— Действуйте, — поддержал он и напомнил: — Проходные дворы не забудьте.

— Их и соседнюю улицу перекроет бригада Тяжлова.

— Слушайте, а про аптеку совсем забыли? Там Люшкова и кокнут! — спохватился Соколов.

— Вряд ли, — усомнился Клещов.

— Согласен, — поддержал его Дулепов.

— Это почему же? — недоумевал Соколов.

— Толпой в аптеку они не повалят, а у одиночки против Люшкова шансов нет. Он с лета бьет в яблочко, — напомнил Клещов.

— Долговязый — не дурак лезть в петлю, — категорично заявил Дулепов.

— Долговязый? С чего вы взяли, что будет он? — в один голос воскликнули Соколов с Клещовым.

— А потому… — подал голос Ясновский и осекся под взглядом Дулепова.

— Протрезвел, мерзавец? — прорычал он.

— Азолий Алексеевич, и все-таки почему Долговязый? — не мог понять его логики Клещов.

— Долго объяснять, Модест! Лучше скажи…

Резкий толчок швырнул их вперед. Дулепов ударился о лобовое стекло и яростно матюгнулся. Водитель отчаянно надавил на тормоза и крутанул руль. Машину развернуло и потащило по мостовой. Над капотом промелькнуло испуганное лицо рикши, из-под колес донесся хруст дерева, а потом сдавленный крик.

Первым пришел в себя Клещов. Он выскочил из кабины. Перед ним на мостовой корчился рикша, а под ногами хрустели обломки коляски. Тут же, как из-под земли, возник плюгавый полицейский-китаец. Раздувшись от собственной значимости, он грозно надвинулся на Модеста. За его спиной моментально начала расти и набухать, как грозовая туча, толпа китайцев. Клещов выхватил из кармана удостоверение и сунул полицейскому под нос — оно не произвело никакого впечатления. Невозмутимый истукан, похоже, не знал ни слова по-русски.

— Дорогу! — зарычал Клещов.

Полицейский ничего не понял, но по интонации и выражению его лица догадался об угрозе и схватился за кобуру.

— Модест, кончай с ним цацкаться! Тащи эту обезьяну в машину! — кричал разъяренный Дулепов.

Соколов кинулся Клещову на подмогу. Вдвоем они быстро скрутили полицейского и запихнули на заднее сиденье. Толпа китайцев угрожающе загудела, и над их головами появились бамбуковые палки. Это не остановило Дулепова. Он выхватил револьвер и дважды пальнул в воздух. Дружный вопль заглушил эхо выстрелов. Китайцы, давя друг друга, бросились врассыпную, лишь коротышка-полицейский продолжал ерепениться. Соколов не стал тратить на него слов и, шмякнув рукоятью пистолета по голове, выпихнул из машины.

— Гони! Гони! — яростный вопль Дулепова подхлестнул водителя.

Машины с Дулеповым и филерами, разметая по сторонам брички, пролетки и рикш, неслись к аптеке Чжао. В этой гонке со временем время опережало Дулепова. Полковнику оставалось только полагаться на удачу и уповать на безалаберность Люшкова…

Тот, как уже не раз случалось, опаздывал на прием. Стрелки часов приближались к одиннадцати. Павел извелся в ожидании и нервно теребил рукоять пистолета. Дмитрий с Николаем чувствовали себя не лучше. Нервы у всех были на пределе, и когда на перекрестке мелькнул знакомый темно-синий «опель», они забыли об опасности. Теперь все их помыслы подчинялись одной цели — ликвидации предателя.

— Она! Он! — воскликнул Николай, изучивший машину Люшкова до мелочей.

«Опель» миновал стоянку у пирожковой Лободина, заехал на тротуар и остановился неподалеку от входа в аптеку. Дальше путь загораживали леса у соседнего дома, на них возилась бригада русских и китайских рабочих. Водитель вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Первым показался Люшков, вслед за ним выпрыгнул мальчишка лет семи, а затем осторожно ступила на скользкий тротуар пышная брюнетка. Ротмистра и охраны рядом с ними не было. Дмитрий с Павлом озадаченно переглянулись.

— Бабы нам только не хватало, — чертыхнулся Николай.

Павел нервно покусывал губы. Нажать на спусковой крючок, чтобы выполнить приказ Центра — ликвидировать предателя, он готов был без колебаний. Но то, что сейчас происходило перед ним, породило в душе смятение. Стрелять в Люшкова на глазах женщины и ребенка — на такое он не рассчитывал. Их присутствие смутило не только его.

— Бабу с пацаном приволок? Охраны нет? Ясновского тоже? К чему бы это? — недоумевал Николай.

— Коля, кончай накручивать и без того тошно! — оборвал Гордеев. Поведение Люшкова сбивало с толку, и он терялся в догадках:

— Ребята, чтобы все это значило? Зачем притащил женщину и пацана? Где Ясновский? Может, это подстава Дулепова?

— Дима, все проще, у сына болячка, — пытался успокоить их и себя Павел.

— Это когда же он успел настрогать? — усомнился Николай.

— Пацан любовницы, — предположил Дмитрий.

— Похоже, так.

— Ладно, нам его не крестить. Филеров видите?

— Вроде нет, — ответил Николай.

— Он один. Должно получиться! — к Павлу возвращалась уверенность.

— Да. Одно только хреново — мы уже тут глаза успели намозолить, — посетовал Гордеев.

— Василич, а если свернуть туда? — Николай показал на арку проходного двора.

— А что? Оттуда я пешком пройду, — поддержал Павел.

— Многовато времени уйдет! Секунд двадцать останешься без прикрытия, — не решался менять позицию Гордеев.

— Дима, зачем оно?

— А водила?

— Пока он расчухается, успеете забрать, — настаивал Павел.

— Ну что? Едем, Дима? — и Николай потянулся к ключу зажигания.

— Погоди, — не спешил со сменой позиции Гордеев и перевел взгляд с аптеки на улицу.

На стоянке перед харчевней в этот «мертвый час» стояли две пролетки и три машины. Поблизости от нее, подобно гнилому зубу, торчал китайский мостовой ресторан. Вся его жизнь проходила у тротуара на утоптанной глиняной площадке. Несмотря на ранний час, она била ключом. Рикши, грузчики, лотошники и нищие коротали время за чашкой чая чабэй и дешевой мучной похлебкой в ожидании клиента, поденной работы и милостыни. Холодный ветер вынуждал их теснее жаться к огромной металлической бочке, под которой сердито потрескивало пламя. Внутри нее булькало и издавало сладковатый запах бурое варево. В его парах медленно вращалась большая деревянная катушка, на которую была намотана посеревшая от пепла мучная лапша. Худые, грязные руки тянулись к ней и норовили урвать побольше. Повар был безжалостен, его палка тут же настигала голодного неудачника.

Малыш Ван, накануне перебравшийся со свалки на новый пост наблюдения, наловчился обводить вокруг пальца этого цербера. В тот самый момент, когда палка опускалась на руку очередной жертвы, ему удавалось ухватить небольшой кусок лапши. Одержав маленькую победу, Малыш Ван тут же прятался за спины жаждущих получить свою порцию лапши и, посасывая солоноватое тесто, следил за тем, что происходило вокруг аптеки.