Нащупывая в кармане деньги, Миха принялся проталкиваться сквозь толпу к волшебному полозу.

6

Над шатрами-вагонами поднялись цветастые флаги. Между флагштоками натянулись тросы, увешанные фонариками. Второй шатер раскрылся, как раковина моллюска. Внутри обнаружился целый кукольный город! Среди домов высотой в локоть сновали крохотные жители, ездили кареты и повозки. Башенки подмигивали друг Другу гелиографами, отправляя «солнечные письма». Грозный паровоин в две ладони вышиной топтался у стены, пуская дым из наплечных труб. Дети вопили от восторга, тянули родителей поближе к шатру.

На пути Михи попалось особо плотное скопление народа. Потолкавшись с минуту, Миха понял, что дело гиблое, и решил идти в обход. Рядом с ним случился рослый господин в куртке из гладкой кожи с меховым воротником. Вся нижняя часть лица господина, чуть не по брови, была замотана черным шарфом. Его левый глаз скрывался под широкой черной повязкой. В каштановом ежике серебрились снежинки, шляпы он не носил.

— Не знаешь, что тут творится? — спросил господин у Михи. — Почему народ стал?

Миха пожал плечами. За него ответил один из зевак:

— Тут сейчас бесплатное представление будет. Про Опаленного Мурида, капитана Железноликих.

Миха понял, что спектакль в красном шатре для него откладывается.

— Про Кассара, — протянул господин в кожаной куртке. — Вот это интересно. Придется поработать локтями.

Он повернулся к Михе, потирая бровь над единственным глазом. Несмотря на увечье, было в нем что-то располагающее. Миха решил держаться к одноглазому поближе.

Увы, в толпе это оказалось не так-то просто. Когда помятый, сполна отведавший острых локтей Миха оказался в первых рядах зрителей, рослого господина поблизости не наблюдалось.

Миха, правда, быстро о нем забыл. Началось представление.

В двух шагах от Михи стояла ширма. Изображенные на ней хмурые леса и высокие горы долженствовали изображать юг Акмеона, край поэтов, мудрецов и завоевателей. Солнце с лицом сурового старика пряталось за Отца-Древо на одном краю ширмы, на другом девица-луна купала косы в морских бурунах.

Над ширмой кланялись толпе куклы-перчатки, надетые на руки невидимого кукловода. Кукла слева изображала знатного господина в богатом кафтане и плаще — черном с оранжевой каймой. Черные волосы куклы делила пополам седая прядь. Кукла справа была одета в черный с оранжевым мундир и офицерскую каску с плюмажем.

Голос за ширмой начал рассказывать историю.

У одного лорда был верный слуга. Ходил с лордом в походы, собирал для него подати, защищал его землю от недружелюбных соседей.

Звали слугу Мурид Кассар, и с молодости ходила о нем слава как о знатном бойце. А лорд был у него молодой баронет Майра, будущий хозяин Полеса.

Службу свою Кассар знал. Кукла в офицерском шлеме от души дубасила деревянным мечом меднопузых латников и грязных пейзан. Баронет навешивал за это Кассару кукольные ордена, дарил конячку с головой на палке и жаловал валитской ковки меч с рукоятью, усыпанной рубинами.

Но не по сердцу верному слуге были награды. Была у Кассара тайная мечта. И не какая-то там стыдная, о которой даже в солдатском борделе вслух не заговоришь. А все же не доверял ее гордый южанин никому, хранил под сердцем.

Мурид Кассар, безродный рубака, мечтал стать лордом Кассаром, мечтал о гербе и собственном замке. Среди воинов дома Майра не было ему равных ни в стрельбе, ни в сече. Но перед самым распоследним межевым лордиком надлежало Кассару обнажать голову и мести землю капитанским плюмажем.

Под хохот толпы кукла Кассара сгибалась перед кичливыми дворянами, и рука кукловода передавала трепет сдерживаемой ярости. В бою он стоил сотни таких лордиков, но по праву рождения он был никем, а они солью земли. Владей его отец даже крохотным наделом, Мурид Кассар мог считать себя ровней хоть барону Майра, хоть Исчезнувшему Королю. В земле таился ключ к власти и почестям.

Баронет Стеван Майра, чей отец с каждым днем слабел от неведомой болезни, мог дать Кассару землю. И украсить его герб вензелями подходящего титула. Потому Мурид служил баронету верно, выполняя любые, подчас кровавые и отвратительные поручения.

Он сжигал деревни, задержавшие уплату подати, а жителей продавал островным пиратам. Он, переодев своих солдат разбойниками, отбирал товары у купцов, следовавших через земли барона Майра. Кассар разрушал замки соседей, опрометчиво ссорившихся со злопамятными Лордами Пепла. О, с немалым удовольствием предавал он мечу родовые гнезда, вырывая Сердечные Камни из груди своих жертв. Больше они не будут кичиться перед ним ветвистым деревом родословной. Дерево он сроет под корень, а землю разрушенного поместья засеет солью.

Как вам такая игра со словами «соль земли», милорды?

Настал день, и Мурид Кассар поделился своей мечтой, своей тайной, с хозяином, баронетом Майра.

— Я служил тебе верно, — сказал Кассар. — Верность заслуживает награды.

— Проси, — милостиво кивнул Стеван Майра головой, надетой на указательный палец кукловода. — Но помни, что хорошо просит тот, кто просит мало.

— Я прошу у тебя немного, господин. Дай мне земли, самую малость. Хоть пядь. Дай мне назваться лордом, и я добуду остальное — золото и парчу, мрамор и кость. Но от тебя я прошу лишь крохотной милости. Твои земли велики, а со смертью твоего отца разрастутся впятеро. Мне не нужны пастбища и дубравы, реки, полные рыбы, и рудные карьеры. На самом бесплодном наделе я прошу клочок размером с ладонь. Чтобы достало воткнуть древко и поднять флаг. Остальное я добуду мечом у твоих врагов. Уважь мою мольбу, и я на крови и хлебе поклянусь тебе в вечной верности. Мои внуки будут служить твоим внукам, как я служу тебе. Дай лишь им возможность носить мое имя с высоко поднятой головой.

Задумался Стеван Майра. Понял он, что службу свою нес Кассар лишь ради этой просьбы. Откажешь — обидится смертной обидой. Согласишься — попробуй удержи новоиспеченного лорда на службе. Ему ли, Лорду Пепла, не знать, что клятва живет, пока жив тот, кто ее принимал.

— Я дам тебе землю, — сказал баронет. — Но сможешь ли ты удержать ее? Есть ли у тебя сила?

— Мой господин сомневается в своем покорном слуге?

— Мне нужны доказательства. Ты хорош в мужицкой черной сшибке, в крови и в грязи. Но будешь ли ты хорош в благородной войне, там, где сходится огненосная рыцарская сталь?

У кукол нет зубов, чтобы их стискивать, но человек за ширмой мастерски играл голосом.

— Как же, мой господин, я докажу тебе, что благородная война мне по плечу? Ведь я и прошу у тебя землю, чтобы стать вровень с Рыцарями Огня.

Ответ у Стевана Майра был готов заранее.

— Есть место, где указом Исчезнувшего Короля сын крестьянки равен сыну герцога. Мерой там служит не величина надела и не родовитость предков, но доблесть и воинское искусство.