Кстати, вот теперь я понял, почему у нее на экране ноутбука тогда сайт детективного агентства был открыт. Юлька наняла сыщиков, те выяснили все про Стеллу, а следом за этим моя подруга не стала утруждать себя раздумьями, сразу начав действовать. В принципе, как и всегда.

— Сгною, — раздувая ноздри, сообщила мне Стелла. — Есть у меня одно заклятие, непростое в исполнении, но очень действенное. Она заживо разлагаться станет, собственную вонь обонять, видеть, как от тела куски мяса отваливаются.

— Ты ее не тронешь. — Я накрыл ее руку, пальцы которой выбивали по столешнице дробь, своей ладонью. — Понятно?

— Ты мне не указ, — нехорошо сузив глаза, сообщила мне ведьма. — В этом вопросе — не указ. Это не твое дело.

— Мое. — Покачал головой я. — Еще как мое. Давай так: дай мне сутки, хорошо? Даю слово, она отзовет все нагрянувшие к тебе проверки, а я в свою очередь покрою все затраты и возмещу моральный ущерб. Если желаешь, последний пункт мы можем реализовать прямо сейчас, только подбрось меня на Сивцев Вражек в банк. А, нет, сегодня же воскресенье, он закрыт. Ну, завтра съездим.

— Валер, не в деньгах дело. — Воронецкая накрыла мою ладонь своей. — Здесь принцип. Эта засранка посмела встать на моей дороге. Ты же не маленький мальчик, ты прекрасно понимаешь, что послужило причиной такого поступка.

— Она просто вздорная избалованная девчонка, — упорствовал я. — Не более того. Поверь, моя ценность в ее глазах не так и велика. Плюс она не менее принципиальна, чем ты, это вас вообще здорово роднит. Добавь к этому всему то, что ты красивее ее, и вот результат.

— Не надо пробовать мной манипулировать, — усмехнулась ведьма. — Тем более при помощи таких дешевых заходов.

— Что думаю, то и говорю! — возмутился я. — Вообще мне грех жаловаться, последнее время вокруг меня много хорошеньких женщин вертится, но красивая среди них только одна. Сказать кто, сказать?

— Мерзавец. — Стелла отпустила мою ладонь и снова взялась за чашку с кофе. — Фу, остыл. Ладно, уговорил, у тебя сутки. Но если завтра она не угомонится, то на следующей неделе зеркала в ее доме будут занавешены. И еще — у всего есть цена.

— Говорю же — поехали завтра с утра в банк, — отозвался я. — Просто назови сумму — ты ее получишь.

— Не-а. — Стелла подняла руку, подзывая официантку. — Деньги — это прекрасно, но мне нужно другое. Расскажи мне, милый друг, как оно все было — и с домом Митрохина, и после, с тем предметом, о котором ты даже сообщение никому не рассылал. И не вздумай врать!

— Прямо все, в деталях? — уточнил я. — Просто там есть некоторые моменты, которые тебе могут не очень понравиться.

— О том, как тебя Изольда поимела, можно не рассказывать, — разрешила Воронецкая. — Мне это не слишком интересно.

— Чего это она меня?! — возмутился я. — Вообще-то…

— Я с ней знакома уже лет десять, — перебила меня сотрапезница, — и знаю, кто, кого и как, ясно? Начинай, Валера, начинай. С самого начала.

Все равно я ей всей правды не сказал. Вот чую я — не стоит Стелле знать, что меня занесло в те края, что вне времени и пространства находятся. Не потому что она потом это кому-то передаст или использует как-то, нет. Отчего-то я уверен в том, что это для нее небезопасно, не сказать хуже, а смерти ее я не хочу. Она моей хочет, а я, дурак такой, ее — нет. Привязался к ней как-то за это время. Чувство странное, давно забытое, но уж что есть, то и есть.

— Чек. — Подошла к нашему столу девушка-официантка, встала напротив меня и улыбнулась. — Как будете платить? Наличные, карта?

— Понятия не имею, — отозвался я и поинтересовался у Стеллы: — Ты как платить станешь?

— Картой, — недовольно ответила ведьма. — Мог бы и сам это сделать, между прочим.

Официантка промолчала, но по мимике становилось ясно, что мои акции в ее глазах упали даже не до нуля, а до минусовых значений.

— Не-а, — и не подумал смущаться или комплексовать я. — Повторю то же, что и в машине: раз ты мне у Изольды не дала позавтракать и вытащила из квартиры, то тебе меня и кормить.

— Можно подумать, та малолетка, которую Изольда при себе как служанку держит, способна что-то приготовить, — проворчала Воронецкая, прикладывая к считывателю пластиковую карту. — На постель ее умений хватит, а на что-то иное — вряд ли.

Официантка слушала нашу беседу со все возрастающим интересом. Как видно, даже в ее жизни, которая по самое не хочу забита незнакомыми людьми, наша парочка выделялась из общей массы.

— Знаешь слово «забудь»? — сурово осведомилась у меня Стелла. — Вот и забудь. И про Изольду, и про эту мелкую пакость.

— Все-все. — Я перегнулся через стол, хапнул ее руку и поцеловал ее. — Отныне я только твой.

— Несет сам не знает чего, — пожаловалась сотруднице «Шоколадницы» Воронецкая, сунула в папку с чеком пятисотрублевую купюру и направилась к выходу.

Я подмигнул официантке, сложил губы сердечком, изобразил ими поцелуй и поспешил за своей напарницей.

Она, кстати, даже ждать не стала, зараза такая. На моих глазах ее автомобиль выехал с парковки и, развив немалую скорость, скрылся в не очень густом по случаю воскресного дня потоке машин.

Впрочем, было бы странно, если бы она взялась меня до Петрова-Среднего подвезти. Да оно и к лучшему. Не дай бог Юльку увидит да и передумает мне отсрочку во времени давать. У нее характер не лучше, чем у моей подруги детства, особенно если за живое задеть.

Но вообще, конечно, Певцова отожгла, что есть, то есть. Ведь до чего додумалась, а? Это же ни в какие ворота не лезет.

А еще мне где-то даже приятно. Ведь из-за меня весь этот сыр-бор, что льстит самолюбию. Да и вообще, чем дальше, тем больше я ощущаю, как просыпается внутри меня то, что я столько лет убаюкивал. Нет, не юношеское безрассудство и ощущение того, что мне можно все, от этой болезни я давно излечился. Вернее, жизнь меня излечила. Я о другом. О том, что иногда жить полной жизнью лучше, чем прятаться от нее за семью заборами, которые ты сам себе и поставил.

Вот я и думаю: может, хорошо, что я тогда на огонек из леса вылез? Да, очень может быть, что вся эта история кончится для меня в том же самом лесу, где я стану корчиться в предсмертных конвульсиях, ощущая, как змеиный яд сворачивает мою кровь. Разумеется, мне