— Можете спать здесь, — предложил Калеб.

Он взял младенца у Тиффани, и она тут же скрестила на груди руки.

— Здесь слишком душно, — возразил Хантер. — Лучше в амбаре.

— Тогда пойду принесу одеяла, — сказал Калеб и вышел.

Тиффани повернулась к Хантеру спиной. Это было проще, чем прикрываться руками. Вообще то если они собираются наружу, она может опять надеть его куртку. Тиффани натянула куртку и чуть не сняла ее снова, потому что от нее отчетливо пахло смесью кожи и хвои. Это был запах Хантера, который она ощущала каждый раз, стоило им оказаться рядом. При мысли о том, что всю ночь он будет так близко, ее пронзила дрожь.

Вернулся Калеб с одеялами и даже с подушкой. Он поблагодарил их за то, что приехали, и пообещал накормить утром завтраком. Хантер вручил Тиффани подушку и накинул на них обоих одно из одеял, придерживая край над головами.

— Держитесь поближе, иначе вымокнете до нитки.

Во дворе уже образовались лужи, и Тиффани сразу же промочила ноги. Хорошо еще, что она позаботилась о том, чтобы не вымок подол, приподняв юбку до колен, но к тому моменту, когда они добрались до амбара, оба смеялись как дети. Хантер отшвырнул мокрое одеяло и зажег фонарь, осветив амбар, который также служил конюшней с четырьмя стойлами. Все они сейчас были заняты, одно — дойной коровой.

— Надо забраться повыше, подальше от запаха животных, — сказал он, глядя наверх. — На чердаке есть несколько кип сена. Я распотрошу одну, чтобы соорудить мягкую постель.

— Две постели.

— У нас осталось только два сухих одеяла, на одно лечь, другим укрыться. Так что не будьте ханжой, Рыжик. Я совсем не жажду подхватить простуду из за этого доброго дела.

Сейчас совсем не холодно, хотела сказать Тиффани. Но, поскольку на ней была его куртка, она не стала спорить. Ночью температура скорее всего упадет, с дождем или без него, так что Хантер не преувеличивает. На ранчо она спала с открытыми окнами и каждый раз просыпалась, погребенная под одеялами, потому что в комнате становилось прохладно.

Хантер перекинул одеяла через плечо, чтобы они не мешали забраться по лестнице на чердак, а затем велел Тиффани бросить ему подушку, чтобы она могла последовать его примеру. Но бросать что то рыхлое вверх оказалось сложнее, чем можно было ожидать. Тиффани пять раз промахнулась, кидая подушку Хантеру, и они много смеялись, прежде чем она добилась успеха.

Свет от фонаря выхватывал из темноты кипы сена и стропила крыши, но большая часть чердака скрывалась в полумраке. После того как Хантер выстлал пол сеном, Тиффани помогла ему расстелить одеяло. Оставшиеся кипы возвышались вокруг импровизированной постели, как стенки алькова.

Хантер отстегнул кобуру с револьвером и снял пояс, прежде чем усесться на одеяло и стянуть сапоги и носки. Отбросив их в сторону, он расположился на одной половине одеяла. Тиффани настороженно наблюдала за этими приготовлениями ко сну. Когда он расстегнул пуговицу на брюках, ее глаза расширились.

— Что это вы делаете? — ахнула она.

Хантер хмыкнул.

— Не то, что вы подумали. Просто пытаюсь создать себе минимальные удобства. Я не привык спать в одежде, но не беспокойтесь, брюки останутся на мне.

Тиффани, скрывая смущение, резко повернулась к нему спиной. Неужели он сознательно навел ее на мысль, что намерен раздеться? Ему это определенно удалось. Ей вдруг снова стало жарко.

Она сняла куртку, но это не помогло. Усевшись наконец на одеяло, Тиффани разулась. Ей было так жарко, что она и думать не могла о том, чтобы залезть под одеяло.

— Можете лечь на подушку, — лениво произнес Хантер за ее спиной. — Или на мою руку, говорят, она очень удобная.

— И не подумаю.

— А моя грудь еще удобнее.

— Нет!

— Может, стоит попробовать?

Тиффани не могла видеть его лица, но в голосе Хантера слышалась улыбка. Она снизошла до того, чтобы швырнуть ему куртку.

— Воспользуйтесь этим в качестве подушки.

Когда Тиффани легла на свою половину постели, отодвинувшись к самому краю одеяла, до нее донесся вздох Хантера. Между ними оставался целый фут, если не больше. Тогда почему у нее такое ощущение, будто они соприкасаются?

— Когда замерзнете, можете залезть ко мне под одеяло, — предложил Хантер. — Я не буду возражать. Обещаю.

С этими словами он повернулся к ней спиной. Судя по тону, он, как всегда, подшучивал над ней, и Тиффани не сочла нужным ответить. Она честно пыталась заснуть. Но просто не могла найти удобную позу. Нервы были на пределе. Даже дыхание не желало успокаиваться. И она стеснялась каждого звука, который производила, просто потому, что Хантер не производил никаких звуков.

Она промучилась целый час, когда он заговорил:

— Поспите, Рыжик. Не успеете оглянуться, как наступит утро, надеюсь, солнечное.

— Я никогда в жизни не спала с кем то в одной постели, — прошептала она в ответ. — Боюсь, у меня не слишком хорошо получается.

— В этом нет ничего сложного. Прижмитесь, если холодно. Отодвиньтесь, если станет жарко. Лягните меня, если я начну храпеть. Постараюсь не делать того же, если захрапите вы.

Тиффани чуть не рассмеялась. Она даже немного расслабилась, догадываясь, что это входило в намерения Хантера, и молча поблагодарила его за это. Но спустя минут десять снова стала беспокойно ворочаться. Впрочем, старалась делать это тише, сообразив, что не дает спать и ему.

Это была неудачная идея. Если бы Тиффани знала, как оседлать лошадь, она поскакала бы на ранчо одна, несмотря на дождь. А так придется смириться с мыслью, что она не сомкнет глаз, находясь в такой близости от Хантера.

И тут до нее донеслось тихое похрапывание. Открыв глаза, Тиффани обнаружила, что лежит к Хантеру лицом. Это была большая ошибка. Ее глаза были закрыты так долго, что теперь тусклый свет фонаря казался даже слишком ярким, и она могла отчетливо видеть Хантера. В сущности, это был первый случай, когда она могла смотреть на него, не опасаясь, что он заметит, и не испытывая смущения. Это была возможность, которую она не могла упустить.

Он снова лежал на спине, подложив под голову руку. Рубашка была наполовину расстегнута. А тело казалось таким длинным! И к тому же твердым, с рельефными мускулами. Тиффани хотелось коснуться его, тем более что он предоставил ей оправдание, разрешив прижаться, если замерзнет. Но она не осмелилась, вспомнив, что произошло, когда в ту ночь, на кухне, она сидела у Хантера на коленях. Она всерьез опасалась, что если придвинется к нему ближе и начнет исследовать его мускулы, то не сможет остановиться. А если он проснется… Смутившись, Тиффани поспешила отогнать эту мысль, но ее снова бросило в жар, а дыхание участилось.

Она по прежнему не могла отвести от него глаз. Она даже бросила взгляд туда, куда не осмеливалась смотреть раньше, на выпуклость между его бедрами. Она знала, что это такое. Мать подробно объяснила ей, что происходит в брачной постели, даже описала мужское тело и изменения, которые оно претерпевает в этой постели. У Хантера это выглядело слишком большим. Должно быть, ему неудобно. И тут ее глаза удивленно распахнулись. Неужели оно шевельнулось?