Приподнялась на локте, рассматривая чуть улыбающегося мужчину, с которым разделила сегодня больше, чем постель, и во всем облике которого царила такая же ленивая удовлетворенность. Прищурилась.

– Скажи… а ты, когда-нибудь использовал на мне свои инкубские чары?

Асгарт приподнял бровь.

– Ладно, не чары, а… внушение? Влияние? Тебе лучше знать, как это называется. Я имею в виду состояние той девушки в твоем кабинете. Это было похоже на… анестезию.

Мысленно Ара поставила зарубку непременно отыскать девочку, убедиться, что с ней все в порядке, и вернуть деньги, которые та обронила.

– Я понял, о чем ты.

Маркиз все-таки поймал ее пальцы, правда уже рукой, и, прежде чем ответить, провел ими по своим губам.

– Сознательно – никогда.

– А несознательно?

На этот раз кончики ее пальцев прикусили.

– Случилось… один раз. Помнишь, ты натерла кожу ремнем от стремени, а я смазывал ссадины.

Еще бы Ара забыла. Даже сейчас почти ставшие мягкими соски снова напряглись при одном лишь воспоминании о том, как сохло горло, пульсировало лоно, а в голове плыл алый туман от совершенно невероятного сумасшедшего запаха, исходившего от маркиза. Или соски напряглись, потому, что он раздвинул ее указательный и средний пальцы и провел кончиком языка по контуру между ними, задержавшись в ложбинке? Вот же… неугомонный! Но Ара не жалуется, ни капельки.

– Вот оно, как! – шутливо поджала губы она. – Значит, пока я была, можно сказать, в беспомощном состоянии и воспринимала вас исключительно, как доктора, вы, лорд Кройд, пользовались ситуацией?

– Ты всегда возбуждаешься на приеме у врача?

– Что?!

– Эти… – он насмешливо глянул, – чары сработали непроизвольно, оттого, что я возбудился. А возбудился я потому, что возбудилась ты. Любой бы на моем месте тронулся от такого мощного сексуального зова, который ты источала. Ты буквально пахла сексом, кричала всем телом «возьми меня», так, что я проявил поистине феноменальную сдержанность. Чтобы было понятнее: эта сила – часть меня, моей природы, напрямую зависящая от моего эмоционального состояния. Люди ведь тоже не всегда могут контролировать свои эмоции или в одну секунду их обуздать.

Он потянул Ару на себя, усадив сверху. Девушка, поддразнивая, чувственно провела ладонями по его груди, глядя сверху вниз.

– Ох, если б я знала, о чем ты думал, врачуя с таким серьезным лицом мои ужасающие раны…

– Если б ты знала, о чем я в тот момент думал, бежала бы от меня без оглядки, отбиваясь молитвенником, и запиралась каждую ночь на замок, придвинув к двери всю имеющуюся мебель.

– И это бы помогло? – с сомнением спросила Ара, вспомнив выбитую одним пинком дверь.

– Конечно же, нет. Но если бы мне было безразлично, как взять тебя, ты бы еще в первую ночь под внушением умоляла сделать это с тобой всеми известными способами.

Его слова отозвались теплом: ему было важно, как Ара почувствует себя после близости, что говорило о многом. Хорошее настроение бурлило внутри пузырьками шампанского, прорывалось непривычной игривостью.

– Кстати о способах: думаю, сегодня ты продемонстрировал мне если не все, то почти все из тех своих мыслей…

– Даже не надейся. Источник моей грязной фантазии сидит на мне, делая ее поистине безграничной. И если уж тебе так нравятся мм… врачебные процедуры, можем, как-нибудь повторить.

– Только уже без седла.

– Без седла, – согласился он. – А начиная с того момента, где твои ноги раздвинуты и закинуты на подлокотники, – огладил ее бедра, переместил ладони на упругие ягодицы и стиснул, вжимая девушку в себя. – Впрочем, с раздвиганием я и сам справлюсь, да и против тебя в роли наездницы тоже ничего не имею…

Ара тихо рассмеялась и, наклонившись вперед, пощекотала его упавшей волной волос. Любопытство не желало замолкать.

– А, когда-нибудь тянул из меня силы? Кроме того случая десять лет назад?

Кажется, вопрос оскорбил маркиза. Ответил он на этот раз сразу и резким тоном.

– Нет. – Рывок, и она уже под ним. – Я привез тебя сюда не для того, чтобы жрать.

Ара мягко провела у него между лопатками, успокаивая нежными поглаживаниями, и сменила тему:

– А крылья у тебя есть? Может, тоже появляются в определенные моменты?

Сработало: маркиз слегка растерялся, потом задумался, забыв про гнев.

– Нет, крыльев нет.

– Жаль, – вздохнула она и, не удержавшись, добавила, – тебе бы пошли: небольшие такие, как у купидончика. И, чтоб поменьше разрушений в доме…

Маркиз фыркнул, отметая предложенный дизайн:

– Боже упаси от такого! – И снова стал задумчиво-серьезным. – Наверное, из-за моей полукровной сути. Хотя порой так зудит там, – он передернул лопатками, – что я проверяю в зеркале, не прорезались ли. И ощущения… знаешь, говорят, у потерявших конечность годами сохраняются боли в несуществующей руке или ноге. Вот и у меня, только наоборот: боль от отсутствия того, чего никогда и не было. Еще иногда снится, что летаю…

Ара затаила дыхание, залюбовавшись своим мужчиной и жалея, что нельзя остановить момент. Смакуя невероятное чувство счастья и тепла, оттого, что любимый делился с ней не только страстью, но и сокровенными мыслями.

Потянулась, коснулась губами его губ и тут же почувствовала мягкий нежный отклик. Он отстранился, посмотрел на нее непонятным взглядом, но от этого взгляда защемило в груди. А потом вдруг произнес:

– Я его не убивал.

– Кого? – не поняла Ара.

– Того идиота в карточном доме, Энгерта.

– Но прежде ты говорил обратное. Что убил его из своего же пистолета, – тихо ответила она.

Мужчина раздраженно смял простынь.

– Нет, я лишь сказал, что пуля в его лбу оставлена моим пистолетом, и это так: когда понял, что проиграл, он заорал, что я мухлевал, и схватился за мой пистолет. Заряженный. В подобных местах не я один кладу оружие на стол во время игры…

Наступила тишина. Потом Ара погладила его щеку.

– Почему ты мне сразу не сказал? Ты ведь понял, как именно я восприняла твои слова, но не стал разубеждать. Почему, Асгарт?

– А ты бы поверила?

– Я… – Ара осеклась, потому, что не знала ответа на этот вопрос. С языка рвалось «да», но рвалось уже с высоты всего пережитого, с учетом того, что она узнала о маркизе. А в тот момент… в тот момент, в самом начале, он был ее врагом, который не заслуживал ни симпатии, ни доверия, ни понимания.

– Вот поэтому и не сказал, – заключил маркиз, наблюдавший за сменой эмоций у нее на лице. – Но не только поэтому, Ара… Дело ведь не в одном поступке. На моем счету и без него много такого, что не украсило бы меня в твоих глазах. Взять хотя бы твоего отца… И знаешь, раньше мне было плевать, что я оставляю после себя. Однако сейчас… – снова этот взгляд, от которого щемит в груди, – сейчас мне почему-то хочется хоть одним поступком заслужить твое одобрение, стать именно таким мужчиной, какого ты ждала.