Я прочитала это во взглядах собравшихся в этом зале. Украдкой скосила глаза на Верджа. Он стоял завороженный. Букет, который до этого он держал небрежно, был готов выпасть из его руки.

Сердце неприятно кольнуло.

Хозяйка посмотрела на нас и, изогнув бровь, осведомилась у дворецкого:

– В чем дело, Онар? Неужели еще один воздыхатель? Вот только, право, дурной тон, идти в гости к одной даме, когда за вашу руку держится другая… Впрочем, полно, оставим предрассудки старым ворчунам. Представьтесь нашей честной компании.

– Верджил Мейнс. – Голос некроманта предательски скатился под конец на писк.

Мне стало обидно. Правда ли это или игра – все равно. Вот так иногда бывает у нас, у женщин, глупых созданий: обидно, и все тут. Я подняла глаза, надеясь, что мой взгляд соответствует заявленной роли: испуганный и нерешительный.

Общество не выказало сколь-нибудь явного удивления. Нас изучали буднично. Я даже почувствовала себя отчасти фонарным столбом: серым, неприметным, но обязательным атрибутом улицы, за который взгляд не цепляется, скользит. Благо мой спутник предупредил меня также, что лучше одеться по местной моде, которая, впрочем, мало чем отличалась от веяний нашего мира начала прошлого века.

Вердж же был поглощен только ею, хозяйкой.

– Присоединяйтесь к нам, молодые люди, – проговорила наигранно-радушно Салика, а потом словно вспомнила, всплеснув руками: – Ах да, молодой человек, что же вы так… нехорошо… даже не назвали имя вашей спутницы.

Некромант сглотнул, а потом хрипло произнес:

– Это моя кузина, Рина Оларес.

Воспользовавшись столь фальшиво-радушным приглашением, мы присоединились к тому, что в веке девятнадцатом принято было называть суаре. Вскоре стало понятно, что в этом обществе есть только один центр притяжения взглядов, дум, желаний – Салика. Мужчины, как павлины в брачный период, щеголяли друг перед другом положением, деньгами, умом, красотой. Цель этой ярмарки тщеславия была одна – привлечь внимание хозяйки вечера.

Черноволосая красавица словно забавлялась, играя на мужских чувствах столь виртуозно, что это восхитило даже меня. Вердж же смотрел лишь на свою новую Пальмиру и, кажется, временами даже забывал дышать. Впрочем, в гущу «брачных игр» он тоже не лез, хоть на том спасибо.

Мужское же соревнование в остроумии набирало обороты. Страсти накалялись, а Салика умело подливала масло в огонь то кокетливым взглядом, то томным вздохом, попеременно поощряя противников словесной дуэли. У меня даже мелькнула мысль, что эта перепалка может закончиться поединком чести. На револьверах ли он будет или на шпагах – не суть. Больно уж горячими были эпитеты и словесные обороты спорщиков, а эмоции и вовсе плескались через край.

В последний момент хозяйка то ли передумала, то ли эта игра нервов и вожделения перестала ее забавлять, но она произнесла:

– Что же вы, уже за полночь, а скука смертная… – протянула она. – Может быть, сыграем?

– Во что прикажете, моя госпожа? – тут же откликнулся толстенький, лысый как коленка джентльмен весьма представительного вида.

– А хотя бы в «ворминоро»? Впрочем, нет, у меня есть идея поинтереснее… Думаю, о том, что мой дворецкий – Оран, всем известен своей силой и выдержкой? Так вот тот, кому удастся сдвинуть его с места, получит награду… Но, господа, учтите, попытка только одна и время на нее – три вздоха, – кокетливо отозвалась чаровница, а потом совершенно другим, холодным командным тоном бросила в сторону: – Онар!

Слуга появился незамедлительно. Я по-новому посмотрела на него. Широкоплечий, внушительный, с ниточкой шрама, тянущегося по подбородку и вплоть до нижней губы. Ему бы вышибалой работать или в боях без правил участвовать – самое то.

У меня закралось подозрение, что этой женщине доставляет особое, изощренное удовольствие потешаться над мужчинами. Всеми: гостями, слугами, может быть, даже и безусыми юнцами, но таковых здесь не было. Словно ее кто-то давно обидел и она за это мстит всему мужскому роду, но тонко, по-женски.

– А какова ставка, милая леди? Может быть, поцелуй? Или вино из вашего бокала? – осведомился какой-то хлюст, тут же удостоившийся недовольных взглядов остальных «конкурентов».

– Ставка… – задумчиво протянула Салика. – Ставка… думаю, что один гинк наедине со мной в отдельной комнате вас удовлетворит, господин Кемю?

Хлюст расплылся в довольной улыбке. Вердж же замер, даже губу закусил от напряжения.

Меж тем гости начали попытки сдвинуть великана с места. Лысый, как бильярдный шар, джентльмен по-простому попытался взять слугу тараном, вместо осадного бревна используя голову. Эффект был, вот только не тот, которого ожидал атакующий: он просто отлетел от Онара, как от стены, и приземлился в нескольких метрах, ошалело мотая головой, как баран, который перепутал деревянные деревенские воротца с медными крепостными.

Пижон демонстративно пренебрежительно подошел вплотную с бокалом игристого вина и, сказав что-то тихо-тихо слуге (надо полагать, на диво мерзостное), плеснул ему в лицо содержимое фужера. Судя по всему, хлюст полагал, что Онар в духе благородных графов попытается дать хотя бы оплеуху обидчику и сойдет с места. Если так, то его план с треском провалился: Онар, показывая чудеса выдержки, стоял на месте.

Третий, вдохновленный идеей пижона, взял канделябр и направил огонь горящих свечей прямо в лицо дворецкому. Но и на это слуга не отреагировал.

Далее следовали попытки подкупа (солидный кошель, перекочевавший в карман дворецкого, так же не стал веским аргументом, чтобы слуга сделал хотя бы шаг), хук в челюсть, попытка поднять Онара (по мне, так проще Ту-134 сдвинуть, чем эту тушу), и в том же духе.

Наконец, подошла очередь Верджа. Некромант стянул с пальца родовой перстень. При этом его жесте закралась крамольная мысль о том, не хочет ли он тоже подкупить дворецкого. Но нет, мой спутник просто сунул его в карман, чтобы украшение не мешало.

И даже прищелкнул пальцами, словно освобождаясь от бремени.

Салика скучающе смотрела на действо. Я же нутром почувствовала: сейчас Вердж удивит.

Сначала ничего не происходило, некромант обошел вокруг Онара, приблизившись к нему почти вплотную, а потом было резкое, незаметное стороннему наблюдателю движение.

Я бы тоже его не заметила, не находись я как раз так, что оба противника были видны мне в профиль. Вердж что-то тихо сказал ему прямо в лицо, а после этого взял и цапнул (буквально на долю секунды) Онара… за пятую точку!

Дворецкий ответил почти на рефлексах, попытавшись садануть кулаком в челюсть наглецу, но некромант мастерски ушел от удара, а Онар, не сумев погасить инерцию замаха, оступился.

Я переваривала только что увиденное. Да, прием, использованный Верджем, нельзя было назвать «чистым». Но как некромант догадался, что столь выдержанный слуга не сможет стерпеть посягательства очередного гостя? И что именно сказал ему мой спутник, раз реакция была столь бурной?