ни пыталась. Что вот так, и не было леса. А что тогда было? И телеги железные с оберегами, небось ездили… В одном тереме много людей жило. Много, это сколько? Десять? Пятнадцать? Сто?

С этими мыслями василиса и уснула. Проснулась она рано утром, когда свет позолотил елки. Тонкие лучики света проникали сквозь густой ельник и падали на сумку и на щеку.

– Пойдем, – послышался голос князя.

– Пойдем, – эхом отозвалась василиса.

Лес, словно сам помогал и выбирал дорогу поспокойней. Перед ними, словно россыпь сокровищ открывались грибные и ягодные поляны.

– Что-то ты как-то приуныла, – заметил князь. – Боишься Мертвого Посада?

– Боюсь, – согласилась василиса, удивляясь, что никакая лесная нечисть по пути не встретилась.

– Не бойся, – зевнул князь. – Я же рядом…

Эти слова словно согрели ее, но ненадолго. По пути попадались деревни, которые приходилось обходить стороной. Несколько мертвых деревень пугали своей тишиной. Старые ленты висели на дереве, а их никто не обновлял. Некогда плодородные поля поросли лебедой и бурьяном в человеческий рост. Серые, покосившиеся дома, потихоньку умирали, сбившись в кучу. Неподалеку от домов кто-то протяжно выл.

– Домовой одинокий воет, – выдохнула василиса. – Бросили его. С собой не взяли…

– А быть может, и брать некому было, – заметила Черепуша. – Гляди, какие дома добротные побросали. Небось, упырь какой выжрал. Или сестры лихоманки… А да, сестры – лихоманки…

Только сейчас василиса увидела старый ров, которым опахивали деревню, чтобы в нее не пробрались сестры – лихоманки. И на душе стало тоскливо. Вой осиротевшего домового остался позади.

– Василиса, – послышался голосок со спины.

– Не оборачивайся, – произнес князь.

– Василисушка, – другой голос был ласковым и вкрадчивым. А еще он доносился откуда-то сверху.

– Дамочка, пошла вон, – послышался смех князя. – Иди отсюда, чахоточная… Я знаю, вы там все больные… Нечего косить под русалок. Нет, ну главное, снял девицу, привез домой подарок жене! А нечего девок где попало снимать!

– А раньше такое было? – спросила василиса, когда они свернули. Тут –то и было видно, что на дереве сидят красавицы, похожие на русалок. Волосы длинные, лица бледные, под тонкими рубахами все видно.

– Было, только они по-другому назывались, – рассмеялся князь.

Василиса вздохнула. А вот и они, на дереве сидят, путника выжидают. И горе тому, кто на их зов отзовется.

– Василиса… – послышался ласковый голос, словно шепот ветра.

– Слышишь, тебя случайно не Тупея зовут? – спросил князь, не оборачиваясь. – Кашлея? Чудесное имя. Но я бы назвал тебя Тупея! Тупеечка, дорогая моя, иди отсюда. Иди кого-нибудь другого высматривай.

Лихоманка разобиделась и к сестрам вернулась.

– Тоже мне, устроили тифозные притон, – поморщился князь.

Солнце уже было в зените, а тропки петляли в травах, ведя куда-то, откуда не возвращаются.

– Откуда здесь тропки? – спросила василиса, видя, что лес полон тропок. Раньше тропка свидетельствовала о том, что где-то неподалеку есть жилье.

– Это – лешачьи тропы, – заметил князь. – Я тебя лешачьими тропами веду. Так быстрее будет.

Хотела василиса что-то сказать, что-то ласковое, да передумала. Ей сейчас очень хотелось к нему прижаться. Словно предчувствие дурное покоя не давало.

– Почти пришли, – заметил князь, когда сквозь непролазную чащобу пролегла тонкая тропа. Словно деревья, кусты, травы, – все расступилось перед ними.

– А вот это новости, – заметил князь, когда из-за деревьев показалась поляна, покрытая туманом. – Стой за мной.

Поляна была огромной. Только вот чувство от нее было какое-то тревожное.

– Удобно, не так ли? – послышался голос князя, а он шагнул на поляну. И тут василиса ахнула. Она увидела деревянные стены посада. А вокруг них белый туман, в котором стояли мертвые.

– Кар! – послышался хриплый крик ворона. Он ударился об землю, представая в человеческом обличье. Из тумана вслед за ним шагнула Василиса Черная. Сейчас она была одета, как царица. Черный страшный кокошник, украшенный узором из черепов, черные бусы – рясны, шли от края кокошника и рядами ниспадали на ее грудь. Бледное лицо, темные глаза внимательно смотрели на незваных гостей.

– Чудненько, – усмехнулся ворон, глядя на василису и княжича. – И вы тут! Не придется за вами по всем лесам гоняться. Я уж думал, что вы на каком-нибудь гнилом болоте схоронились…

– Вот для чего ты посады стравливал. Войско себе собирал. Смердит от твоего войска, однако, – заметил княжич. Василиса смотрела на пустые, белесые глаза упырей, стоящих под стенами огромного посада. На острых кольях, огораживающих посад бревенчатой стеной, виднелись людские черепа.

– Ну что, братик, – заметил ворон. – Время пришло. До Сокола я потом доберусь. А сейчас ты мне мешаешь немного.

Глава 40. Мертвый посад

– Ах, уж извините, – усмехнулся княжич, глядя в бледное лицо ворона. Василиса Черная сделала шаг вперед, но ворон остановил ее.

– Тебе нечего мне противопоставить, – произнес ворон. – Нечисть за тобой не пойдет, братец. – Так что, придется тебе сгинуть. Наш отец когда-то сам так власть отобрал. Что ж мне по его стопам –то не пойти?

– Сгинуть говоришь? – усмехнулся княжич. Он сунул пальцы в рот да как засвистит. Его свист был настолько оглушительным, что василиса зажмурилась.

Пронзительный свист пронесся над верхушками деревьев, а сам лес заволновался. Стаи птиц стали покидать насиженные ветки.

Василиса обернулась. Она увидела, как из леса выходит лесная нечисть. Лешие, лесавки, лешачихи, боли-бошки… Их было много, а они все пребывали.

– Значит, раздобыл цветок папоротника, – усмехнулся ворон, глядя на то, как из леса выходят лесные. – Ну что ж! Так тому и быть!

Василиса не поняла, но через мгновенье ее отмело в сторону. Она вжалась в дерево, видя, как покойные посадовцы бросились на лесную нечисть.

– Избегай черную! – послышался голос, а ее дернуло. – А лучше наложи морок!

Василиса не знала, что делать. Она никогда не видела, чтобы лешаки, покрытые кожей, похожей на древесную кору ветвями – когтями цеплялись в покойников. Завязалась битва.

Лес наполнился звуками борьбы между живыми и мертвыми.

Василиса Черная, сжимая страшный посох, боролась с лешаками и лесавками. Ее руки были обвиты ветвями, и она отчаянно отбивалась от нападающих. Ее бледное лицо исказилось в гримасе отвращения.

Ворон, не оставаясь в стороне, отсекая острым клювом корявые конечности лешачих.

Лесная нечисть была сильна, но Василиса Черная не сдавалась.

Тем временем василиса сосредоточилась, вспомнила заклинание, и вокруг нее засветились магические символы. «Морок, морок!», – шептала она, но крики и свист сбивали ее с толку.

Она увидела, что Черная смотрит на нее, пытаясь прорваться к ней. Ее темные глаза на бледном лице горели огнем ярости, а посох выжигал все вокруг нее…

– Думаешь, если морок наложила, то я тебя не вижу! – закричала она, прорываясь через