В сегодняшней победе нет удовлетворения. Ведь я мечтала не о том, чтобы оказаться сильнее и хитрее Морфея, а о том, чтобы доставить ему радость, доказав, что мы равны. О том, чтобы увидеть его улыбку, такую, как в детстве – беззаботную и несдерживаемую.

Но я об этом позабыла.

Воспоминание третье: как я исцелила Страну Чудес

Сырой запах грибов смешивается с запахом земли и травы. Грибы нависают над нами – шляпки у них размером с колесо грузовика. Я наполовину бегу, наполовину лечу за Морфеем сквозь высокую светящуюся траву.

Длинная юбка цепляется за траву и трещит. Но это единственный звук, который я слышу. Сегодня в Стране Чудес тихо, поскольку почти все ее обитатели отправились на бал к Королеве Слоновой Кости.

Морфей тих и задумчив. Его крылья свисают поверх пиджака, шаги широки и решительны. Я едва успеваю за ним, несмотря на то что каждые четыре шага отрываюсь от земли. Морфей не сказал ни слова, с тех пор как уверил меня, что сегодня больше не будет фокусов, и мы покинули пещеру додо. Он не объяснил, куда мы идем, но я и так знаю.

Раз уж мы посетили тюрьму Алисы, надо побывать и в следующем пункте. Наша экскурсия будет неполной, если мы не заглянем туда. Там Морфей в последний раз видел маленькую Алису; там она успела побывать, прежде чем ее схватили карточные стражи. Там некогда сидела Гусеница, которая предлагала дружбу и совет, и там парила в воздухе голова Чешика – в ту самую минуту, когда Алиса обнаружила кокон. Лежа в нем, Гусеница превращалась в человекообразное, соблазнительное волшебное существо. Она еще была не вполне сформирована, и этот процесс продолжался целых семьдесят пять лет – а к тому времени Алисса уже лишилась рассудка и состарилась. Морфей никогда не мог простить себя за то, что отсутствовал, когда девочка нуждалась в помощи больше всего.

– Ты же знаешь, что не виноват, так? – спрашиваю я сквозь шелест травы под ногами.

Морфей молчит, но я не сдаюсь. Он должен избавиться от чувства вины.

– Червонная Королева всё продумала с самого начала. Она была в моем теле, в моей голове, и я знала ее потаенные мысли. Королеву посетило видение о тех временах, когда она еще носила корону. В видении говорилось, что Алиса – ключ ко всему. Что в роду Червонной Королевы появится бессмертный ребенок-сновидец, если она похитит Алису Лидделл и выйдет в мир людей вместо нее. Червонная Королева осуществила бы свой план, даже если бы ты был свободен и мог помочь Алисе. Королева была полна решимости, она заставила себя забыть о милосердии. Поэтому ты не несешь ответственности за то, что случилось. Я не хочу, чтобы ты винил себя. Хватит.

Морфей замедляет шаг.

– Спасибо, цветик. Мне очень нужно было это услышать. Но ты ошибаешься. Я борюсь не с чувством вины.

Он останавливается. Его крылья уныло повисают.

– Не понимаю, – говорю я, стоя в нескольких шагах от Морфея.

Я не приближаюсь, хотя мне очень хочется коснуться его, повернуть к себе, чтобы взглянуть ему в лицо.

– Я втянул тебя в это, как и говорила твоя мать. Я не дал тебе выбора. Я пустил в ход всё… вынудил освободить Червонную Королеву с кладбища, чтобы спасти от заточения свой дух. Страна Чудес чуть не погибла, и ты тоже. И я позволяю тебе мучиться угрызениями совести, хотя знаю, что сам послужил причиной.

У меня отвисает челюсть. Я правда это слышу? От Морфея? Серьезно?

Встав между крыльев, я обвиваю его руками и прижимаюсь щекой к спине, пытаясь ладонью ощутить биение сердца.

– Причиной был не ты, а Червонная. И я тоже совершала ошибки. Из-за собственных прихотей отказывалась следовать твоим инструкциям.

– Но тебя влекло сочувствие – и желание спасти другого. Это твое врожденное свойство.

– Оно врожденное и у тебя. Ты спас моего папу. Дважды. Вырвал Джеба из рук обитателей Гдетотам. Не стал короновать меня и лишать человеческой половины. Для всего этого было нужно сострадание. Ты прощал мои ошибки, и я прощаю твои. Теперь мы начнем с чистого листа.

– Как? – спрашивает он, и я тронута искренним удивлением в его голосе.

Я притягиваю Морфея ближе.

– Один давний товарищ по детским играм когда-то сказал мне: если на каждом шагу сомневаться, не продвинешься вперед. Верь себе, прощай себя – и иди дальше.

Его крылья поднимаются, как будто с них спадает тяжесть. Руки Морфея нащупывают мои, сплетенные у него на груди.

– Твой товарищ неглуп. И красив… – говорит он с улыбкой.

Я подавляю смех, прижимаясь к мускулистой спине, которая двигается под пиджаком.

– О да. И скромен. Скромность – его главное качество.

Морфей тихонько фыркает, разрывает объятия, берет меня за руку и ведет вперед, туда, где густые заросли грибов преграждают нам путь. Я знаю, чего ждать, еще до того, как мы вступаем в этот тупик. И все-таки ахаю, когда вижу в блестящем лунном свете гриб размером с дом, наполовину закрытый паутинным коконом.

Морфей наблюдает за моей реакцией. Драгоценные камни переливаются цветом грусти, затем сожаления и, наконец, спокойствия.

Надеюсь, это последнее произошло не без моего участия.

Мы вместе подходим к грибу. Становится прохладнее, когда тень окутывает нас, отрезав свет звезд.

– Почему это случилось? – спрашиваю я, глядя на гигантский гриб. – Почему ты превратился из гусеницы в бабочку?

– Просто время пришло. Настала пора принять самый безупречный вид. Тот, в котором я мог бы провести вечность. Были некоторые вещи, которые я не мог сделать в низшем облике. Каждый из нас переживает постепенное преображение. Ты меняешься всю жизнь, и твой путь еще не окончен. Но однажды ты наконец обретешь завершенный вид. Ты сбросишь бремя смертности, чтобы стать королевой, которая нужна Стране Чудес. И тогда не будет иного места, где ты могла бы жить, кроме как здесь.

Я сглатываю, потому что эта мысль одновременно вдохновляет и потрясает.

– Каково просидеть в коконе семьдесят пять лет? Тебе было одиноко?

Морфей улыбается:

– Да ты шутишь. Самый удивительный и обаятельный житель Страны Чудес составлял мне компанию.

Я смеюсь:

– Как я уже сказала, еще и самый скромный.

Его веселое лицо мрачнеет.

– Я скучал не по обществу, а по своей магии и по Стране Чудес. Жить без них было мучительно…

Голос Морфея обрывается. Ну конечно. Он – одиночка по природе. Его единственный друг – и единственная страсть – это Страна Чудес. Я вспоминаю, как он вел себя, когда мы выбрались из Гдетотам и наконец вернулись сюда. Как он стоял посреди замерзшего тумтумового леса, высоко вскинув крылья, и синими молниями сбрасывал с ветвей хлопья снега. Как смеялся и танцевал под ними. Он был беспечен и весел. Магия пьянила его, после того как он столько времени прожил без нее. А ведь Морфей провел в Зазеркалье всего лишь месяц. Не представляю, что он пережил за несколько десятков лет.