— Держитесь подальше от Хантера! Он мой! — сердито бросила она.

Как это требование вытекало из предыдущего разговора, Тиффани не знала, но на всякий случай уточнила:

— Ваш?

— Он спит в моей постели.

Тиффани вспыхнула, поражаясь, что она обсуждает такие личные вещи с незнакомой женщиной.

— У меня есть жених, — натянуто отозвалась она.

— Отлично, пусть так и остается.

Зеленые глаза Тиффани сузились.

— Я новая кухарка. И буду готовить вам еду. Имейте это в виду.

В качестве ответной угрозы это звучало слабо, и Тиффани испытывала досаду, что не смогла придумать ничего лучше. И хотя она уверяла себя, что это единственная причина ее скверного настроения, появись Хантер раньше, чем она успокоилась, он услышал бы все, что она думает о его подружке.

Зато появился Диган. Тиффани все еще слишком злилась, чтобы сообразить, что ей не следует упоминать о Перл в его присутствии. Но он пролил некоторый свет на волновавший ее вопрос.

— На самом деле Хантер ей не нужен. Чего она хочет, так это быть хозяйкой в доме, таком, как этот. Но этого никогда не случится, пока жива Мэри Каллахан, поэтому Перл предпочла бы заполучить в мужья Уоррена. Она не стала бы работать здесь, если бы ее наняли туда. Рой Уоррен — вот на кого она расставила сети.

Тиффани догадалась, что ее брат как то связан с горничной, когда в городе Диган упомянул Перл в качестве предмета торга. Ладно, когда она выберется из этой переделки, она предупредит Роя насчет этой вздорной девицы, водящей за нос сразу двух кавалеров. Вот только станет ли он слушать, учитывая, как он сердит на сестру? Или уже слишком поздно? Интересно, что Рой делал в городе среди недели, когда Перл тоже была там?

На следующий день поросенок снова появился в доме, но на этот раз на руках Джейкса.

— Вам не следовало заводить с ним дружбу, — сердито сказал он. — Совсем истосковался бедняга, поскольку больше не может выбираться наружу.

— Вы починили загородку?

— Пришлось, — проворчал он. — Впервые вижу, чтобы поросята разгуливали по двору, знакомясь с кем попало. Вот теперь он ваш.

Он сунул ей животное и решительно удалился. Тиффани была удивлена, но нельзя сказать, что недовольна. У нее никогда не было домашнего любимца, а этот почему то оказывал на нее успокаивающее воздействие. И раз он теперь ее любимец, она должна дать ему имя. Она решила остановиться на Максимилиане. Благородное имя, способное уравновесить его плебейскую склонность валяться в грязи. Но главным достоинством неожиданного подарка оказался тот факт, что поросенок, постоянно крутившийся под ногами на кухне, буквально выживал оттуда Перл. Горничная испытывала к малышу что то вроде отвращения и кидалась в противоположную сторону, стоило ему сделать попытку приблизиться к ней.

Стряпня Тиффани с каждой неделей продолжала улучшаться, хотя жаркое, которое она приготовила на третий день и за которое получила столько комплиментов и благодарностей, осталось непревзойденным. Поразительно, но она начала получать удовольствие от готовки, точнее, не от самой готовки, потому что погода становилась все жарче и кухня тоже. Потеть было так неприятно! Но Тиффани обнаружила, что опыты со специями могут быть увлекательными. Она зарезервировала для этого ленчи, на которые большинство домочадцев не являлось. И вела заметки! Даже это было развлечением. Она составляла собственные рецепты! И все, что получалось вкусно, перемещалось в обеденное меню.

В следующую субботу Хантер не поехал в город с остальными. Он остался дома учить Тиффани играть в покер. Это можно было сделать в любой вечер, но Хантер заявил, что он играет в покер только по субботам, а значит, это должно быть сегодня или никогда.

Тиффани не считала это хорошей идеей. Она и так проводила с Хантером слишком много времени. Он даже завел привычку присоединяться к ней по вечерам, чтобы полюбоваться закатом, в дружелюбном молчании сидя на качелях рядом с ней и Максимилианом. А если он говорил, то всегда заставлял ее смеяться. Неудивительно, что он уговорил ее сыграть в этот вечер в карты.

Они расположились за покерным столом в гостиной, просторной комнате с высокими потолками. Их смех звучал так громко, что Закери прикрикнул на них с лестницы, чтобы вели себя потише. Однако как Тиффани ни старалась, изучая карты в своей руке, она не могла выиграть и начала подозревать, что Хантер жульничает. Но даже это было забавно.

Право, ей надо перестать развлекаться в его компании. И не следует чувствовать себя так непринужденно, ведь она постоянно смеется, плененная его юмором. Плененная! Еще одно забавное воспоминание. Она пленила настоящего бычка!

Это случилось в тот день, когда Хантер пригласил ее покататься верхом. Он позволил ей выбрать направление, в котором они поедут. Она захотела посмотреть, какой вред наносит пастбищам медная шахта, поэтому они поехали на восток. Каллаханы не преувеличивали. Трава над лощиной, где располагался лагерь шахтеров, почернела от сажи. Из за разработок, которые велись под пастбищем, в земле образовался большой провал. Приблизившись к нему, они услышали рев бычка. Очевидно, еще один провалился в образовавшуюся яму. К счастью, неглубоко, застряв в отверстии. Судя по виду, он не пострадал, но не мог выбраться самостоятельно.

Хантер спешился и схватил моток веревки, прикрепленный к седлу. Увидев, что он собирается накинуть петлю на шею животного, Тиффани вспомнила рассказ Мэри о том, как та наслаждалась, отлавливая заплутавших телят, и попросила Хантера позволить ей попробовать. Он удивился, но показал, как это делается. Мэри была права. Это оказалось очень весело, хотя веревка несколько раз обматывалась вокруг Тиффани вместо шеи животного, прежде чем ей удалось захомутать бычка.

Но это определенно задержало их возвращение на ранчо. Солнце начало садиться, когда они двинулись назад. Тиффани отстала от Хантера, любуясь закатом.

— Если вы будете ловить ворон, — сказал он, — мне придется вести вашу лошадь в поводу.

Она усмехнулась.

— Извините, но здесь так красиво, а закаты такие живописные.

Он рассмеялся.

— Я уже понял, что они вам нравятся. Если бы вы наблюдали их всю свою жизнь, как я, то не обращали бы на них такого внимания.

— Вам можно позавидовать. В городе горизонта просто не видно. Вокруг — здания, и самое большее, что можно увидеть, прежде чем скроется солнце, — это розовая полоска высоко в небе. Но ничего, подобного этому.

Идеальный конец восхитительного дня. Эта мысль встревожила Тиффани. Когда же она начала наслаждаться обществом Хантера? Она не провела здесь и двух недель, хотя дело движется к тому. И ничуть не продвинулась в своих поисках мирного разрешения семейной вражды, не включающего свадьбу. Хантер мог бы… если бы пожелал.

Это мысль засела у Тиффани в мозгу, и когда они, оставив лошадей в конюшне, двинулись к дому, она небрежно поинтересовалась: