Дабы «спасти честь» Каиафы, Штауффер считает своим долгом отметить следующее:[515]

Предварительно вынесенный Великим Синедрионом смертный приговор вовсе не являлся судебной ошибкой, то был юридически корректный вердикт. Иисус многократно и демонстративно преступал заповедь о субботе, хотя за другие нарушения Торы его могли подвергнуть незначительным наказаниям. Эти обстоятельства неизбежно привели к тому, что его великие дела, чудеса и знамения заклеймили как лжепророческие обольстительные трюки.

Я не согласен с таким жестким утверждением. Часто ли рисковал Иисус жизнью из-за собственных слов и дел? Были ли нарушения субботы действительно многократными или такими демонстративными? В конце концов суть его слов и дел всегда состояла в провозглашении Благой вести о приближающемся Царстве Божьем, в призыве к покаянию. За это нельзя было наказывать. А где же остальные улики, на основании которых его можно было бы признать «богохульником» или «обольстителем народа»? Существовало огромное количество не принадлежащих к официальным религиозным группам странствующих проповедников и чудотворцев. Даже Иоанна Крестителя не обвинили в распространении ложного учения и не назвали лжеучителем, он стал жертвой политического обмана.

Тем не менее некоторые преступления религиозных законов все же имели место. Нарушения законов о субботе и законов о религиозной чистоте можно считать в некоторой степени зафиксированными письменно. Разница между преступлениями гражданского и религиозного характера была неизвестна древнему миру. Более того, все светские сферы жизни обязательно были связаны с религией, особенно в иудаизме. На заседании религиозного суда Иисуса могли как оправдать, так и осудить: все зависело от того, какой суд – либеральный или ортодоксальный – вынес ему приговор.

Нарушения субботы?

Иисуса упрекали за нарушения субботы, о чем говорится во всех евангелиях.[516] Мы можем предположить, что евангелисты сфабриковали эти нарушения непроизвольно. За несоблюдение субботы Моисеев Закон предписывает смертную казнь. Согласно Книге Чисел (15, 32–36), некоторого человека побили камнями за то, что в субботу он собирал дрова. Суббота – это день, предназначенный преимущественно для богослужения, она создана не только для человека, но и для Бога. Именно эта концепция отличала Израиль от языческого мира: сам Бог отмечает субботу, дабы Его народ Израиль следовал этому религиозному предписанию.[517] Строгое соблюдение субботних постановлений имело место даже в армии. Как известно, еврейское восстание против сирийского царя Антиоха IV первоначально терпело неудачу из-за соблюдения евреями субботы.[518] А в 64 г. до н. э., когда Помпей осадил Иерусалим, евреи отказались браться за оружие по субботам, тем самым обеспечив римлянам победу.[519]

Все это следует анализировать со знанием того, что еврейская юриспруденция допускала непредвиденные ситуации. Израильтяне соблюдали Закон, чтобы жить, а не умирать из-за него. Обращение к оружию для самообороны оправдывалось во все времена. Когда в 1973 году Египет напал на Израиль в Йом-Киппур, даже самые ортодоксальные евреи не сомневались в необходимости решительного и полноценного отпора врагу.

Флюссер заявляет,[520] что Иисус никогда не нарушал еврейских установлений, никогда не преступал законов субботы (за исключением случая, когда он позволил проголодавшимся ученикам сорвать колосья пшеницы). Однако большинство авторов не разделяют этого мнения. Например, в субботу разрешался уход за больным только в случае угрозы для его жизни; но все исцеления, совершенные Иисусом, можно было бы «перенести» на следующий день. С другой стороны, по субботам исцеление разрешалось, только если при этом не использовались медикаменты, а Иисус к ним никогда не прибегал.[521]

Возникает другой вопрос: так ли строго во времена Иисуса соблюдались субботние постановления (особенно под влиянием либеральной школы великого раввина Гиллеля), приводили ли незначительные преступления к смертной казни? Нарушения субботних законов, в которых обвиняли Иисуса, бесспорно, были незначительными.[522] Леманн, считающий Иисуса ессеем, отмечает следующее интересное обстоятельство:[523] для ессеев днем «субботнего отдыха» была не обычная суббота, но среда[524]. Поэтому когда в субботу фарисеи упрекали Иисуса, он мог бы заявить, что для него, ессея, это был обыкновенный рабочий день. Но мы не находим ни одного упоминания о среде.

Решающий момент в связи с нарушениями седьмого дня состоял в том, что Иисус публично выступал против строгих субботних установлений: «…кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит?» (Матф. 12, 11–12). Явно, что в основе дел и слов Иисуса лежали убеждения, которые для консервативного мышления были вызывающими. О необходимости соблюдения субботы Иисус говорит лишь однажды, в Евангелии от Матфея (24, 20), когда предостерегает своих учеников от того, чтобы им не пришлось спасаться бегством в субботу. Это высказывание противостоит множеству других, появлявшихся в ходе дискуссий, в которых Иисусу приходилось отстаивать свое мнение: «И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (Марк. 2, 27–28).

По всей вероятности, Иисус не готов обсуждать, какие именно ситуации можно считать исключительными для нарушения субботы (например, оказание первой помощи). Он считает, что и в субботу всякий рассудительный человек окажет первую помощь. В этом Иисус идет дальше раввинистического принципа: «Суббота доверена вам, а не вы – субботе». Он устанавливает некий общий закон: «В субботу должно быть разрешено исполнение подлинно добрых дел». Кюнг пишет:[525]

Однако для Иисуса суббота – это не самоцель религиозной жизни; цель субботы – человек. Вопрос заключается не в том, делать ли что-то в субботу или нет, а поступать ли правильно; если позволительно спасать животных, то тем более человека. Но в принципе право решать, в каких случаях субботу соблюдать, а в каких – нет, остается за человеком. Это также важно при соблюдении других заповедей. Разумеется, Закон не опровергается, но на практике мерой Закона является человек.

Все это, конечно, было бы нестерпимым для ортодоксального еврея, но ничто из сказанного не способствовало вынесению обвинительного приговора или осуждению Иисуса. Здесь явно недостает причинной взаимосвязи с описываемым судебным разбирательством.

Пренебрежение законами о чистоте?

Еще одно грубое обвинение состоит в том, что Иисус будто бы отвергал постановления о ритуальной чистоте, имеющиеся в Ветхом Завете: «…слушайте Меня все и разумейте: ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека» (Марк. 7, 14–15). Многие из его слушателей, возможно, не поняли точный смысл сказанного. Даже ученики едва понимали, и Иисус, возмущаясь их медлительности, пояснил:

Он сказал им: неужели и вы так непонятливы? Неужели не разумеете, что ничто,