Я не знал покоя, с нетерпением ожидая следующей встречи с Джимом. Я мерил шагами крохотный кабинет и каждый раз, когда поднимал взгляд к зарешёченному окну, чувствовал себя как в клетке. От результатов эксперимента с биообратной связью зависело очень многое. Хорошее начало придаст уверенности в последующей работе.

Войдя в кабинет, Джим пожал мою руку и извинился за то, что опоздал на две минуты: «Прошу прощения. Всё эти автобусы…» Одет он был в джинсы, куртку, клетчатую рубашку и ботинки песочного цвета. Не было никаких внешних признаков перемены. Я напомнил ему о том, что мы обсуждали не прошлом сеансе, а затем сказал:

– Итак, как успехи с биообратной связью?

– Каждый раз, когда у меня болела голова, я расслаблялся до тех пор, пока звук устройства не стихал, – и боли мучали меня уже не так сильно.

– А вам удавалось совсем избавиться от боли?

– Да… два раза.

– И к каким выводам вы пришли?

Джим вздохнул.

– Думаю, может быть, я и в самом деле ошибался… – Я видел, что признание даётся ему с трудом, с неохотой. – По крайней мере, относительно головных болей.

– О демонах и их влиянии написано множество книг. Думаете, в какой-нибудь из них упоминается биообратная связь как средство борьбы с ними?

– Скорее всего, нет…

– В то же время существует огромное количество научных статей, говорящих о том, как хорошо релаксация влияет на избавление от напряжённых головных болей.

Джим молчал. Затем из горла его вырвался вздох согласия. Перспектива освободиться от демона – возможность, которую он не желал признать, боясь разочарования, – внезапно показалась ему правдоподобной. Луч света пронзил его внутреннюю тьму, и Джим издал необычный звук, походивший на смешок. Вряд ли за последние годы ему доводилось испытывать радость.

– А мы можем ещё что-нибудь сделать? – спросил он. – Ещё какие-нибудь эксперименты?

– Да, – ответил я, – если пожелаете.

На последующих сеансах я принялся за детальный и вместе с тем деликатный анализ. Мы собирали информацию, оценивали те или иные доводы и в итоге делали выводы. Я ни разу не отверг или хоть как-то обесценил веру Джима в одержимость демоном. Я просто-напросто просил Джима рассмотреть альтернативы.

Я показал ему нарисованную мной схему – диаграмму, состоящую по большей части из зловещих кругов, которые демонстрировали, как физические симптомы Джима и его неверное истолкование поддерживают и укрепляют его веру в наваждение, лежащую в их основе.

– То есть что-то всё-таки было реальным, а не всё только в моей голове?

– Да. Вы ничего не выдумывали. Проблема в интерпретации.

Как говорят, дьявол прячется в деталях.

В последующие два месяца Джим всё меньше и меньше верил в существование Азгорота и прекратил ходить к проституткам. Я хотел убедиться, что все наши достижения прочно закреплены, к тому же у меня до сих пор оставалось немало вопросов: почему Джиму вообще пришла мысль о демонической одержимости? Была ли его семья куда более набожной, чем он полагал? Был ли он очередным Ахиллесом? И почему он оказался настолько не готов принять ответственность за свои сексуальные прегрешения? Как и бывает чаще всего с пациентами в психотерапии, мне так и не довелось получить ответы на все эти вопросы и довести лечение до однозначно благополучного конца. Джим отказался от двух последних сеансов и оставил сообщение, что теперь чувствует себя намного лучше. Больше мы не общались.

Я знаю, что Джим больше не приходил в нашу урологическую клинику, и знаю, что также не посещал он и другие местные больницы. Думаю, с большой долей вероятности можно утверждать, что за небольшой срок он нашёл в себе силы противостоять соблазну телефонных будок и лежащих внутри визиток. Но что случилось с Джимом дальше, я не знаю. Практика показывает, что при имевшихся ранее проблемах с душевным здоровьем частота рецидивов относительно высока.

Надеюсь, мне удалось изгнать демона. Очень хочется верить, что Джим теперь счастлив и у него есть жена, что он не лежит где-то в грязной трущобной комнатушке рядом с проституткой, погружённый в демонические кошмары.

Но я могу лишь надеяться.

Когда Фрейд учился в парижской больнице Сальпетриер, в свободное время он очень любил посещать переходной мост, соединяющий две башни собора Парижской Богоматери. Ему настолько нравилось бывать там, что он поднимался туда всякий раз, когда у него было свободное время. Этот переходной мост также называют Галереей химер, которая известна на весь мир своими горгульями. Хоть химеры и выглядят как средневековые изваяния, на самом деле они появились здесь лишь в XIX веке. Их поместили сюда во время реконструкции собора, которой занимались архитектор Эжен-Эммануэль Виолле-ле-Дюк и его напарник Жан-Батист Лассю. Собор Парижской Богоматери с давних пор ассоциируется с демонами. В XVIII веке под капеллой был обнаружен языческий алтарь с высеченным на нём рогатым божеством, а тимпан северных ворот изображает епископа, заключающего сделку с дьяволом.

На балюстраде перехода сидят пятьдесят четыре горгульи, и у каждой есть собственное имя. Самая известная из всех – задумчивый крылатый демон, известный как Вампир. Другой зовётся Пожирателем. Как и все великие произведения искусства, горгульи обманчивы. Несмотря на свой внешний вид, они очень «современные» в том смысле, что их дизайн отражает научное мышление тех времён. К примеру, у Вампира на затылке есть явная шишка. Тут скрыта отсылка к френологии – учению о том, что строение черепа связано с психикой человека. Шишка указывает на необузданное желание и чрезмерную страсть. Его похотливый характер также подчёркивают пухлые губы и острый язык. Другие демоны на балюстраде имеют вид взбесившихся животных, воющих и визжащих, с выпущенными когтями. Они воплощают всё более и более распространяющийся страх, вызванный по большей части Дарвином и его предшественниками: страх регрессии к животному состоянию. Теоретически эволюция может прекратиться и пойти в обратном направлении.

Я легко могу представить Фрейда, стоящего посреди демонов и взирающего сверху на Париж, город, широко известный своими утехами: франтоватый и подвижный молодой человек с густыми волосами и острым взглядом. Наверняка он о многом размышлял там, наверху: о своей лабораторной работе, гипнозе, мозге, истерии и о своих новых шнурованных ботинках и английских стельках, которые стоили ему баснословные двадцать два франка. И ещё Фрейд наверняка боролся с собственными демонами. Разделённый со своей невестой огромным расстоянием и обязанный выдержать разлуку, он, скорее всего, с нетерпением жаждал вернуться в Вену, жениться, разделить брачное ложе и быть как можно ближе к своей «бесценной возлюбленной», «маленькой принцессе», «родному сокровищу».

Возможно, так и зародилась главная идея Фрейда – выросла из образа сексуально фрустрирующего молодого доктора в похотливой звероподобной компании; из одинокой человеческой фигуры на фоне фантастического пейзажа, где скопище окруживших её демонов обретало новое, символическое значение, отражавшее острую потребность в удовлетворении терзающих нужд. Что такое оно, если не естественная среда обитания демонов? Согласно Фрейду, все мы одержимы. Биологические демоны скользят вниз по нашему спинному мозгу и распаляют наши чресла, наполняя наши головы порнографическими образами; они ставят нам подножки, и мы падаем на четвереньки. Они обрушивают на наши головы шквал проблем.