Старший сын Грациана, Валентиниан, тоже служил в армии. В 357 г. он сражался под командованием Юлиана как трибун отборного легиона. Делать быструю карьеру ему поначалу помогало, разумеется, отцовское положение, когда тот еще занимал высокие должности, но позже — уже исключительно собственные достоинства. Не последнюю роль играл весьма представительный внешний вид, обращавший на себя внимание и вызывавший уважение. Был Валентиниан мужчиной рослым и крепким, с резкими чертами лица; от южан отличался светлыми, может, даже рыжими волосами и голубыми глазами. Человек энергичный и отважный, он был склонен к вспыльчивости и даже, как впоследствии оказалось, к жестокости. Образование он получил скромное, но этот недостаток восполнялся природным умом, прекрасной памятью и умением четко изложить в речи любое дело. Не был Валентиниан также лишен и некоторых способностей и интереса к поэзии и изящным искусствам. Хорошо говорит о нем и тот факт, что, уже будучи императором, сумел оценить талант Авзония, пожалуй, самого выдающегося поэта той эпохи, и пригласить его ко двору, поручив воспитание собственного сына.

Вернемся, однако, к 357 г. Тогда на Верхнем Рейне и Дунае проводилась крупная военная операция против алеманнов. В ней взаимодействовали войска Юлиана с севера и корпус Барбациона с юга. Случилось, однако, так, что части Барбациона пропустили германский отряд, отступавший после неудачного похода на Лугдунум. Мало того, сей военачальник выгнал двоих офицеров Юлиана, бывших наблюдателями в этом районе оперативных действий, и даже в жалобе, направленной императору Констанцию II, обвинил их в подстрекательстве его солдат к бунту. А дело, вероятнее всего, заключалось в том, что офицеры ругали людей Барбациона за бездействие и трусость. Как бы там ни было, император поверил жалобщику и уволил со службы обоих. Так вот, одним из них как раз и являлся Валентиниан. Зная его взрывной характер, можно легко догадаться, что в адрес солдат Барбациона он слов не выбирал. Именно в этой связи его имя впервые появляется на страницах истории.

Два года спустя Валентиниану вернули звание и отправили в Месопотамию, где шли постоянные стычки с персами. Там он получил титул комеса, а позднее должность трибуна в личной охране Констанция. Наследовавший этому императору Юлиан, несомненно, был расположен к своему давнему офицеру, но с определенного момента он начал убирать христиан из своего ближайшего окружения. Такая персональная политика коснулась и Валентиниана, который или вообще удалился с действительной службы, или был переведен куда-то на дальнюю границу Египта. Имеющиеся источники дают по этому вопросу информацию весьма неопределенную, а зачастую и просто противоречивую.

Следует сразу сказать, что Валентиниан был весьма умеренным приверженцем новой религии. Он следовал никейскому credo, но никогда не интересовался догматическими спорами и вообще держался от этих дел в стороне. Давая христианам и клиру позже, как император, многочисленные привилегии, он никоим образом не преследовал древние верования и язычников. Его позицию в области религиозной политики можно считать толерантной, что подтверждает и краткая формулировка Аммиана: «Средь разногласий вер он стоял посредине».

Во всяком случае, сразу после смерти Юлиана наш герой снова выходит на сцену, скорее всего, официально призванный новым цезарем, Иовианом. Вместе с императорским тестем, Луцилианом, он едет в Медиолан, а оттуда в Галлию, дабы обеспечивать там спокойствие и порядок. Когда же случились волнения в Durocortorum Remorum (Реймс) и Луцилиан был убит солдатами, Валентиниану удалось спастись благодаря помощи знакомого. Он тут же поспешил в Малую Азию к Иовиану и получил в награду за преданность уже упомянутое командование второй когортой щитоносцев.

Когда пришло известие, что 17 февраля Иовиан скоропостижно скончался, вероятно, в результате отравления во сне угарным газом, Валентиниан находился в Анкире и не принимал участия в совещании собравшихся в Никее сановников и офицеров, а значит, никак не мог повлиять на ход событий. Тем большей загадкой кажется факт, что именно он — офицер не самого высокого ранга! — был избран цезарем.

Какие же обстоятельства действовали в его пользу? Что способствовало именно его возведению на трон, когда имелось несколько десятков, а то и сотен возможных кандидатов? Прежде всего Валентиниану, вероятно, помогло то обстоятельство, что люди гораздо влиятельнее и сановитее его друг другу мешали, побуждаемые завистью и опасениями, кто-то был уже слишком стар, другие совершенно лишены индивидуальности или, как теперь модно говорить, харизмы. Не последнюю роль сыграло и то, что родом он был из Паннонии, то есть принадлежал к иллирийцам, столь солидно представленным в ту пору и уже не один десяток лет в офицерском корпусе. Земляки, несомненно, поддерживали своего, подчеркивая, какой это энергичный, опытный и доказавший свое мужество офицер. Христиане тоже считали его своим, а язычники не имели ничего против.

Но все же должно было быть в личности Валентиниана нечто такое, что невольно обращало на себя внимание и оставалось в памяти каждого, кто с ним соприкасался.

В итальянском городке Барлетта на берегу Адриатики, чуть севернее Бари, стоит большая бронзовая статуя, в Средние века привезенная венецианцами из Константинополя и установленная там после многочисленных приключений. Изображает она стоящего римского императора. Суровое лицо его выразительно и исполнено силы и даже гнева. Если это действительно скульптура Валентиниана, как считает сейчас большинство исследователей, то следует признать, что в нем чувствовалось истинное природное величие. Поэтому не стоит удивляться собравшимся в Никее, что именно ему они вручили пурпур.

Новоизбранный цезарь был уже много лет женат на Марине Севере и имел от нее сына, родившегося в 359 г. Звался тот Грацианом, в честь деда.

Младший брат Валентиниана и его соправитель Валент во многих отношениях был противоположностью брату. Небольшого роста, хоть крепко сбитый, с кривоватыми ногами и солидным брюшком, он имел бледную кожу и нечто вроде небольшого бельма на глазу, словом, выглядел неказисто. Человек примитивный и плохо образованный, он не имел ни врожденного ума, ни опыта брата, приобретенного тем за годы службы на разных постах и во многих кампаниях в отдаленных уголках империи. При Юлиане и Иовиане Валент достиг только звания офицера императорской стражи. Не сумел он вести и примирительной религиозной политики, прослыв вскоре рьяным приверженцем учения Ария, что имело плачевные последствия для внутреннего положения страны. Поговаривали, что к арианству склонила его, прежде всего, жена Доминика, дочь Петрония, командира одного из легионов. У супругов был сын, умерший еще ребенком, и две дочери.

В конце апреля 364 г. оба цезаря выехали из Константинополя и направились через Фракию в Наисус. Там в пригородном имении они распределили между собой высших командиров. Затем в течение июля в Сирмии братья совершили раздел двора и тех провинций империи, которыми каждый должен был ведать непосредственно.

Валентиниан как старший по возрасту и положению получал большую часть, а именно: все западные земли, Италию, провинции африканские и балканские, за исключением Фракии. Последняя доставалась Валенту вместе с восточными землями и Египтом. Такой раздел командования армий, двора, администрации и территории стал как бы предвестником того, что произошло двадцатью годами позже, когда возникло два совершенно самостоятельных государственных образования: западная римская империя и империя восточная, то есть византийская.