– Рин, я знаю, у нас с тобой все началось не так, как надо, и в том, что произошло ночью, есть отчасти и моя вина: я не сумел скрыть от отца своего истинного отношения к тебе. Ну а он решил озаботиться вопросом исключения одной иномирянки из моей жизни кардинальным образом…

Я слушала его не перебивая, хотя внутри бушевала степная буря, суховей которой высушивает остатки чувств. На кого я в этот момент злилась? На себя? Верджа? Ситуацию в целом? Или на заразу-любовь, что возникла помимо моей воли?

– Но за следующие слова ты можешь меня сейчас ударить, я это заслужил, но все равно скажу: я отчасти даже благодарен отцу, который своим поступком подтолкнул нас друг к другу.

Ударить не ударила, лишь сжала кулаки до онемения пальцев. Некромант, видя эту мою реакцию, продолжил:

– Да, именно что благодарен. Иначе я бы слепым кутенком еще долго тыкался по щелям, не понимая, что влюбился в тебя как последний идиот. – Он выдохнул, а потом, словно взывая к вышнему, произнес: – Изнанка мира! Как же тяжело, оказывается, признаваться в своих чувствах. Рин, ну скажи хоть слово! Или ты уже жалеешь обо всем произошедшем?

Из его сумбурной речи я поняла лишь одно: и без дурмана я ему нужна, небезразлична.

До этого разговора нет-нет, да и закрадывалась мысль, что произошедшее с нами – лишь физиологический процесс, спровоцировал который «подарок папочки». А то, что у меня после проведенной вместе ночи возникли чувства (хотя и раньше назревали), – лишь моя проблема. Подспудно думалось, что Вердж же, как и большинство мужчин – полигамных созданий, утратив интерес, устремится к новой цели. Оказалось, что страхи напрасны.

Я внимательно посмотрела на него, серьезного, сосредоточенного, ждущего моего ответа.

– Ты дурак. – Слова сорвались с губ помимо воли, словно вздох облегчения, а ладони, до этого сжатые, раскрылись.

Он же расцвел от двух слов, как от комплимента, резко подошел, обнял и, заглядывая мне в лицо, прошептал:

– Тысячу раз дурак, и согласен с этим. Но пусть и так, главное, чтобы ты дала этому глупцу еще один шанс, начать все с самого начала…

– У нас на Земле есть поговорка: «Дважды в одну и ту же реку войти нельзя». – Сейчас говорила моя проснувшаяся рациональная часть. Я прекрасно понимала, что мы – на мгновение пересекшиеся миры, которым уготованы совершенно разные роли.

– А у нас: «Вера движет горы». Просто поверь мне. Ну, так как? Мы попробуем начать все заново? – И потом, видя сомнение на моем лице, добавил: – Обещаю ухаживать и вести себя как образцовый кавалер …

Последнее заявление слегка меня удивило.

– Ммм? Надеюсь, что не как в совете про отношения: ухаживай за девушкой, как за новыми белыми кроссовками?

Судя по всему, транслингватаки справилась с тяжкой миссией перевода: Вердж улыбнулся.

– Ну, если твоим кроссовкам, – он старательно выговаривал новое слово, – положено дарить букеты, гулять по вечерам и целоваться – то да.

– Букетов не надо. – Вспомнилась неудачная попытка, когда гуляли в парке. – А вот от твоей крысы я бы не отказалась. Хотя бы на время.

Некромант удивленно переспросил:

– От Али? – И притворно вздохнул, посетовав: – Вот у всех девушки как девушки: просят сводить в ресторан, подарить колечко… а моя – зомби, причем домашнюю, окультуренную, а не дикую.

А потом, не давая мне времени на возражения, поцеловал. Нежно, осторожно, боясь спугнуть, так, будто и вправду в первый раз… Мир закружился, словно кто-то постелил под ноги облака и наши души пошли по ним друг другу навстречу. В голове лишь мелькнула мысль: страсть порою бывает безумно коротка, но нежность и любовь могут продлиться вечность.

Романтика романтикой, но и учебу никто не отменял.

Научный руководитель фактически загнал Верджа в тупик. Он указал непомерно большой отрезок времени, на протяжении которого душа должна была быть привязана к телу голема. Некроманту никак не удавалось справиться с поставленной задачей, но руководитель был неумолим. К тому же характер профессора был таков, что его ни одно зелье не исправит, остается только закапывать. Хотя для некромантов вопросы закапывания и не были в новинку, но все же…

Вердж приуныл. Был один вариант, связанный с ритуалами на крови – привязкой. Но это было уже из темных искусств, запретных. Пойти по этому пути – выдать себя. Последствия – тюрьма, а то и казнь. А других способов пока не находилось.

Была еще одна идея… Попробовать сначала вселить душу в другое тело, сделать обычную привязку, а потом попробовать перенести привязку на голема. Но сложностей у такого способа было значительно больше. Да и вообще, такое еще никому не удавалось. Некроманту было бы, конечно, лестно оказаться первопроходцем, но он трезво понимал, что в его специальности поговорка «первый – значит мертвый» недалека от истины: порою такие эксперименты слишком рискованны.

Подопытной душой был давний знакомый Верджа. На старом кладбище уже не один век обитал дух барона Наймана. Почему его душа так и не отправилась в обитель вечного сна, никто не знал. Были предположения – из-за того, что его прокляли. Учитывая характер призрака – неудивительно. Неуживчивый тип (если так можно сказать про духа) пугал всех посетителей кладбища, хотя их было и не так уж много. Может, даже по причине присутствия этого самого духа.

А вот с Верджем они подружились. Как предполагал сам некромант: старому барону было банально тоскливо. Ведь и человек, пусть даже вооруженный терпением до зубов, бессилен перед всемогущей скукой, а уж столетняя душа… Вот они и развлекались тем, что Вердж вселял Наймана то в забредших на кладбище кошек, то, например, в Алю. Некромант так оттачивал свое мастерство, призрак – скрашивал невеселое свое существование.

Сегодня Мейнс пришел без Али. Хотя он отдал свою крысу с неохотой, но в очередной раз отказать иномирянке он не мог. Вот же… И как девушкам так легко удается вить веревки из своих парней? Некромант никогда бы не подумал, что и он вдруг окажется в такой ситуации, и тут нате вам! Впрочем, не особо он об этом жалел.

Зато он нес с собой своего голема. На его разработку он потратил кучу сил и времени. Создание получилось немного корявым, как и все, сделанное теми, у кого основной рабочий орган голова, а не руки, но… Он не был просто из глины. Скорее «сплав» руды и минералов. Образец вышел не очень большим – ростом с пятилетнего ребенка. И к строгому определению голема уже не совсем подходил. Да и вообще, некроманты редко таким занимались.

Обычно големов создавали специалисты бытовой магии – таких «помощников» удобно было использовать в качестве прислуги, которая выполняла несложные операции – прибрать, подать-принести.

А вот Верджу захотелось расширить возможности этих созданий, но захотеть – не значит воплотить. И уже не один год он бился над этой задачей. Искал новые способы воплощения, совершенствуя конструкции, создавая механизмы. Все это удавалось, кроме вселения души.