только городской…

У меня была уйма вопросов к Игнату, но не было времени задавать их сейчас. Лодку и врача! Лодку и врача! Лодка у меня есть, одноместная, похожая на тазик для стирки, но при большом желании в ней можно уместиться вдвоем. А преимуществ зато сколько! Легко помещается в небольшой рюкзачок, почти невесомая и, главное, непотопляемая. С врачом сложнее.

Я выгреб из сейфа деньги, рассовал их по карманам, потом нашел в холодильнике кусок залежалой шашлычной колбасы и, кусая на ходу, стал собирать рюкзак… Невероятно! Фантастично! Игнат ранен, но жив, а все бандиты, как он выразился, «ушли, то есть, уплыли». Как ему удалось отбить у них яхту? Как щуплый парень в одиночку прогнал кровожадную стаю? Но верить Игнату у меня было основание, и это основание сейчас лежало в прихожей на полочке – амулет Пацана.

На стеллажах гардеробной комнаты я нашел старую армейскую плащ-накидку. Пристегивая к ней капюшон, забежал в кабинет, выхватил из бара бутылку виски. Потом глянул в раскрытый сейф, где стояло охотничье ружье. Понадобиться или нет? А кто знает, что меня ждет? Вдруг, когда мы с врачом поднимемся на борт яхты, то обнаружим там бездыханный труп? Или вообще не сможем добраться до яхты, и бандиты расстреляют нас на мысе Видном? Но что может сделать одно охотничье ружье против нескольких автоматов «калашникова»?

В прихожей, надевая тяжелые горные ботинки на толстой подошве, я снова кинул взгляд на амулет. Взял его, подкинул на ладони и зачем-то сунул в карман. Теперь я боялся встречи с Пацаном. Потому что злобный рыжий человечек мог навредить не только мне, но и Игнату, который и без того натерпелся от бандитов. Если Пацан все-таки пасет меня и прячется где-то на улице, то обязательно увяжется за мной.

Я вызвал скорую помощь.

– Что случилось? – спросила диспетчер.

– Производственная травма, – ответил я. – Упал и поранился бутылочным стеклом. Идет кровь, лихорадит. Боюсь, что помру.

– Бутылочным стеклом? – с подозрением переспросила диспетчер. – Вызывайте наркологическую помощь, мы алкоголиками не занимаемся.

– А я не алкоголик, – заверил я и на одном дыхании выдал поговорку про двор, траву и дрова.

Вызов был принят. В ожидании машины я ходил кругами вокруг телефона и раздумывал, звонить Ирине или нет. Характер у нее такой, что она обязательно напроситься ехать на мыс Видный со мной. Если я откажу ей, она может поехать туда сама. Но зачем посреди ночи выдергивать девчонку из постели, кидать ее под дождь, во мрак и холод? У нее и без того нервы измотаны.

Больше я не сомневался на этот счет. Вскоре в окна ударил свет прожектора, лизнул потолок. К подъезду подкатила «скорая». Я заблаговременно открыл дверь, чтобы врачи не звонили в дверь, не шумели зря. Зашли двое в синих спецовках, с чемоданчиками – мужчина и женщина.

– Где пострадавший?

Быстрые взгляды стали шарить по стенкам, где висели картины. Пострадавший там никак не мог висеть, и это врачи знали лучше меня. Они оценивали, насколько богат хозяин квартиры, и сколько в соответствии с этим с него можно будет содрать денег. Мужчина, не церемонясь, заглянул на кухню с итальянским гарнитуром, сенсорной плитой и встроенной микроволновкой, оттуда прошел в гостиную, сканировав кожаный диван-трансформер, плоский телевизор размером с футбольные ворота, осмотрел кабинет с антикварным английским столом и библиотекой от потолка до пола… Квартирой он остался доволен. Воздух пах щедрым гонораром. Я немного подождал, пока врач покрепче приварится к сладким мыслям о деньгах, чтоб уже не оторвался от них ни под каким соусом.

– Так где больной?!

Я отвел врача на кухню, подальше от ушастой, насквозь обзавидовавшейся женщины, которая уже ненавидела меня.

– Больной не здесь, – сказал я.

– Однако, это… – начал было возмущаться врач, но я тотчас вынул из кармана стодолларовую купюру.

– Это аванс, – пояснил я. – Потом получите вдвое больше…

– Втрое, – снова перебил меня врач.

– Хорошо, – согласился я. – Но ехать придется далеко, километров сто…

– У-у-у! – протянул врач. – Это будет стоить полштуки.

– Пожалуй, я вызову другую бригаду.

– Ладно, ладно, – тотчас согласился врач.

Пока врачи о чем-то шептались в прихожей, я заказал такси и попросил водителя ждать меня на Загородном шоссе, у первой после поворота бензоколонки.

Мы спустились вниз, сели в «скорую» и поехали. Женщина задремала, но всякий раз, когда машина притормаживала у перекрестка, приоткрывала глаза и хищно поглядывала на меня и своего коллегу.

У бензоколонки мы остановились.

– Валюша, – заискивающим голосом сказал врач своей напарнице. – Я себя что-то плохо чувствую. Попроси Гладкевича, пусть подменит меня на эту ночь.

– Ага, – криво улыбаясь, ответила Валюша. – Сейчас! Разбежалась! Плохо ты себя чувствуешь! Да у тебя глаза внутрь черепа провалились от вранья! Деньги давай!

Врач посмотрел на меня с печальной обреченностью, словно хотел сказать: я очень сожалею, но вам снова придется раскошелиться. У меня он вызывал глубочайшее отвращение, но искать другого врача не было времени. Пришлось подарить сто долларов Валюше. Женщина мигом изменилась в лице, взяла деньги двумя пальчиками, словно тампон зажимом.

– А если твоя старуха на станцию позвонит? – спросила она.

– Скажи ей, что у меня срочный и тяжелый вызов. Или еще что-нибудь придумай. Первый раз, что ли?

Я привык не стыдиться врачей. А они привыкли не стыдиться людей.

Глава двадцать третья. Деньги никогда не тонут

Таксист остановил машину, прильнул к стеклу, пытаясь что-либо разглядеть в кромешной тьме, и уточнил, правильно ли меня понял, и туда ли привез? Место было пустынное, неуютное, с обрывистым сыпучим берегом и скудной растительностью. Здесь даже самые заядлые дикари никогда не ставили палатки. Ни огонька кругом, ни сарайчика, ни заборчика. Только косые полосы дождя в свете фар.

Водитель зажег в салоне лампочку, чтобы мне легче было разобраться с деньгами. Врач, увидев, как я отсчитываю купюры, сказал:

– Давайте и мою долю заодно.

Наверное, с деньгами в кармане ему будет спокойнее, и дождь покажется не таким мокрым, и ветер не таким сильным.

Я отдал ему свою плащ-накидку, помог