рыба, лекарства или мороженая клубника. У тебя в сумке телефон звонит.

Елена нехотя расстегнула сумку и, достав телефон, нахмурилась.

Высветился тот самый номер, с которого ей в последний раз звонила Александра. У женщины сжалось сердце. «Десять утра, мы виделись всего двенадцать часов назад! Что-то случилось!»

– Я должна ответить, – отрывисто сказала она и поднесла телефон к уху.

Голос Александры, раздавшийся в трубке, слегка ее успокоил. Та говорила вовсе не испуганно, а скорее, виновато.

– Я не слишком рано звоню? То есть не слишком поздно? Вы еще не спите?

– Я в кафе, завтракаю, – перевела дух Елена. – У вас все в порядке?

– Ну, относительно.

– Я кое-что узнала, хотелось бы вам передать… Но не по телефону.

– Насчет панно? – Голос Александры зазвенел, но Елена поспешила ее разочаровать:

– Нет-нет, увы. Просто я узнала, как тот парень нашел коридорного. Пока никому не говорила…

– Нам надо увидеться, – встревоженно откликнулась Александра. – Я, собственно, к вам с просьбой… Неудобно снова беспокоить, но… Так получилось, что сейчас во всей Москве мне не на кого больше положиться. У меня много знакомых, но вы лучше именно тем, что не знаете меня. Просьба пустяковая…

– Извините, я больше не могу помогать вслепую, – твердо ответила женщина. – Это давно перешло все границы.

– Но чего же вы хотите? – умоляюще протянула художница.

– Расскажите мне правду. Из-за чего идет эта охота? Ведь не из-за научного открытия, которое вы собираетесь сделать в связи с панно? Может, скажете, тот парень какой-нибудь кандидат искусствоведческих наук, который тоже мечтает о славе и хочет украсть ваше открытие? – И так как собеседница ошеломленно молчала, Елена добавила: – Если рисковать, надо хотя бы знать, из-за чего. Неужели вы не понимаете, что ставите меня под удар, раз за разом?

– Хорошо. – Елена едва узнала голос художницы – таким слабым, далеким он вдруг показался. – В конце концов, что уж теперь скрывать, когда почти не осталось надежды… Боюсь, все кончено, он меня обогнал, и теперь я охочусь за пустым местом… Я все вам расскажу. Посмеетесь над тем, куда может завести вполне нормального человека один лишь призрак богатства… И вряд ли вы поверите, что для меня не в одних деньгах было дело. Мы можем сейчас встретиться?