– А кто заказчик? Люба?

– Нет. Батыгин. Возможно, он поддерживал связь с Любой. Она была на могиле у Кружилова, Батыгин поверил в смерть своего врага, успокоился. За что и поплатился…

– А мать Кружилова жива?

– Жива.

– Надо ехать к ней. Может, Кружилов у нее?

– Это вряд ли. Но может у нее появиться. Я бы взял ее под наблюдение.

– Да, конечно… Думаешь, Кружилов и Семенова могут быть заодно?

– Ну, есть такая вероятность.

– И Семенову надо под колпак взять! – замахнулся Бартеньев.

– Было бы неплохо.

– Давить Семенову надо, а не бегать от нее… Нет, никуда я не поеду!

Одинцов развел руками, не отрывая локтей от туловища. Напугал он Бартеньева, но недостаточно. Не поедет начальник в Карелию, но хоть организует командировку для кого-то другого. Того же Кустарева пусть отправит. Или Сашу Садыкова…

– И вообще, с чего ты взял, что Семенова замешана в этом деле? Насколько я знаю, официального признания не было.

Максим промолчал. Не то сейчас настроение у Бартеньева, чтобы слушать о неофициальном признании, которое он вычитал в глазах у Конухова. Паша изо всех сил пытался себя успокоить, что ж, это его право, и не надо ему в этом мешать.

На столе у начальника зазвонил телефон.

– Да… Умер? Как умер?!.. – Бартеньев с ужасом в глазах посмотрел на Максима. – Этого не может быть!..

Он вскочил с места, увлекая его за собой. Через несколько минут они были в камере изолятора временного содержания. Конюх бездвижно лежал на шконке, стеклянными глазами, через потолок всматриваясь в вечность, на губах у него подсыхала розовая пена.

– И как это понимать? – Бартеньев обращался к надзирателю, а сам растерянно и с испугом смотрел на Максима.

– Да кто его знает! – развел руками краснощекий увалень с сержантскими погонами на плечах. – Тихо все было, хоть бы голос подал…

– Кто к нему заходил? – сурово спросил Одинцов.

– Да никто! Команда же была, никого не пускать!

– Команда была, а как она исполнялась?.. Ел он что?

– Ну, то же, что и все…

Одинцов мрачно посмотрел на Бартеньева.

– Я думаю, тут без Лукомора не обошлось… Дарья наша Алексеевна имеет на него большое влияние…

– А Кружилов? – в замешательстве спросил майор.

– Про него ничего сказать не могу. Вряд ли он имеет выход на изолятор…

– Надо узнать, имеет или нет! – Бартеньев воинственно нахмурил брови. – Чем быстрей мы его найдем, тем лучше… Что ты там про Карелию говорил?

Максим безрадостно посмотрел на него. Испугался начальничек, дрогнула его душонка, потянуло ее в безопасное место, но ничего хорошего в этом нет. А еще хуже, что Конюхов приказал долго жить. Как теперь доказать причастность Семеновой к убийству Карцева? А главное, оборвалась ниточка, по которой можно было выйти на Кружилова через Конюха. Максим собирался пройти с бандитом по местам его «боевой славы», узнать, где он прятался, провести обследования и опросы в поисках стрелки, которая могла указать на Кружилова. Но теперь все, Конюх не сможет ему помочь. Впрочем, останавливаться он не собирается…

Новенькая с тупым упорством смотрела на дверь, как будто та могла открыться под силой ее взгляда.

– Закрыта дверь. И решетки на окнах прочные, я проверяла, – с досадой в голосе сказала Леся.

Но казалось, что в пустоту обращалась. Люба совершенно не реагировала на ее слова. Схватить бы ее за волосы да фейсом об тейбл. Эта мысль стала приходить все чаще, но Леся сдерживала себя. Во-первых, Люба в трансе, и ее хоть смертным боем бей, все равно не проймешь. А во-вторых, она и в ответ могла ударить. Она же чокнутая, а у них, у сумасшедших, особая сила. И еще они страха не ведают…

– Точно, проверяла? – резко повернув голову, с пылом спросила Люба.

Леся вздрогнула от неожиданности. За сутки, за все время, что пленница провела здесь, это были ее первые слава. И взгляд у нее уже вменяемый, а то сидела здесь истуканом.

– Да проверяла! Черта с два отсюда убежишь! – взбудораженно воскликнула она, ничуть в том не сомневалась.

Хотя лазейка была. Через вентиляционную шахту. Леся с ее комплекцией смогла бы пролезть через нее. Да и новенькая тоже… Только нет смысла отсюда убегать.

Люба поднялась с кресла, осмотрелась, поднялась по лестнице к двери, дернула за ручку.

– Мертво! Как в могиле! – прокомментировала Леся.

Люба кивнула, спустилась вниз, подошла к двери, за которой находилась кладовка. Крепкая дверь, и замок хороший – не открыть.

– Бесполезно!

– Что там?

– Ну, котел там, газ туда с улицы подведен. Хлам всякий. Ян туда пару раз заходил, я видела…

– Какой Ян? – удивилась Люба.

– Здрасьте! Как это какой Ян? А кто тут нас поит и кормит? Ян его зовут!

– Валера его зовут…

– Ян его зовут. Ян!

– Валера… Валерьян… Пусть будет Ян… – Люба открыла дверь в трапезную.

– Да мне, в общем-то, все равно, как его зовут…

– Что ты здесь делаешь?

– Живу!

Люба взяла стул, подставила под окно, забралась на него. Ее интересовали решетки за стеклом.

– Не вылезешь ты через окно. И не пробуй, а то стекло разобьешь, будет нам… – предостерегла Леся.

– Что будет? – настороженно глянула на нее новенькая.

– Вымоют и высушат! Ян, он такой!

– Какой – такой?

– Ты это, не выеживайся, не надо! – угрожающе нахмурилась Леся.

Неважно, какой он, Ян, главное, что здесь она главная. И сама жестоко наказать может.

Люба зашла в сауну, пальцами коснулась воды в бассейне, заглянула в парилку. И еще ее внимание привлек электрический тумблер, через который включалась каминка.

– Да не то слово… Ты бы не баловалась, а то током шарахнет… – Леся взмахнула руками, изображая большой взрыв.

– Страшно? – усмехнулась Люба.

– Ну, жить еще охота…

– Здесь? В этом подвале?

– Ну, лучше так, чем никак… Да и не плохо здесь.

– Чем не плохо?

– Ну, тепло, светло, мухи не кусают. И кормят хорошо. Телевизор, удобства, вот, баньку всегда можно затопить. Хочешь?

Вместо ответа Люба щелкнула тумблером.

– Намоемся, напаримся, а потом Ян придет, сушить нас будет, – загадочно улыбнулась Леся.

– Ты этого хочешь?