— Если посмотрите направо, мисс Макмиллан, то познакомитесь с важным историческим свидетельством, — сообщает Эрик. — Видите этот пруд?

— Да, — не глядя, отзываюсь сдавленным голосом. Моя плоть непроизвольно сокращается вокруг пальцев Криса и содрогается в конвульсиях. До боли прикусываю губы и поворачиваюсь к окну, чтобы спрятать лицо — вдруг Эрику вздумается взглянуть на меня в зеркало заднего вида? Он продолжает что-то увлеченно рассказывать, а я не воспринимаю ничего, кроме собственных судорог.

— Правда чудесная легенда? — спрашивает водитель, изящно завершая повествование.

— Да, — квакаю я, еле шевеля губами. — Просто восхитительная.

— Невероятно интересно! — вторит Крис, глядя озорными и в то же время пылающими вожделением глазами. Гладит влажные складки и медленно вытаскивает пальцы.

Продолжая испепелять золотисто-зеленым огнем, засовывает пальцы в рот и старательно облизывает, обсасывает.

— Изумительно, — бормочет блаженно, и от бесстыдного, чувственного зрелища тело мое содрогается в последний раз.

— Искренне рад, что вино доставляет вам глубокое наслаждение, — провозглашает Эрик.

Мы с Крисом смотрим друг на друга и начинаем неудержимо хохотать. Не могу сказать, когда я успела перейти от темной запретной страсти к легкому, беззаботному веселью, но в одном не сомневаюсь: никогда еще я не ощущала жизнь так ярко и остро.

Экскурсия по винограднику продолжается сорок пять минут и заканчивается дегустацией. Подчиняюсь установленному порядку и выпиваю еще один бокал вина. По телу разливается мягкое тепло, а в руках и ногах ощущается легкая слабость — на сей раз по причине, не связанной с хулиганскими выходками Криса. В целом поездка оказалась не только приятной, но и полезной: о виноделии я узнала значительно больше, чем во время утомительных занятий в обществе учебника.

Лимузин останавливается возле шато. Вижу прекрасный дворец в стиле девятнадцатого века, с увитыми плющом каменными стенами и огромной резной дверью.

— В семидесятых годах здесь была проведена серьезная реконструкция, — поясняет Эрик. — А земельный участок площадью в двести пятьдесят шесть акров превратился в современное винодельческое предприятие.

Вслед за Крисом двигаюсь ближе к выходу из машины. Эрик оборачивается, и я впервые отчетливо вижу его лицо. Наш водитель оказывается человеком пятидесяти с лишним лет, с седеющими волосами и пронзительными голубыми глазами, которые ничего не пропускают.

— Спасибо за увлекательный тур, Эрик.

Он склоняет голову.

— Я получил огромное удовольствие от поездки. — Ответ заставляет покраснеть. Конечно, водитель слишком умен и наблюдателен, чтобы не понять, что происходило за его спиной, но в то же время слишком хорошо воспитан, чтобы показать, что он обо всем догадался. — Наслаждайтесь прогулкой по шато, мисс Макмиллан.

Крис давно снял кожаный пиджак и сейчас, прежде чем выйти из машины, бросает его на заднее сиденье. Оказавшись у самой дверцы, сразу понимаю почему. Уже пять часов, солнце медленно, но верно ползет к закату, однако день остается очень теплым — в отличие от моего любимого города на берегу океана.

Крис подает руку, чтобы помочь выйти, и даже столь простое, обыденное прикосновение провоцирует электрический разряд. Взгляды пересекаются; становится ясно, что он чувствует то же самое и не меньше меня удивлен нашей непосредственной реакцией друг на друга. Наверное, две потерянные души ищут пристанище.

Предусмотрительно одергиваю платье и встаю. Губы Криса чуть заметно кривятся: он явно думает о недавних событиях на заднем сиденье лимузина. И я тоже.

Но вот он уверенно берет меня за локоть и ведет к огромной деревянной двери, которая больше похожа на сказочную, чем на настоящую. Оказываемся в прохладном холле с высоким потолком и каменными стенами.

Встречает нас сотрудница — очаровательная молодая особа двадцати с чем-то лет, с длинными светлыми волосами и миниатюрной фигуркой, выгодно подчеркнутой светло-розовым костюмом. Разумеется, на Криса она смотрит с нескрываемым восхищением. Блондинки вызывают у меня безотчетную неприязнь, а началось тайное соперничество давно, еще в старших классах школы: моя лучшая подруга, чьи предки приехали из Швеции, притягивала внимание парней очень длинными и очень светлыми волосами в сочетании с правильными изгибами в правильных местах. Я была умной, а она красивой. Так вот сейчас это ощущение вернулось.

— Меня зовут Эллисон, мистер Мерит, — представляется она и протягивает Крису руку, которую он, разумеется, пожимает. — Ваш визит — большая честь для нас. С удовольствием покажу вам шато Селлар. — Она бросает на меня быстрый взгляд, но руку не подает. — Добро пожаловать.

Словно почувствовав мой внезапный дискомфорт, Крис обнимает за талию.

— Спасибо, Эллисон. Это Сара, и приехал я ради нее. Хочу, чтобы она узнала, в чем заключается уникальность этого поместья.

Ладонь лежит на моей талии по-хозяйски властно и в то же время покровительственно. Сразу становится ясно, что когда он рядом, никого иного на свете не существует. Страх перед вечным противостоянием ума и красоты бледнеет и исчезает.

Идем по дворцу, останавливаемся в просторных, со вкусом убранных комнатах, а напоследок спускаемся в винный погреб. Холод заставляет мгновенно вспомнить и о прозрачном платьишке, и о полном отсутствии нижнего белья.

Эллисон направляется к лестнице, а Крис, прежде чем пойти следом, крепко обнимает меня, не забыв при этом загородить собой от постороннего взгляда.

— Холодно? — Он привлекает меня ближе, запускает ладонь под шаль, ласкает грудь, дразнит и без того нескромно торчащие соски.

— Уже нет, — признаюсь, прерывисто дыша.

— Ты сегодня великолепно выглядишь, Сара. Не могу не думать обо всем, что сделаю с тобой, как только представится возможность.

Понятно. Как только представится возможность, а не как только вернемся в номер. Господство. Главное для него — господство, а я сегодня страшно провинилась, едва не лишив его самообладания. Повелителю это очень не понравилось, и вот теперь он старается любым способом подчеркнуть, что я целиком и полностью в его власти. Понимаю, насколько это для него важно, и даже нахожу стремление доминировать сексуально привлекательным, но в глубине души никак не могу смириться с угнетением и отказаться от завоевания, во имя которого боролась целых пять лет: от права на личную свободу. Бросаю вызов:

— Может быть, задумаешься о том, что собираюсь сделать с тобой я?

Глаза Криса темнеют. Он наклоняется и шепчет на ухо:

— Думаю об этом с первой нашей встречи.

Такого ответа я не ожидала. Возможно, это и есть игра во власть, поскольку слова беспощадно возбуждают. Сердце стучит с бешеной скоростью, кровь едва не закипает. Крис невозмутимо отстраняется, берет за руку и ведет вверх по лестнице, а я безвольно плетусь следом и думаю о непреодолимой мужской силе и своей абсолютной покорности. Да. В его руках неоспоримое могущество, а я жду не дождусь милости. Это, несомненно, игра во власть, и победитель в ней только один.