– Я с тобой в целом согласен, – усы главы фамилии опустились. – Но именно тебе придется изложить понятные немногим профессионалам доказательства так, чтобы это поняли остальные.

– Не уверен, что справлюсь…

– Придется справиться. Кроме тебя некому. Твои соученики на значительно более низком уровне понимания, к тому же, они лишены инициативы.

– А может, мы сами виноваты в том, что большинство нашего населения лишено инициативы? – подался вперед Малир.

– В общем, да, – не стал спорить Аркав. – Но предки сделали то, что было нужно. Тогда. Сейчас нужно иное. Однако инерция социальных механизмов быстро не преодолевается – ты это должен знать лучше меня.

– Это так, – вздохнул социоматик.

– И наша главная задача, чтобы социальные преобразования прошли незаметно. Изменения должны быть постепенными, плавными, не то возможен взрыв недовольства. И нас, Ветани, сочтут ниспровергателями устоев. Сам понимаешь, чем это чревато.

– Понимаю… – Малиру стало зябко.

– Очень хорошо, – наклонил голову Аркав. – Значит, постараешься не допустить ошибки. На данный момент ты – лучший социоматик Керсиаля, и именно тебе предстоит разрабатывать предстоящие изменения. На тебе лежит величайшая ответственность.

– Знаки Смысла… – простонал молодой керси. – Но я же не гений… Мне далеко до орденских социоматиков, не говоря уже об оперативных статистиках. Мне до них никогда не дотянуться!

– Но других у нас просто нет, – взгляд главы фамилии стал строгим и торжественным. – Аарн остаются аарн. Они – не мы. То, что для нас родное, для них – чуждое. Они никогда не сумеют полностью принять и понять наши устои. Поэтому изменения нашего общества должен разрабатывать только социоматик-керси, плоть от плоти народа Керсиаля. Никто иной не справится.

Малиру перехватило дух от осознания масштабности задачи. Во время учебы он и представить себе не мог, что на него решат взвалить такое. А вдруг он не сможет?! Молодой социоматик не питал иллюзий по поводу себя, прекрасно зная свой потолок. Без внедрения в мозг биокомпа, орденского биокомпа, выше как специалисту ему не подняться. К тому же, он был уверен, что после обучения в Аарн Ларк останется полуизгоем, десятым на десятом месте, а получается совсем иначе.

Была еще одна причина, по которой Малир не хотел становиться кем-то значимым. А вдруг дома узнают, что он связался с пестрой самкой?.. И что его ребенок – тоже пестрый? Дороже Халин для него не было никого, он любил ее всей душой. Встретил – и онемел, забыв обо всех предрассудках. Впрочем, это было взаимно. Какое счастье, что Халин – аарн, и ей не приходится мучиться в резервации. Душа Малира сейчас была разорвана надвое – он не мог без своей любимой, но одновременно не мог остаться в ордене. А тем более теперь, раз он нужен Керсиалю. Вот только, находясь в центре внимания, он не сможет больше видеться с Халин, поскольку не сможет тайно уехать. Сердце ожгло болью.

– То, что происходит в ордене, ни меня, ни кого другого из глав фамилий не волнует, – заставил его вздрогнуть голос Аркава. – Твои отношения с пестрой самкой – твое личное дело. Но на Керсиаль ни ее, ни сына привозить не смей. Я не хочу, чтобы тебя раздавили, ты слишком мне нужен.

Малир открыл рот и оторопело уставился на него. Так он все знает и ничего не имеет против?! Впрочем, забыл, с кем имеет дело… Глава тайного сыска всего Керсиаля. Неудивительно, что он узнал.

– Как видишь, с моей стороны тоже полная откровенность, – продолжил дядя. – С орденскими социоматиками тебе придется общаться еще не раз, так что возможности повидать свою самку у тебя будут. Но я требую, чтобы среди аарн ты всегда носил психощит.

– Как скажете, – наклонил голову Малир. – Но для повышения своего уровня мне придется внедрить в мозг биокомп и остаться еще на год обучения, я далеко не все освоил.

– С биокомпом проблем не будет, – заверил глава фамилии. – Я знал, что он тебе понадобится, и договорился о внедрении с целителями находящегося сейчас на орбите орденского крейсера. А вот с возвращением в Аарн Ларк придется повременить стана два-три. Нужно разработать начальные варианты преобразований. Согласно университетской аттестации, твоего уровня на это хватит.

Молодой социоматик встал и почтительно поклонился, подавив в душе тоску по Халин и сыну. Значит, он их не увидит еще несколько станов. Что ж, Малир знал, на что шел.

– А теперь иди, – небрежно махнул рукой дядя. – Я изучу твой прогноз и вызову тебя. Ты пока подумай, с чего можно начать. И учти – изменения должны проходить незаметно для подавляющего большинства населения. Ясно?

– Да.

Малир снова поклонился и поспешил покинуть кабинет, ощущая себя не в своей тарелке, слишком много неожиданного на него свалилось за один день.

Аркав А-Ветани довольно долго смотрел ему вслед и размышлял над тем, потянет мальчишка или нет. На первый взгляд силен, но может и сломаться. Что ж, глава тайного сыска никогда не клал все яйца в одну корзину, есть еще варианты. Малиру совсем незачем знать, что в двух других университетах Аарн Ларк учатся еще два его племянника. По той же специальности.

* * *

По одной из главных улиц Триррада, широкому проспекту генерала Ширеза, не спеша двигался подтянутый мужчина лет тридцати в модном костюме, с тростью в руках. Не слишком обычного для центрального Трирроуна вида – белокожий и светловолосый. Впрочем, сейчас в республике хватало эмигрантов со всей галактики, поэтому его внешность никакого удивления у прохожих не вызывала. Разве что некоторые девушки с интересом косились на симпатичного незнакомца, но он не обращал на их взгляды ни малейшего внимания.

Никита просто отдыхал. Последние дни выдались тяжелыми, сразу несколько созревших в Трирроуне гнойников пришлось купировать, хотелось хоть недолго ни о чем не думать. Он очень устал, но на полноценный отдых времени не было. Выбирался раз в день на прогулку – и это все, что он мог себе позволить. У альфа-координатора тайного ордена слишком много дел, слишком многое приходится держать на контроле.

Взгляд скользил по лицам прохожих. Как же сильно отличались лица людей младшего и старшего поколений! Молодежь, казалось, горела, ясные глаза юношей и девушек светились энтузиазмом, слушать их разговоры было сплошным удовольствием. Все, за редким исключением, крылаты, стремятся к небу, мечтают – и мечтают отнюдь не о том, как получше и поудобнее устроиться в жизни. А те, кто не сумел стать крылатым сам, все равно тянутся за остальными. Люди за тридцать выглядели по-разному, как и в любом другом мире. Зато перешагнувшие за сорок трирроунцы большей частью казались унылыми, на их лицах почти не появлялось улыбок. И тому была веская причина.

Вздохнув про себя, Никита продолжил размышления о том, как разрешить конфликт поколений – а он нарастал с каждым днем. Причем молодежь, выросшая на орденских книгах и инфофильмах, просто жила своей жизнью, стремилась к своим целям и поступала по-своему. Вразрез с жизненными принципами родителей. Юноши и девушки отбрасывали все, что было дорого старшему поколению. Их не интересовало ни личное благополучие, ни обогащение, ни власть, они жили в своем мире, абсолютно непонятном старшим. И те ощущали себя оставшимися на обочине жизни, не давшими потомства, ведь их дети стали им чужды, полностью чужды. Люди пребывали в горестном недоумении, глядя на молодых – все их надежды пошли прахом.