Все так и вышло. Серебристое предрассветное зарево красило бледное небо, когда юноша, продрогший и мокрый, слез с дерева и продолжил свой путь. Он пришел в деревню поздним утром. Угрюмые мужики уже вышли из хижин, на их лицах читался вопрос: не пора ли землю пахать? Бабы возились с домашней скотиной. А на вопрос Пера: «Где дом пророчицы?» — никто не пожелал отвечать. Лишь кривились, ругались да сплевывали. Юноша так и бродил по деревне, пока не наткнулся на маленькую косую избушку. Единственное окно было забито фанерой и досками. Как эта старая хата стоит? Не иначе, как на пророческом слове: стоять до скончания дней.

Пер, зная норов пророчицы, сам постучать не решился. Стоял возле двери, переминался с ноги на ногу, проявляя упорство. Раз пришел — надо ждать. Через некоторое время внутри хаты что-то грохнуло, скрипнуло. Из дверей показалась высокая старая дама печального вида. Солнечный свет ее явно не радовал. И визит Пера — тоже.

— Ну? Зачем ты пришел? — сурово спросила она.

— Истолкуйте пророчество!

Гримаса скорби передернула лицо женщины. Будто смяли кусок пергамента.

— Ты глупец. — Слова ее ухнули, как камень на дно омута.

— Почему? — Сердце Пера мучительно сжалось.

— Ты зря тратишь время. А оно — единственное, что у тебя сейчас есть. Ты пришел сюда зря.

— Но почему?!

— Пророчество может истолковать только тот, кто его получил.

— Мне не хватает ума, — тяжело уронил юноша.

— Разумеется, — холодно ответила женщина. — И никто его тебе не прибавит. И я не прибавлю. У меня в кладовке осталось полстопки микстуры познания. Но тебе не налью. Не поможет.

— Почему? — спросил Пер в третий раз.

— Если бы я налила, ты бы узнал целую кучу вещей, которые совершенно тебе не нужны. Например, то, что меня зовут Хейна, что я учительница... Проходя по лесу, ты бы понял, какая трава от какой болезни врачует. Понятно тебе?

— Да, — пробормотал юноша.

— Нет. Тебе ничего не понятно. Лицо Пера выразило недоумение.

— Тебе лучше не умничать, а забывать, — продолжила старуха. — Как тебя звать, кто твоя мама... Все, что знаешь, — забудь. Выкинь прочь. Потому что ты своим знанием истине путь загораживаешь. Вот если б я втащила к себе в дом кучу мебели — что получилось бы?

Юноша глянул на тесный домишко и промолчал.

— Не пройти было бы. Вот и все,— пророчица сглотнула и сделала паузу, — Ты видишь только поверхность вещей. Как если б смотрел на озеро, стоя на берегу, в безопасности. А ты нырни!

Старуха нехорошо усмехнулась.

— Ты нырни! А теперь — вон отсюда!

Пер ошарашенно наблюдал, как лицо пророчицы мгновенно переменилось. Только что перед ним была мудрая женщина, а сейчас на него смотрела ведьма-стервятница. Губы недобро поджаты, нос — как тупой клюв, глаза навыкате, будто у птицы.

— Прочь! — закричала она, выпростав руку из-под плаща.

Юноша шарахнулся в лес и побрел через бурелом, не разбирая дороги. Усталость освобождала душу от бремени тела, и разум плавал где-то в недосягаемых высях. А тело влачилось за ним, не ощущая почти ничего. Волей случая Пер оказался на проселочной дороге, и какой-то сердобольный крестьянин, ехавший в Барк, подобрал его.

В полудреме юноше виделись лики судьбы. Два лика виделись: мудрый и страшный. И сама Судьба — будто женщина на развилке дорог. Одному — строгая мать, а другому — жестокая мачеха. Провидение или рок. Понимание или безумие.

Ранним вечером телега въехала в Барк и остановилась неподалеку от рыночной площади. Крестьянин растолкал Пера, и юноша побежал домой. С Тайей поговорить все-таки надо. Он не может оставить ее в неведении, ведь они — неделимое целое.

Юноша стрелой понесся через дворы. Вот и дверь его дома. А на пороге квартиры стоит Тайя — ждет. Торжественная, серьезная, бледная. И от этого кажется только моложе. Из комнаты льется сияние десятков свечей. Пер поцеловал любимую так, будто они расстались не сутки, а месяц назад, и прищурился, глядя на свечи. Слишком уж ярко горят.

— Пер, милый...— Тайя светло улыбнулась. Проследив, что из-за ее плеча юноша удивленно разглядывает свечи, она заразительно расхохоталась.

Праздник, что ли? Юноша поделился с любимой всем тем, что сейчас думал и чувствовал. Тайя сверкнула глазами.

— Наверное, праздник, — сказала она. — Потому что я просто не знаю, как это назвать.

— Что назвать? — Пер давно привык к ее маленьким странностям.

— Ты на небо сегодня смотрел?

— Да...

— Пасмурно. Не горит ни единой звезды, — продолжила девушка.

— И что? — спросил юноша.

— Все они сейчас — здесь.

Пер осторожно прошелся по комнате. Не уронить бы...

— Вот Серп, — сказала Тайя, протянув к группе свечей тонкие пальчики. — Узнаешь? Вот это — Чаша. А это —Цветок...

— А Путь Странников где? — вдруг спросил юноша. Девушка расхохоталась.

— Наша комната слишком мала. И Путь Странников здесь очень маленький. От двери до окошка.

Пер задумчиво почесал подбородок. Да, Путь Странников — это целая группа созвездий. Они связаны между собой, словно люди, идущие в горы. А тут — мало места, Тайя вздернула подбородок и погладила юношу по предплечью, выводя его из задумчивости.

— Не унывай, — вдруг сказала она. — Я читала пророчество.

— Там кого-то и где-то убьют, — проронил юноша.

— Может быть, убьют, — совершенно спокойно ответила девушка. — А может, и нет. Там не сказано, что убьют. А что нас — и подавно.

Пер хотел возразить. Но не вышло. Мысли роились, но складываться в слова не желали. В уме завертелись различные доводы и доказательства. Юноша даже рот приоткрыл...

— Об этом не надо говорить. — Глаза девушки—демиурга загорелись, как две яркие звезды.

— Почему?

— Потому что все уже сказано.

Пер вздохнул и внимательно посмотрел на нее. Тайя тряхнула растрепанными косичками и продолжила:

— Нам с тобой нужно просто продолжать свой путь.

Взрыв горя и ярости как будто подкинул юношу с места. Кулаки его сжались.

— Но этот путь может прерваться в любой момент! — закричал он.

— Милый, ты хочешь меня убедить, что нам нужно бояться. Если все предопределено, то бояться бессмысленно. А если нет — и подавно!

И порыв Пера внезапно иссяк. Юноша не нашел слов, чтобы ответить возлюбленной. Да и что можно сказать? Все действительно сказано. Оставалось только махнуть рукой, обнять непостижимое существо, разделившее с ним его жизнь, и заснуть среди медленно гаснущих звезд.

«...Продолжать свой путь...» — прозвучало откуда-то с северо-запада.