Отличие состояло в том, что он извинился, а она – нет.

Зал палаты лордов был полон народу, и Дерек беспокойно ерзал в кресле. Заседание длилось бесконечно долго, и он начал ощущать головную боль. Пока зевание не приняло эпидемический характер, лорд Нортон, казалось, не сознавал, что его монотонная речь слишком затянулась. В конце концов, он замолк, так и не завершив свой доклад.

Скорость, с которой пэры покидали палату лордов, свидетельствовала о том, что Дерек был не единственным, кому это заседание наскучило до слез. Он с облегчением вышел на воздух, наслаждаясь солнечным днем.

Недавно ему пришло письмо от леди Уинн, в котором она рассказала о встрече с Аннабел несколько дней назад и выразила надежду, что все обстоит не так уж плохо. В тот день Дерек, как школьник, взволнованно ходил по своему кабинету, а позже сидел в опере, к которой на самом деле не проявлял никакого интереса. Единственным утешением было то, что девушка, которую он любил, не появилась там под руку со своим женихом. По крайней мере, ему не пришлось старательно избегать взглядов в их сторону.

Теперь Дерек стоял перед выбором: он мог опять надеть свой нелепый костюм и нанести Кэролайн поздний визит, чтобы узнать подробности ее разговора с мисс Рид, или снова прокрасться в спальню Аннабел и расспросить ее.

Ни один из этих вариантов не устраивал его. Обе идеи теперь казались безрассудными, а Дерек никогда не совершал необдуманных поступков, если, конечно, не считать поцелуй с невинной юной леди в библиотеке или вторжение в ее спальню, чтобы заявить о своей любви.

Вероятно, иногда он все-таки поступал весьма опрометчиво.

Ему хотелось верить, что все не так уж плохо, хотя для этого не было достаточных оснований. Аннабел по-прежнему относилась к нему холодно.

Впрочем, нет, он не прав. Она рассталась с ним со слезами на глазах, и ее голос звучал необычно мягко.

Это внушало надежду. Возможно, ложную надежду, но он не хотел отказываться от нее. Однако если его намерение наладить отношения с Аннабел потерпело крах и все, что говорила Кэролайн, не произвело на нее впечатления, то, по крайней мере, он должен помочь Николасу.

Невозможно раздуть пламя, если не зажечь огонь. Роудей-Хаус представлял собой внушительный особняк в Мейфэре, на Гросвенор-сквер. С галереями и величественными порталами его каменный фасад был достоин королевской резиденции. Дерек приказал кучеру остановиться и поднялся по ступенькам крыльца, надеясь, что Николас отправился после заседания домой. Чопорный дворецкий сообщил, что герцог дома, и попросил его сиятельство подождать в кабинете.

Дерек прошел в кабинет и налил себе выпить, прежде чем устроиться, как обычно, в кресле возле камина. В комнате чувствовался знакомый запах виски и старых книг.

– Мне всегда приятно видеть тебя, но разве мы не провели вместе этот мучительный день? – Николас вошел в комнату и закрыл за собой дверь. – Если ты пришел, чтобы выразить недовольство докладом лорда Нортона, то признаюсь: я потерял интерес к нему на середине речи.

Дерек засмеялся и покачал головой:

– Нет, я здесь совсем не для этого. Я тоже не слушал его.

Николас сел за письменный стол.

– В таком случае, полагаю, политика не является причиной твоего визита.

– Нет, конечно. Мы с Кэролайн уезжаем в понедельник. Я снял номер в отдаленной гостинице близ Эйлсбери. Не очень далеко, но и не слишком близко, что очень удобно для тайного любовного свидания. Все под рукой.

Недаром герцог Роудей славился своей невозмутимостью. Он оставался расслабленным в кресле, только в его глазах появился знакомый Дереку нехороший блеск. Последовала недолгая пауза, затем Николас сказал:

– В таком случае пусть победит лучший из нас.

– Таково с самого начала было наше намерение, не правда ли?

Дереку послышался лязг вынимаемого из ножен воображаемого меча и звон металла о металл в тишине старинной комнаты!

– Да, мы обо всем договорились, – холодно подтвердил Николас.

– Значит, ты не возражаешь?

– Почему я должен возражать, не имея никаких прав на эту леди?

Действительно, почему? Это был главный вопрос. Но Дерека трудно обмануть. По крайней мере, он так считал.

– Мне показалось, ты увлечен ею. Николас бросил взгляд на окно.

– Да, я был немного увлечен, но это прошло. Сказал ли он правду? Пожалуй, нет, поскольку его друг нарочито старался выглядеть безразличным. Видимо, вероломство Хелены оставило в его душе незаживающие раны. Дерек хорошо понимал его, однако он вспомнил выражение лица Кэролайн, когда спросил ее, испытывает ли она глубокое чувство к герцогу. Он также помнил краткое наставление Ника, когда они встретились в клубе, быть к ней внимательнее.

– По крайней мере, мы покончим с этим нелепым пари, – задумчиво сказал Дерек. – Это была глупая затея с самого начала, и внимание, которое нам уделяет общество в связи с этим, крайне неприятно.

– Совершенно верно.

– После следующей недели все будет закончено.

– Ты находишь Кэролайн очаровательной? – Николас заерзал в кресле, словно испытывал неудобство.

Упрямый глупец.

– Пожалуй, да. – Дерек сделал глоток из своего бокала.

Николас открыл рот, намереваясь, что-то сказать, но промолчал. Он постукивал пальцами по поверхности стола, и это беспокойное движение выдавало его чувства.

Он хотел возразить? Предложить закончить их спор? Дерек понимал, какие душевные муки испытывал Николас. Если он попросит отказаться от пари, это будет свидетельствовать о его глубоком чувстве к Кэролайн Уинн.

Довольный, что все идет по плану, Дерек поднялся на нога.

– Я дам тебе знать, когда мы вернемся. Скажи, сколько дней прошло после вашего возвращения?

– Одиннадцать, – ответил Николас. – Или чуть больше.

– Полагаю, мы скоро узнаем, какое решение вынесет леди, в конце концов.

Кажется, кинжал вонзился еще глубже.

– Да, конечно.

– Берегись, Ник. Она забудет тебя после первой нашей ночи...

Его друг даже глазом не моргнул, но и не парировал выпад, как обычно, быстрым, остроумным ответом.

Дерек ушел с надеждой, что семена ревности должны, все-таки прорасти. Вопрос лишь в том, принесут ли они плоды.

* * *

Комната была заполнена рулонами ткани, щебетанием помощниц и пряным запахом жасминных духов модистки. Темноволосая девушка, опустившись на колени, подшивала край платья.

Аннабел с несчастным видом стояла, не шевелясь, с выпрямленной спиной, сцепив руки.

– Великолепно, мадам Дюшан. – Маргарет одобрительно улыбнулась женщине. – В этом платье ты будешь, похожа на ангела, Аннабел.