Напротив моей фамилии в зачетной книжечке профессора значился уже один «незачет» по теме. Второй за неделю схлопотать как-то желания не было, а потому я вновь забубнила: «Для трансформации…» Заработать вывих челюсти при штурме гранита магической науки мне не дала Чубыся. Она буквально впорхнула в комнату и упала на кровать, улыбаясь так, что это заставило всерьез задуматься: что же у моей соседки на уме.

Долго она меня томить не стала. Гномка приподняла голову и оперлась подбородком на кулак. Она хитро прищурилась и спросила:

– А знаешь, как из повесы за пару минут сделать того, кто в сторону других юбок и не посмотрит?

Я все еще была отчасти погружена в думы научные, а потому не придала особого внимания постановке вопроса и уж тем более не соотнесла произошедшее накануне ночью безобразие с нефилимом и Чубысин намек, а потому выдала следующее:

– Кастрация.

Соседка почесала затылок.

– Ну, это тоже вариант… но на кой тогда такой муж будет нужен?

Я внимательнее посмотрела на Чубу, а потом до меня как до жирафа начало доходить…

– Ты это… – Да уж, сейчас по красноречию я недалеко ушла от утюга.

– Угу, смеяться можно. – Чуба хмыкнула. – Нефилим и гномка. Как тебе? Это же надо было так посмеяться мирозданию, сделав меня его истинной парой…

– И что теперь? – Я была само внимание.

– Что-что… эта крылатая зараза обратился к своему отцу за советом: как убрать эффект истинной пары. Его папаша оказался тот еще кремень. Заявил, что эта самая истинная пара – случай редкий, упускать его нельзя, да и дети теперь у нашего крылатика могут быть только от той, что уготовило ему мироздание. А папаша-нефилим внуков уже заждался, поэтому проявил бурную активность, чтобы наконец-то оженить двухсотлетнего отпрыска … – Чуба вздохнула. – И помахал крыльями во все лопатки к моему отцу – на сговор.

– И до чего договорились? – Мне был интересен не только сам разговор, но и его итог. А вдруг в результате сватовства на свет появятся бородатые купидоны, вместо лука орудующие секирами?

– Три года и восемь мешков золотом вперед. Только так папа дает согласие на брак, и то при условии, что крылатый сумеет меня убедить выйти за него замуж. Не соглашусь – деньги не возвращаются. Но это время я честно ни с кем другим не встречаюсь.

Я призадумалась, и соседка сочла должным пояснить.

– Мой папа – умнейший и хитрейший из гномов! – гордо заявила она. С этим утверждением я и не собиралась спорить. – Деньги-то он получил. Причем немалые. А три года – ну подумаешь не буду по вечерам променады совершать с кавалерами… зато потом особнячок себе смогу купить. Эх, хотя немножко жаль… мне вот из нашей группы Ормут приглянулся – весьма основательный гном, и знаки внимания мне оказывал: молоток и клещи уже подарил, корзинки с пирожками два раза вечером приносил, а как он умеет декламировать выдержки из «Основ финансовой отчетности»! С каким выражением! Бардам с их слезливыми «прошла любовь – увяли помидоры, лишь в сердце одиночества тоска» до него далеко. И клан у него хороший… Эх, жаль такого жениха упускать. Хотя, может, ему про три года объяснить, и он подождет?

Я лишь поразилась практичности соседки и пожала плечами. Чубыся же восприняла этот жест как одобрение и, поднимаясь с кровати, заключила:

– Конечно, подождет. Три года для гномов – срок небольшой. А после я буду невеста с весьма солидным приданым. Ормут же гном рассудительный, он поймет и поддержит… – А потом соседка резко перевела тему разговора: – Чай пить будешь?

– Давай, – с легкостью согласилась на предложение Чубы.

Глазом моргнуть не успела, как на столе оказались две чашки с ароматным чаем, пирожки, фрукты.

Чуба закопошилась в сумке.

– Ты шоколад любишь? А то в ближайшие три года мне его регулярно есть придется: чувствую, у нефилима начался период брачных ухаживаний… причем по приказу отца. – Гномка хихикнула.

Я же воззрилась на плитку шоколада в руках соседки как на гранату без чеки, потому как теперь к подаренным сладостям у меня был особый пунктик…

– А ты в этой шоколадке уверена? – задала наиболее актуальный для меня вопрос.

– Это как?

Чубыся насторожилась, а я густо покраснела, вспомнив, к чему в последний раз привела подобная «дегустация».

– Давай-давай, выкладывай… – протянула соседка по комнате.

Я отвела взгляд. В том, что Чубыся не та сплетница-Варвара из поговорки, которая не только видела краем глаза, слышала краем уха, но и думала краем мозга и в отличие от свидетеля знала все подробности, была уверена, но вот о таких личных подробностях рассказывать пусть и подруге… Но гномка, не зная, угадала:

– Неужели «Счастье молодоженов» пробовать довелось? Его ведь в сладости лучше всего подмешивать… – заговорщицки произнесла она и подмигнула, но, увидев мое лицо, осеклась на полуслове. – Да ну, правда… и…

– Да, мы с Верджем, не зная, угостились конфетками с подобной начинкой.

Чубыся от этой новости чуть не села мимо стула, а плитку, которую держала в руках, даже отбросила на кровать. Ошалело почесала макушку, переваривая новость. На это дело у нее ушла пара секунд, а потом лицо гномки озарила улыбка и она, лучась оптимизмом, как кусок обогащенного урана бетта-частицами, изрекла:

– Ну хорошо, что вместе с этим некромантесом. И удовольствие получили, и вспоминать, может, и стыдно, но приятно. А представь, если бы мы с тобой чаек попили или вахтершу с комендантом угостили по дороге…

«Тогда бы было не просто стыдно, а очень стыдно… и безо всякого приятно», – мысленно договорила я за Чубысю.

– И что нам теперь, от каждого подарка так шарахаться? – внесла дельную мысль Чуба. – Так не пойдет. Нам надо завести дегустатора! У тебя есть кто на примете?

Подумала: кого мне не жалко больше всех?

– А он обязательно должен быть живой? У меня тут крыса на примете есть. Всеядная, но больше всего любит дегустировать филейные части…

– Думаю, подойдет… – неуверенно протянула Чуба.

На следующий день я выпросила у Верджа Алю (последняя, сидящая в корзине, выражала протест беспринципным поведением хозяина, отдавшего ее, сиротку, на растерзание злобной и кровожадной мне, отчаянным копошением в соломе). Некромант хоть слегка и удивился просьбе одолжить его любимицу на время, но согласился, напомнив, что вечером у нас важная встреча.

Мысли вновь вернулись к воспоминаниям о нашем сегодняшнем коротком разговоре. Мы оба еще не знали, как следует себя вести после проведенной вместе ночи. Сделать вид, словно ничего не произошло, – не получится. Это стало понятно сразу же, еще тогда, утром.

Поэтому во время наших коротких встреч я кусала губы и отводила глаза, стоя на пионерском расстоянии от Верджа, а он был серьезным и собранным, словно на экзамене. А вот сегодня, когда я подошла к нему после занятий, попросить «дегустатора, которого не жалко», он не выдержал: