Ни хрена себе. У Керри участился пульс.

– Но доказательств вы не нашли?

Бельмонт покачал головой.

– Никаких.

– Угрожал ли вам Томпсон – давил на вас, или вашу семью, или на Селу и ее семью? – спросил Фалько.

– Не прямо, – признал Бельмонт, – но я заметил, что у меня сократилось число клиентов. Отпали в первую очередь те, кто был как-то связан с Томпсонами.

– То, что у вас есть, мистер Бельмонт, – заговорила Керри, – это обвинение, выдвинутое против одной из старейших семей города, – и только обвинение. Мы можем допросить Томпсонов и всех, кто работал с сестрой Селы, но вы должны понять, что мы не можем тратить наши ресурсы на слухи. Мне нужно что-то конкретное.

Если адвокат что-то еще скрывал, он должен был рассказать об этом.

Бельмонт развел руками.

– И в этом вся соль. Я сказал Бену то же самое. Он понимал это так же, как и я. – Бельмонт наклонился вперед. – Вот что мне известно, детективы. Села была настроена докопаться до правды. Томпсоны знали, что мы активно ворошим это дело. Теперь семья Селы убита, а сама она пропала. Что бы там ни случилось, Томпсон имеет к этому отношение. Я не могу этого доказать, но я это знаю.

– Верил ли Бен Эбботт в то, что Томпсоны, отец или сын, действительно стали бы марать руки исчезновением Джанель Стивенс? – Керри нужен был ответ на этот вопрос, прежде чем двигаться дальше.

– Нет, не верил. Он был убежден, что к ее исчезновению причастен Льюис Йорк. Йорки всегда были личными консильери Томпсонов. Больше чем советниками, на самом деле. Опять же, это все слухи, но я всю жизнь слышал, что Йорки были скорее фиксерами, чем адвокатами. Бен никогда не доверял Льюису. От себя лично могу вам сказать, что вы не найдете более высокомерного и коварного человека, чем Льюис Йорк.

– Йорк – партнер в той большой юридической фирме? – Керри удивилась, что Бельмонт бросил еще одно громкое имя в кипящий котел. Это была та самая фирма, где проходила стажировку Амелия.

– «Йорк, Хэммонд и Голдман» – одна из самых престижных адвокатских контор в штате, но и самая безжалостная. Такому человеку, как Йорк, я бы ни за что не стал доверять. Он позорит имена трудолюбивых адвокатов. И я думаю, что он намного более опасен, чем был его отец.

– Говоря об отцах, – сказал Фалько, – вы поделились этой информацией с отцом Бена Эбботта?

– Разумеется, нет. Родители Бена ничего об этом не знают. Он хотел защитить их. Он настоял на том, чтобы они не имели никакого отношения к этому жуткому делу.

– Что вы ответите, – начала Керри, – если я скажу вам, что Села сама совершила эти убийства?

– Это возмутительное предположение. – Бельмонт покачал головой. – Как вы пришли к такому безумному выводу?

– Она нелегально купила «ругер» SR двадцать два за несколько дней до убийства, – сказала Керри. – Я уверена, вам известно, что двадцать второй калибр – как раз то оружие, из которого убили Бена Эбботта и Жаклин Роллинс.

– Кроме того, она приобрела старую машину у племянника домработницы и заплатила ему намного больше, чем она стоила, чтобы он держал язык за зубами, – добавил Фалько. – Так что у нее было средство передвижения, не связанное с ней, и оружие. Все это ведет к беде. У нас есть множество доказательств против нее. Но у нас нет ничего против Томпсона и Йорка, кроме бездоказательных обвинений.

– Что бы вы ни предприняли – с этого момента, детективы, это ваше решение. – Бельмонт решительно пожал им обоим руки. – Но поверьте мне, единственная угроза Бену и Селе исходила от Тео Томпсона и его наемного лакея, Льюиса Йорка.

После этого Бельмонт опустил взгляд и сообщил, что больше ему сказать нечего.

Керри последовала за напарником к боковому выходу.

– Думаешь, он все нам рассказал? – спросил Фалько.

– Вовсе нет. – Керри была убеждена, что было что-то еще. – Он опускает куски, которые помогли бы составить цельную картину.

По ее мнению, Бельмонт начал отчаиваться и поэтому заговорил, но он еще не настолько отчаялся, чтобы рассказать о чем-то, указывающем на его собственную вину или вину его подчиненных.

– Куда сейчас, напарник?

– Поговорить с Тео Томпсоном, куда же еще? А потом можем еще раз обыскать дом. – Если Села Эбботт спрятала орудие убийства там, они его найдут.

Фалько ухмыльнулся.

– Я так и думал, что ты это скажешь. У меня есть чувство, что нас там так же ждут, как блох на собачьей выставке.

Когда дело касалось расследования убийства, Керри было все равно, ждут ее или нет.

Главное, чтобы был результат.

Ее телефон снова завибрировал. Керри ответила, не проверяя, кто звонит.

– Девлин.

– Керри, мне нужно с тобой увидеться, прямо сейчас.

Диана.

– У тебя все в порядке? – Керри замерла, не дойдя несколько шагов до переулка. Фалько ждал на тротуаре.

– Это касается Амелии. Это срочно.

– Я еду, – пообещала ей Керри.

13:00

Дом Своннеров

Двадцать третья авеню, Юг

Керри постучала в дверь. Обычно она бы постучала и вошла, не дожидаясь ответа, но сейчас с ней был Фалько. Диане может не понравиться, если ее сестра вот так запросто явится с незнакомцем.

Диана открыла дверь, лицо у нее было красное от слез.

Керри, не раздумывая, обняла сестру.

– Скажи мне, что у тебя здесь происходит.

Диана с трудом взяла себя в руки, сделала шаг назад и впустила их в дом.

Тори стояла посреди комнаты, обхватив себя руками. Она тоже плакала.

Керри подбежала к ней.

– Что случилось? Ты в порядке? – От мысли, что что-то случилось и Тори позвонила Диане, чтобы та приехала за ней, у Керри сжалось сердце. Но Диана сказала, что речь шла об Амелии.

– Я в порядке. – Тори пожала плечом. – Я волнуюсь за Амелию.

Керри снова повернулась к Диане.

– Кто-нибудь, объясните мне, что происходит. Где Робби? – Если бы что-то случилось, он бы должен был быть здесь.

Диана набрала воздуха в грудь.

– Робби до сих пор в мастерской. Я ничего ему еще не сказала. Я подумала, пока я не поговорю с тобой, незачем нам обоим волноваться. – И она устало села на диван.

Тори села рядом с теткой.

– Мне надо было тебе рассказать, мама. Но я обещала Амелии, что никому не скажу.

Керри вздохнула. Велела себе сохранять спокойствие.

– Ничего, – ответила она дочери и снова обратилась к Диане: – Просто скажи мне, что случилось.