Предполагается, что педофилы взрослеют довольно рано. Это означает, что они начинают мастурбировать тогда, когда самые привлекательные индивиды из группы их ровесников ещё находятся в предпубертатном возрасте. Фантазии, в которых присутствуют ровесники, укрепляют в качестве сексуального объекта детей, и некоторые люди так и не вырастают из таких фантазий.

Более сложные объяснения педофилии делают акцент на эмоциональную незрелость и избегание взрослых отношений. Также значительную роль играет желание держать сексуальную ситуацию под абсолютным контролем.

Социальные и культурные факторы тоже могут способствовать развитию тяги к детям. Лёгкий доступ к детской порнографии повышает возможности мастурбации на заданные образы, к тому же дети часто сексуализируются в рекламе. В западных странах стали популярны худощавость и безволосость (то и другое – характерные черты детского, несозревшего тела). Хирургическая коррекция половых губ становится распространённой формой косметической операции, а гладкий, не покрытый волосами лобок делает женщин похожими на детей. Эта новая сексуальная эстетика делает нормой то, что прежде считалось предпочтением педофилов.

Нет такой теории, которая достоверно объясняла бы истоки педофилии. У каждой версии есть свои уязвимые места. Например, предположение, что педофилы избегают отношений со взрослыми людьми, явно хромает, потому что большой процент сексуальных насилий совершается отцами по отношению к собственным дочерям. Они состоят в браке, но вместе с тем вот так пользуются своим положением. Вероятней всего, педофилия подразумевает комплекс причин, обусловленных различными источниками влияния.

В целом педофилы не испытывают стыда. Им не хватает осознанности, и в этом они похожи на психопатов. Не чувствовать угрызений совести им помогают оправдания, которые искажают реальное положение вещей: «Сексуальное домогательство на самом деле безвредно… Детям нравится заниматься сексом… Ранний сексуальный опыт избавляет от комплексов». Учитывая, что большинство педофилов ухаживает за потенциальными жертвами, излишне говорить, что они, как правило, очень умелые манипуляторы.

Гордон осознавал, что секс с детьми – дело дурное, и этим не походил на остальных. К тому же он, похоже, страдал от собственных мыслей и фантазий. Однако меня терзало сомнение: а что, если он на самом деле манипулирует мной, чтобы добиться какой-то своей, неясной мне цели, о которой я узнаю слишком поздно? В то же время, когда я смотрел на Гордона, я был убеждён в том, что он искренен со мной – настолько он был подавлен. От его голоса, становившегося иногда мертвенно-монотонным, пробегали мурашки по коже. Таким голосом мог говорить лишь человек, который не знал ни радости, ни самореализации и для которого не было будущего.

– Я трачу много денег на благотворительность. На детскую благотворительность…

– Из-за чувства вины?

– Да.

– Но вы говорили, что никогда не прикасались к ребёнку.

– Никогда не прикасался.

– Тогда почему вы чувствуете вину?

– Из-за моих мыслей и фантазий.

– Почти у всех людей есть свои мысли и фантазии.

– Но не о детях ведь.

– Может, и так, но есть у людей такие мысли и фантазии, которые им хотелось бы сохранить в тайне и никому не рассказывать. И вместе с тем они бы ни за что не хотели претворить их в жизнь.

– Мне всегда казалось, что дурные мысли ничем не отличаются от дурных поступков.

– Ваша семья была набожной?

– Да.

Насколько нравственно равноценны мысли и действия? Большинство религий поддерживает идею абсолютной равноценности, пусть и с некоторыми оговорками. Наверно, потому, что Богу всё видно: с Его точки зрения, мысли – это точно такие же поступки, которые видны как на ладони. Непристойные мысли для Него то же, что и непристойные действия. Но насколько плохо иметь дурные мысли в мире, где Бога нет? Наша тревога произрастает из допущения, что раз мы думаем о чём-то, то, значит, хотим это совершить, и чем больше мы думаем о нашем желании, тем вероятней, что однажды реализуем его. Может, это и правда, но лишь в определённой мере. У сексуальных фантазий и сексуального поведения нет строгой корреляции. Нас могут возбуждать сексуальные фантазии, связанные с определёнными людьми или ситуациями, но это далеко не всегда означает, что нам хотелось бы воплотить их в жизнь. Риск и запрет возбуждают больше всего. Соцопросы показывают, что многие женщины мечтают о грубом сексе, но ни одна из них не хотела бы оказаться изнасилованной. Мужчины мечтают увидеть жену в постели с другим, но, учитывая мужскую сексуальную ревность, лишь единицы действительно согласны, чтобы их жёны переспали с другим мужчиной.

Несмотря на то, что сексуальные фантазии не обязательно отражают реальное сексуальное поведение, человеку могут поставить диагноз «педофилическое расстройство» (согласно DSM-V), если на протяжении как минимум шести месяцев в его сексуальных фантазиях присутствовали дети; вместе с тем эти мечты должны быть регулярными, яркими и пробуждающими желание, а также тревожить человека.

– Как часто у вас возникают сексуальные фантазии?

– Постоянно. Мысли, образы. Они рождаются в моей голове и начинают одолевать. Я стараюсь отгораживаться от них и подавлять. Но они всё равно возвращаются. – Когда мы подавляем неугодные мысли, они потом настигают нас с ещё большей силой. Позже они повлияют на содержание последующих фантазий, и получится так называемый рикошетный эффект фантазий. Похоже, попытки Гордона лишь усложняли ситуацию. – Я просто не могу себя контролировать. А если я не способен следить за своими мыслями…

Весь его вид указывал на внутренний стресс. Я решил перейти к вопросам попроще. Я мало знал о происхождении и окружении Гордона, поэтому попросил его рассказать о семье и работе.

Отец Гордона работал таможенником, но теперь уже был на пенсии, мать же всегда была домохозяйкой. Оба родителя вели себя довольно отстранённо. Гордон никогда не чувствовал особой близости ни с отцом, ни с матерью, и даже теперь, когда они уже состарились, он редко навещал их. «Мы не общаемся, нам нечего сказать друг другу». У него были две старшие сестры, которых он очень любил. «Когда я был ребёнком, они постоянно возились со мной. Баловали меня». Сначала он ходил в начальную школу при монастыре, а затем – в католическую государственную среднюю школу, где все считали его «очень способным мальчиком». Но, несмотря на успехи в школе, в институт Гордон так и не пошёл. Сразу после школы он устроился в госучреждение по выплатам социальных пособий и стал заниматься простенькой бумажной работой. Он проработал на одной должности более двадцати лет.

– Стараюсь быть тише воды ниже травы.

– Почему? – спросил я.

– Если бы меня повысили, то пришлось бы общаться с большим количеством людей и выполнять организаторскую работу.

– Почему вы считаете это проблемой?

Гордон посмотрел в окно. Всё стекло было заляпано голубиным пометом.