Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Наша смена закончена.
- Еще пятьдесят минут, - напомнила она, отодвигая ежедневный рапорт. Уошен прекрасно знала, сколько сейчас времени, но рука привычно потянулась к серебряной крышке.- Сорок девять минут и несколько секунд.
- Нет, мадам. - Пальцы затеребили болтающиеся косички волос и пробежались по складкам формы. - Мне только что сообщили, мадам. Все должны покинуть мост немедленно, используя все средства, за исключением главного.
Уошен глянула на экран.
- Не вижу приказа.
- Я знаю…
- Это учения? - Учения время от времени проводились, ведь если земля под ними провалится, то для спасения останутся считанные секунды. - Если это учения, то нужна более совершенная система предупреждения, чтобы людям не приходилось действовать на свой страх и риск.
- Нет, мадам, это не учения.
- Так что же?
- Миоцен, - пробурчал он. - Она связалась со мной лично. По секретной линии. И, следуя ее инструкциям, я отпустил наши команды, а роботов перевел на режим сна.
Уошен промолчала, тяжело задумавшись.
- Все это весьма таинственно, - добавил помощник в явном волнении. - Всякому ясно. Но Вице-премьер всегда любит всякие тайны, и потому я уверен…
- Но почему она не переговорила со мной? Помощник растерянно пожал плечами.
- Она направляется сюда? - уточнила Уошен. - Используя Главный путь?
Быстрый короткий кивок.
- Кто с ней?
- Не знаю, есть ли с ней кто-либо, мадам. Главный лифт был огромным, в нем могли поместиться до пятидесяти капитанов вместе со своими машинами, совершенно не задевая друг друга.
- Я уже посмотрел,- признался он.- Это не стандартная машина.
Уошен нашла на экране поднимавшийся лифт и попыталась включить камеры. Но ни одна из них не повиновалась сигналу.
- Вице-премьер приказала мне отключить все камеры, мадам. Но мне удалось бросить взгляд на эту машину. Случайно. - При этом признании помощник скривился. - Это массивный объект, судя по затратам энергии. С супертолстой обшивкой, по моему предположению. И там есть некие… украшения, которые я не смог расшифровать.
- Украшения?
Помощник посмотрел на свои часы, давая понять, что его время истекло и пора уходить. Однако, гордясь своим мужеством, он, улыбаясь, пояснил:
- Машина одета в какие-то трубки. То есть, она весьма похожа на какой-то шар из веревок.
- Веревок?
- Словом, я не совсем понимаю эти аппараты,- смущаясь, признался он.
Другими словами, это означало, что он сам просит ее объяснить, в чем дело.
Но Уошен ничего не объяснила. Глядя на своего помощника - одного из самых преданных и способных капитанов нового поколения, что было им уже не единожды доказано,- она пожала плечами, перевела дыхание и солгала:
- Я тоже ничего не понимаю. - И затем, словно в раздумье, добавила: - Упоминалось ли мое имя каким-нибудь образом? Ну, пока вы переговаривались с Миоцен?
- Да, мадам. Она хотела, чтобы я передал вам ее просьбу остаться здесь и ждать.
Уошен снова перевела дыхание и снова промолчала.
- Итак, я оставляю вас здесь, - прошептал он.
- Да, исполняйте, что вам приказано, - посоветовала Уошен. - Уходите прямо сейчас. Если она обнаружит вас здесь, то, ручаюсь, самолично сбросит вас в шахту лифта.
Веками Доблестный отрабатывал право на свою жизнь своим талантом и своей горячей страстью к работе. И в любых обстоятельствах, он всегда действовал с такой же искренностью, как и любой прирожденный Преданный. И все же даже сейчас - и особенно сейчас! - Миоцен так и не могла полностью довериться этому маленькому человечку.
- Оно может и не заработать, - честно предупредил он ее.
- Заработает, - отрезала она и поглядела на закрытую опечатанную дверь за его плечами. - Судя по твоим моделям, успех обеспечен на девяносто процентов. А мы оба знаем, как тяжело дались тебе твои модели.
У скальпа Бродяги были каштановые волосы. Конский хвост и имплантированные драгоценные камни придавали ему вид настоящего Преданного; серьезные серые глаза требовали доверия.
- Слишком рано, - настойчиво и зло повторил он. Она не ответила. - Еще два года, и я смогу убрать риск неудачи вообще…
- Один или два процента, - фыркнула Миоцен и прямо посмотрела в преданные глаза, удивляясь, почему продолжает не верить им. Было ли это пустое подозрение или тайный знак? Но, как бы то ни было, больше всего ей хотелось отправить его обратно домой.
- Миоцен.
Он произнес ее имя нежно, с надеждой. Преданность растворилась в каких-то еще более глубинных чувствах, и когда голос замолк, смуглая крошечная ручка легла на ее правую грудь.
Это был жест Бродяги, словно и не прошло столько веков.
- Нет, - отказала она непонятно кому, себе или ему. И снова:
- Миоцен.
Вице-премьер убрала его руку, загнув два пальца так, что на лице у него появилась гримаса боли.
- То небольшое землетрясение только помогло соединению, - напомнила она. - Почти на полметра, как ты говорил. Но следующее может напрочь лишить нас этого преимущества.
- Да, я говорил. Я помню.
- А, кроме того, если мы станем откладывать, то, скорее всего, потеряем и преимущество неожиданности, - прошептала она.
- Но сохраняли же мы эту работу в тайне до сих пор. - Иногда под давлением обстоятельств Доблестный выглядел точной копией своего отца. То есть Тилла. Узкое лицо переполняли эмоции, не позволявшие предугадать, какая из них вырвется первой. - И что сейчас может помешать нам?
Дай мне еще день, я перепроверю все выкладки, откалибрую систему наведения и обе запасные…
- Но это целый день. Целый день.
Ему ничего не оставалось, как вздохнуть, встряхнуть неутоленными руками и сдаться. И при этом он тут же потерял всякое сходство с Тиллом.
- Разве ты не веришь в судьбу? - вдруг спросила она. - Ведь ты же все-таки Бродяга.
- Сейчас я не Бродяга,- пробурчал он оскорбленно, - и вряд ли был им вообще.
- Судьба, - повторила Миоцен. - Этим утром я проснулась, зная, что это Утро. Я поняла это абсолютно ясно, хотя и не знаю, почему. - Она улыбалась, глядя куда-то поверх него. - Я не суеверна. Ты хорошо изучил мой характер. И именно поэтому я точно знаю, что сейчас именно тот момент. Интуиция меня не подводит. Каждый день промедления приносит все большую возможность быть обнаруженной, а зачем мне это? Мои Преданные, твои Бродяги. Давай позволим нашим народам игнорировать друг друга, как они хотят того сами. Разве не об этом мы договорились?