– Хорошо. Лейтенант Полухин, что со снабжением?

– Все в порядке, товарищ старший лейтенант. Два часа назад пришли грузовики со снарядами. Кухня также была, бойцы накормлены. Потерь нет. Из полка был вестовой, прибывает еще батарея, переправляться будет выше по реке, у них еще батарея ПТО.

– Это хорошо, снимет с нас немного нагрузку. Вы с утра сразу не снимайтесь. Сдается мне, немчура утро с бомбежки начнет, больно мы их укололи.

– Я тоже так думаю. Тем более «рама» вечером была.

– Да ладно, – даже не поверил я, – а я и не видел.

– Ну так вы ж на передке были, где там в небо-то смотреть. Наши засекли, предупредили.

– Тогда вот что, отдых, ребятки, отменяется, сменить позиции. Двигаем ближе к реке, завтра один черт заставят на тот берег плыть.

– Ясно. Разрешите выполнять?

– Действуй, лейтенант.

* * *

Вот так, вместо заслуженного отдыха пришлось сворачивать батарею и тащить орудия на новое место. Хорошо хоть подготовлено было, так что справились даже быстрее, чем думал. К четырем утра все было готово, и солдаты повалились спать, хоть немного отдохнут. Завтра уже такого темпа стрельбы не будет. И орудий не хватает, и усталость скажется. Что делать, иначе нашинкуют в винегрет.

Сказал бы, что угадал, но не буду. После известий о немецкой воздушной разведке итог был известен заранее. Около девяти утра прилетели штурмовики. Бомбежка началась серьезная, немцы гонялись буквально за каждым солдатом, на нашу беду их тут было немало. Расхреначили пехотный батальон на марше, большие потери, но вот нам повезло. От прежней позиции не осталось и следа, а новую немцы еще не знали. Конечно, кто-то из летчиков, возможно, и разглядел стволы, уж больно они огромные, да вот прилетели наши истребители, и фрицы поспешили улететь. Наши следом, но вот результатов я не видел. Благодаря поспешному отходу вражеских самолетов не пришлось испытать на себе, что значит воздушный бой над позициями пехоты. Рассказывали ребятки, еще в Воронеже, что очень страшно. Каждую секунду в землю рядом с бойцами впиваются снаряды и пули. Ведь выпущенные мимо целей снаряды летели в землю, а не куда-то там. Гибнет и получает раны от такого огня очень большое количество солдат, но как быть? Это только в кино бойцы на земле кричат и радуются, глядя, как над ними идет воздушный бой. На деле же прячутся все, жить-то всем охота.

Летчики ушли во вражеский тыл, а мы заканчивали процедуру маскировки. Вызвали на КП полка, пришлось смотаться, а это пять километров на север. У меня, как оказалось, был мотоцикл, а не лошадка, остался от прежнего командира батареи, вот им и воспользовался.

– Привет, старшой! – поприветствовали меня в штабе полка. Обратившийся ко мне майор был внушительного вида мужчиной средних лет. Сразу бросилась в глаза его седина, здорово, видать, мужику досталось, по лицу-то видно, что он еще не старый. Морщин почти и нет, только закопчённое лицо и серебристые волосы.

– Здравия желаю, товарищи командиры, – козырнул я. В штабе было немноголюдно, четыре офицера штаба званием выше моего и какой-то лейтенант.

– Хорошо стреляли вчера, старший лейтенант, опыт большой? – спросил меня тот же майор. Как позже узнал, командир полка.

– Ну, – пожал я плечами, – довелось немного.

– Молодцы. Рапорта захватил?

– Так точно, – достав из планшета листы бумаг, протянул их командиру.

– А чего наградных не вижу?

– Виноват, – кивнул я, – вот.

– Сразу-то чего не отдал?

– Да как-то опыта с наградами не было. Раньше подавал, постоянно ругали, что я лезу с наградными.

– Ну так это когда было, – улыбнулся майор, – воевали хреново, не до наград было. Хотя тебя, смотрю, как раз награждали?

– Есть немного, – потупил я взгляд. – Товарищ майор, как с орудием?

– С каким?

– На батарее вышло из строя одно орудие, отправили в артмастерские…

– Позвоню и потороплю. Я чего тебя вызвал, старлей. Знакомьтесь, это лейтенант Иванов, разведка, – мы пожали руки с лейтехой. – Нужно притащить «языка», а заодно накрыть у немцев склад боеприпасов. Летуны вроде как нашли его, но прикрытие уж больно серьезное, не подлететь. Три машины потеряли, но не смогли уничтожить. Задача такова, пойдешь с разведчиками, они ищут путь и немцев, а также проведут тебя, ты обеспечишь огонь и уничтожение, приказ ясен?

– Так точно, товарищ майор, когда выходить?

– Ночью, сейчас к тебе пойдем, оттуда и выдвинемся, – ответил разведчик.

– Хорошо. Разрешите идти?

– Давай, старлей, на тебе очень ответственное дело.

* * *

По дороге с лейтехой не говорили, да и на мотоцикле это сложно было сделать. Разведчик был пеший, вот и поехал со мной. А по приезде отжал у меня мотик и свалил к своим пластунам. Да, в таком деле я еще не был, под Воронежем что-то подобное было, но тут все серьезнее. И идти дальше, и врагов тут побольше будет, и прятаться негде. Развалин домов, канализационных труб тут как-то не наблюдается. Ну ничего, авось сделаем все как надо.

– Старлей, сюда! – разведчики махали руками, указывая на большую сосну. Ага, хотят, чтобы я именно на нее забрался?

Мы уже сутки бродим во фрицевском тылу. За спиной днем бой шел, в паре километров, а мы тут шаримся. Ну и работенка у разведки… Переправились вполне спокойно, «люстр» у немцев над рекой не было, плацдарм-то наши вчера удержали, поэтому и переправа была легкой. Дошли до бывшей второй линии немецких окопов, миновали деревню и укрылись в небольшой роще. Дальше двигались уже осторожнее, немцы могли быть везде. Разведчики здорово двигаются, меня постоянно осаживают, из-за размеров моих уж больно меня видно издалека. До села, в котором находились основные силы противника, а также их артиллерия и склады боепитания, было уже недалеко. Блуждающих войск противника тут нет, да и не может быть. Дорога к нашему плацдарму одна, проходит левее нас на километр. И вот что удивительно, фрицев там крайне мало. А если…

– Слышь, Черный, – такой позывной был у лейтенанта разведчика.

– А? – обернулся он, отвлекшись от карты.

– Фрицев мало.

– Не понял?

– Смотри, нашим дали закрепиться, выбить не могут даже артиллерией, значит…

– Думаешь, их тут мало просто? – даже затылок почесал старлей.

– Думаю, как бы они в другом месте не грохнули. Мы ведь здесь тоже вроде как отвлекающий маневр, наступления-то тут не будет. А что если и фрицы дали нам втянуться, а сами ударят где-то в другом месте, и мешочек затянется?

– Ну, быть такое, конечно, может, но по сведениям фронтовой разведки в радиусе пятидесяти километров больших сил у врага нет. Чем наступать?

– Для фрицев и сто не крюк, – отмахнулся я. – С их системой снабжения, порядком, они проскочат сто километров меньше чем за день, тем более что и у нас их нечем останавливать. Забыл, как бывало?