— Нора, в чем дело? Что случилось?

Нора судорожно сглотнула и, собравшись с духом, проговорила:

— Дорогая, твоему отцу стало кое-что известно о происшествии в саду. И он решил найти виновников.

К удивлению Норы, Кассандра вздохнула с облегчением.

— Ах, вот как… Тогда ничего страшного. Потому что папа — самый отважный рыцарь на свете! Он проучит этих негодяев!

— Но он уехал один, — пролепетала Нора и тут же пожалела о своих словах. Девочка верила в могущество своего отца, и, конечно же, не следовало ее разубеждать.

Однако Кэсси нисколько не смутилась.

— Папа сражался в Испании с Наполеоном. Он за свою отвагу был возведен в рыцарское достоинство. Папа справится с любыми врагами.

Нора молча отвернулась и вновь прижала к губам галстук Эйдана; она чувствовала, что вот-вот разрыдается, и пыталась сдержать слезы.

Внезапно на плечо ей легла рука Кассандры, и Нора, повернувшись к девочке, увидела, что та смотрит на нее серьезными не по годам глазами.

— Это папин? — спросила Кэсси, дотронувшись до галстука.

Тут Нора наконец не выдержала; душившие ее слезы прорвались наружу и потекли по щекам.

— О, Нора… — пробормотала девочка. — Значит, ты любишь его?

Нора молча кивнула; она не могла вымолвить ни слова.

— И ты боишься, что папа не вернется? — допытывалась Кассандра. — Ты думаешь, что он…

— Кэсси, не говори так… Я не могу… Я этого не вынесу…

— Папа не умрет, — заявила девочка. — Ты должна верить в него.

— Но где мне взять уверенность, если он уехал один? Ведь с ним может случиться все, что угодно… — Нора всхлипнула, и Кассандра обняла ее за плечи. — Я хочу верить, пытаюсь, но это ужасно трудно.

Кассандра улыбнулась и проговорила:

— Когда я была совсем маленькой, я почти утратила веру. Я хотела верить в волшебство, но другие дети надо мной смеялись, потому что для меня существовали феи, эльфы и единороги. И однажды папа увидел, как я плачу. Я сказала ему, что прощаюсь со своим волшебным миром навеки. Сказала, что феи не существуют и только маленькие дети в них верят.

Кассандра подвела Нору к окну и, усадив на скамеечку, продолжила рассказ:

— И вот как-то поздним вечером папа поднял меня с постели и предложил отправиться в путешествие. Он отвез меня в Кейслин-Алейн. Мы вошли в волшебный круг, и он сказал, что мы сейчас выясним раз и навсегда, существуют ли феи на самом деле.

У Норы перехватило горло; перед ней возник образ Эй-дана, решившего воплотить в жизнь мечты своей маленькой дочери.

— И что было дальше? — пробормотала она, стараясь сдержать слезы.

— Он встал на камень и сказал: «Подойди ко мне». Я подбежала к нему и увидела, что его ладони прижаты одна к другой. Он велел мне протянуть к нему руки и что-то в них вложил. И я тут же ощутила нежные прикосновения — словно от чьих-то волшебных крылышек. Это были феи. Так мне сказал папа.

Нора снова всхлипнула. В сердце Эйдана было так много нерастраченной любви, но он не осмеливался в это поверить.

— Но как он сотворил это чудо? — спросила она. — Как ему удалось?..

— Папа днем побывал на руинах и поймал несколько бабочек, которых спрятал в хрустальную шкатулку… — Кассандра рассмеялась; было очевидно, что эти воспоминания для нее дороже всех богатств на свете. — А утром я отправилась к мальчишкам, к тем, что надо мной смеялись. И я сказала им, что они ошибались, сказала, что держала фей в руках. Они снова начали смеяться и заявили, что у меня нет доказательств.

Кассандра помолчала, потом вновь заговорила:

— А папа как раз возвращался из конюшни и услышал наш разговор. Он согласился с мальчишками, сказал, что их сомнения понятны и что я должна предъявить доказательства. Потом он взял меня за руку и подставил мою ладошку под лучи солнца. И на ней, на моей ладони, засверкали золотые искорки — это была пыльца от крылышек фей!

— Но как же?.. — пробормотала Нора.

— Папа соскреб немного позолоты с ножки стула и втер в мою ладонь, пока я спала. Но об этом я узнала через много лет, когда миссис Бриндл раскрыла мне его секрет. — Девочка улыбнулась и добавила: — Но папа и сейчас утверждает, что это были феи.

Феи и единороги, крылатый Пегас и каскады сверкающих звезд… Мечты, которым Эйдан не смел предаваться, но которые сохранил для дочери. У Норы перехватило дыхание; закрыв глаза, она представила маленьких детей с яркими зелеными глазами и с крошечными феями в ладошках. И это были их с Эйданом дети.

Открыв глаза, Нора взглянула на стоявшую рядом Кассандру и мысленно обратилась к мужу: «Эйдан, любимый, пожалуйста, возвращайся. Возвращайся побыстрее».

Вглядываясь в таинственную темноту ирландской ночи, Нора молила волшебниц и фей, чтобы те уберегли ее мужа, чтобы помогли ему вернуться домой.

Гилпатрик по-прежнему молчал, и Эйдан, глядя на него в упор, вновь заговорил:

— Убей меня, но поклянись, что не тронешь мою дочь и… — не воюю с детьми, — заявил Гилпатрик. — И я не собираюсь тебя убивать. Во всяком случае, сейчас не собираюсь.

Разбойники зашумели, выражая свое неудовольствие, но их предводитель отбросил косу в сторону и проговорил:

— Жизнь за жизнь. Поэтому я и пощадил его.

— Но кого пощадил Кейн?! — прокричал один из разбойников.

— Моего сына.

«Его сына?» — удивился Эйдан. И тут ему вспомнилась та ночь, когда он случайно наткнулся на беглецов — Гилпатрик нес на плечах истекающего кровью юношу, и он, Эйдан, направил преследовавших их англичан по неверному следу.

— Но твой сын умер, Донал! — раздался чей-то голос. Гилпатрик кивнул:

— Да, умер. Но благодаря Кейну он умер на руках матери, в окружении сестер, а не в английском застенке. Он умер в покое, и его никто не пытал в надежде выведать ваши имена.

Эйдан наконец-то поднялся на ноги и, взглянув на Гилпатрика, пробормотал:

— Сожалею… Жаль, что не удалось спасти мальчишку.

— Но благодаря тебе мой сын спокойно отдал Богу душу, — продолжал Гилпатрик. — И он умер как настоящий воин. Он бился за землю, омытую кровью его предков. Я всю жизнь мечтал, что когда-нибудь смогу вернуть ему эту землю, мечтал о том, чтобы…

Гилпатрик умолк и отвернулся, словно вдруг осознал, что слишком уж разоткровенничался перед Кейном, своим заклятым врагом.

Эйдан немного помолчал, потом спросил:

— Значит, это не ты хотел похитить мою дочь? Да, конечно, не ты, теперь я точно знаю. Но кто же?

Снова повернувшись к Эйдану, Гилпатрик проговорил:

— Я по чистой случайности узнал об этом сговоре. Узнал, когда покупал порох у одного английского мерзавца. Этот человек знал, что мы с тобой ненавидим друг друга.