длинная тень вышла на дорогу. Мне поспешно пришлось окунаться в ледяную воду. Тысячи иголок впились в тело, сапоги набрали воды, а штаны вымокли насквозь.

Я опёрся на лодку и, еле поднявшись, повалился в неё, как разжиревший купец в сани.

— Я буду на веслах, мне привычнее. — доктор уже приготовил тяжеленные деревяшки и ударил ими по воде.

Мы поплыли прочь от берега, в сторону свай, где покоились иностранные расписные галеоны с белыми парусами. За один из таких, самый ближний к нам, мы и спрятались.

— Руперт, смотри! — недоумевающий голос Хью. — Лодка исчезла!

— А я говорил, говорил!..

— Заткнись! — зарычал Руперт и Ганс мгновенно умолк. — Наверное, стащил какой-то умный бедняк. Дождался, пока мы слиняем, и уплыл к себе на хутор. Как только хозяин объявит о пропаже, местные оладухи опросят деревенщин и найдут виновного. Идём, нечего тут высматривать.

Бедный Ганс. Не везёт ему на расследования. Парню надо было стоять до конца осмотреть все лодки… Но нам же лучше, так что сильно жалеть деревенского простачка не стоит.

Как только стражники вновь скрылись за маяком, мы поплыли в его сторону.

— Вы не устали? — я с любопытством поглядел на взмокшего от физической нагрузки Уильяма.

— Нет, что вы, я в своё время по нескольку часов проводил за вёслами, пока отец ловил рыбу. — я видел, что доктору тяжело даётся плавание, но ничего не сказал. Хочет плыть сам — милости просим.

Уильям с трудом поднимал вёсла. У него появилась отдышка и испарина, а скорость знатно уменьшилась, хотя её всё ещё хватало для того, чтобы подплыть к маяку вовремя.

Это был настоящий красавец. Белый, высокий, он светил на весь порт в округе, как божественное орудие. На его постройку ушла уйма денег, но простой народ не пожалел: моряки с тех пор не бояться рыбачить даже ночью, корабли спокойно заходят на стоянку, а слава о городе, как о первой северной столице, только усилилась. Говорят, что даже на западе нет такого большого и основательного маяка, который врос в камни, как что-то родное, всегда там стоящее. За этот маяк жителей Ан-Рока пробивает на слезу, они горды своей страной… до тех пор, пока хлеб снова не подорожает.

Я оглянулся назад и снова заметил свет от фонарика Ганса. Ему уже нас не поймать, мы заплыли слишком далеко: лодка остановилась около маяка, всего в паре метров от камней, и мирно качалась в его угловатой полутьме.

— Давно я не плавал.

— А по вам и не скажешь. — соврал я, чтобы не огорчать доктора.

— Спасибо. — кивнул врач и отпустил вёсла. Они всё равно никуда не денутся: для них есть специальные крепления.

Стражники прошли место своего поражения и снова завернули за маяк. На этот раз Хью, чтобы развеселить друзей, рассказывал анекдоты. Получалось у него не очень: то смеялся раньше, то не делал акцент на то, в чём вся соль шутки.

— Ночь нежна. — воодушевлённо сказал гребец нашего судна, как только стражники ушли достаточно далеко. — Как же всё таки красиво.

— Обычные звёзды, только очень яркие. — скептически сказал я, всматриваясь в темноту.

— Таких звёзд, как эти, больше нигде не встретишь, уверяю вас. — доктор мечтательно взглянул на небо. Северные звёзды действительно были очень яркими, а небо тёплым. Из-за этого возникал диссонанс: внизу, на море, командуют только холодные оттенки, в то время как на небосводе таится умиротворение и странное, необъяснимое спокойствие.

— Поплыли? — спросил я любителя природы, мотнув головой в сторону острова.

— Да, я уже достаточно посмотрел на звёзды. — Уильям взялся за весла и потянул нас вглубь вод.

Где-то там, за милями, ненужными и раздражающими милями, океан. Не острова, не континенты — океан. Если поплыть в ту сторону, то неизвестно, вернёшься ли ты назад, хотя всеми уже давно доказано, что земля круглая. Всё же, сколь бы далеко не зашла наука, что-то внутри самого человека, непостижимое чувство, взращиваемое тысячелетиями, не позволит ему смотреть на океан, как на скучные атомы и большую пробирку для экспериментов. Он увидит в синей воде бесконечную даль и, хоть и взглянет на точную карту, не поверит ей сразу, а сперва подумает: «Вдруг весь мир обманывал меня? Вдруг на краю горизонта кроется нечто большее, чем острова и материки? Неужели я вижу вдалеке что-то своё?»

— А всё таки, — начал доктор, — какое хитрое сплетение судьбы: ещё вчера я вспоминал о вас недобрым словом, а уже сегодня мы с вами стали почти любовниками.

— В этом и вся прелесть людской жизни. Мы живём так мало, что нам приходится действовать в ускоренном порядке. Если боги по языческим легендам враждуют столетиями, то нам приходится ограничиваться парой дней. Признаюсь, я и сейчас не прочь дать вам в морду. Воспользовались моей слабостью и решили побить меня, вам не стыдно?

— Так это вы ударили первым. — резонно.

— Точно… что ж, тогда я могу только извиниться. Хотя, наверное, вы тот удар заслужили.

— Вы тоже много чего заслужили, Джеймс.

— Знаю, знаю, я негодяй, а вы классный парень. Гребите, доктор, гребите. — хирург налёг на вёсла. Одинокая шлюпка быстрее заскользила по водной глади.

Назревал шторм. Раскаты грома слышались всё сильнее и сильнее, пока не переросли в единоутробный колокольный гул. Волны понемногу подымались, вторя вою ветра. Я не без оснований начал переживать, что мы можем не доплыть до серого острова…

Глава 18

Океан мотал нашу лодку, как стрелку на сломанном компасе, и меня начинало укачивать.

— Природа борется с нами, Джеймс! — врач был в первобытном восторге. Противоборство с всесильной стихией доставляло ему безумное удовольствие. — Мир боится нас, людей! Вскоре мы поработим эти непослушные воды и построим огромный корабль. Это будет непотопляемый титан, он раздвинет океан надвое, и холодная вода не устрашит его… — обидчивая волна врезала по лодке. Мы чуть не перевернулись и только чудом смогли вытащить наше судно из маленького водоворота.

Сомневаюсь, что я бы доплыл до берега, если бы лодка вдруг перевернулась: ветер хлестал воду кнутом и от досады она набрасывалась на всех в округе, не делая исключения даже для таких добряков, как я. Меня бы просто погребло под водяной толщей.

— Море может наслать на нас все свои силы, но мы доплывём, мистер Браун. Доплывём! — ветер снова погнал наше судно прочь с острова. Его протяжный свист словно кричал нам: «Бегите, глупцы! Бегите, пока вас не поймали! Неситесь со всех ног и забудьте, что были здесь!».

Океан настолько разозлился, что на миг закрыл собой сваи причала: я не