кулаки с небольшую тыкву каждый. Но с крепостной стены оценить габариты было сложно, особенно когда сравнивать не с кем. Зато подранная и потёртая хламида не оставляли сомнений в маргинальности копошащегося в снегу и мусоре человека.

Горунар под видом поисков съестного должен был не только избавиться от лишних глаз, но и подготовить место: проломить наст и вспушить снег для более мягкого падения. Я не удержался и просунул голову в отверстие, чтобы убедиться, что всё в порядке. Захоти я спрыгнуть следом, ничего бы не вышло. Оконце было небольшим, и если тело худенькой Варфы в него протиснулось, то вот взрослый мужчина уже бы не пролез. Да и конспирация требовала от меня совсем другого манёвра.

Выцепив взглядом здоровяка, который уже закидывал бессознательную девочку себе в большую заплечную корзину, я отпрянул от стены и отправился обратно в библиотеку. Понадобилось ещё минут десять, чтобы, миновав все патрули, очутиться в своём уютном кресле. Плащ мирно спящего Стродара я вернул на место.

Действие зелья должно уже подходить к концу, концентрация была низкой, а организм достаточно быстро адаптируется к этой дряни. Пора будить нашего надсмотрщика. Я взял со стола кружку с травяным напитком, который юный ученик пил, до того, как уснул, и вложил ее ему в руку, немного наклонив при этом. После чего открыл самую толстую книгу из найденных в библиотеке и… с шумом захлопнул её обратно. Стродар вздрогнул и естественно пролил на себя содержимое чашки.

— А?.. Что такое? Вот же…

Он вскочил с кресла уже с мокрыми штанами, при чём пятно красовалось прямо на причинном месте.

— Только не говори мне, что у тебя недержание, — съехидничал я, натянув на лицо самую противную улыбку, на которую был способен, после чего как ни в чём не бывало продолжил чтение.

Сердце бешено колотилось, от чего все буквы плясали и не хотели складываться в предложения. Я устал, был истощён, а нервная система, наоборот, возбуждена до предела. Но вместе с тем я чувствовал, что тот пресс, который не давал мне нормально вздохнуть последнее время, наконец ослаб.

Я поступил правильно, и это было важнее, чем те последствия, которые наверняка меня ждут уже в ближайшем будущем.

Глава 13

Серая хмарь и стылая грязь, которая уже к обеду снова превратится в грязную жижу, не способствовали хорошему настроению. Покидать всегда чистое и убранное поместье сегодня особенно не хотелось. Но дела не отложишь, особенно когда на тебе лежит груз ответственности за один из влиятельнейших домом всей Единой империи.

Госпожа Деневиль поморщилась, почувствовав, как колесо кареты бухнуло в очередную яму, наполненную грязным снегом, смешанным с конским дерьмом. А ведь в Золотом доле уже во всю хозяйничает весна. Не сегодня, так завтра там начнут зеленеть поля и распускаться первые цветы. Да и в Триеме, улицы которого ежедневно драили сотни специально обученных для этого человек, было куда чище. И почему этот самовлюблённый старикан с юношеским лицом отказывается жить в столице? Для чего ей сейчас трястись по всем этим ухабам, рискуя своей безопасностью? Хотя, если быть честной, то, что здесь, что в родовом поместье, шансы встретить наёмного убийцу примерно равны. Тем более с ней сейчас охрана из двух десятков лучших бойцов, половина из которых боевые маги.

Наконец, послышался такой долгожданный крик кучера «тпру-у! сто-ой!», и изрядно надоевший скрип колёс прекратился, а вместе с ним и тошнотворное раскачивание кабинки. А ведь ей ещё обратно сегодня ехать… Лицо от такой мысли скривилось как от зубной боли, но лишь до того момента, как дверь кареты открылась. На землю уже ступила не раздражённая женщина, а хладнокровная и уверенная в себе глава рода, которую не могла вывести из себя даже грязь, тут же прилипшая к её сапогам.

— Госпожа Деневиль, рад приветствовать вас в поместье. Господин Блурвель уже ожидает вас.

Даже дворецкий у него скорее похож на личного помощника по деликатным делам, чем на мажордома. Одет по-простому, без каких-либо атрибутов и знаков отличия. Такой легко затеряется в толпе клерков или чиновников средней руки. И если что, то никто не сможет определить, кому он служит.

— Веди, и прикажи подать вина.

— Уже сделано, — мужчина коротко поклонился и развернулся, предлагая следовать за ним.

Поместье Блурвеля, аттестованного мастера магии, а потому наследного дворянина Империи, было похоже на его же дворецкого. Простое, лаконичное и невычурное. Нет, оно не выглядело дёшево или безвкусно, скорее наоборот, бросало вызов павлиньей моде высшей имперской аристократии, из всех сил стремившейся перещеголять своего соседа или конкурента. Возможно, это от того, что Блурвель не имперец по происхождению? Сама Деневиль познакомилась с ним благодаря Дунвесту во время её знаковой экспедиции к преддверию Бездны. Тот год во многом определил всю её жизнь.

Дверь кабинета открылась, демонстрируя широкий полированный стол и стоящие на нём бокалы, наполненные не её любимым вином, а именно тем, которое она хотела выпить прямо сейчас. Вот откуда он знал⁈ Белокурый юноша широко улыбнулся, встречая гостью, и жестом предложил присесть напротив.

— Думаешь, это сгладит моё настроение от вынужденной поездки? Скажи, ну что за спешка, и почему ты сам не приехал в Трием?

— На то были причины. О них ты скоро узнаешь. К тому же этому месту я доверяю куда больше.

— Опять секреты и тайны? Что ж, у тебя ничего другого и нет. Иногда мне кажется, что ты погряз в них настолько, что если тебя заставить пожить хотя бы декаду спокойной жизнью, то ты попросту засохнешь, как рыба без воды.

— Хах, ты ранишь меня в самое сердце! Ведь кроме них у меня ещё есть ты! К тому же, хочешь верь, а хочешь нет, но я, между прочим, провёл почти три дня за решёткой, вкушая местную баланду и думая лишь о тебе.

— Неужели? Это тебе вкус тюремной похлёбки обо мне напомнил?

— Ну вот как⁈ Как вы женщины всё умеете испортить? Такой образ… Хоть роман пиши. А ты…

— Может уже к делам перейдём, а? — Деневиль взяла бокал со стола и с удовольствием сделала глоток.

Лёгкое освежающее вино из Золотого дола, цвета солнца, играющего своими лучами на пшеничном поле, с нотками ягод и груш… То, что нужно после утомительной поездки.

— Как тебе будет угодно, тем более ты, как всегда, права, время нынче дорого нам обходится.

— Но это не значит, что я не