– Глаза чего красные? Бессонница?

– Да нет.

– А может, все-таки бессонница?.. Или проблемы с братвой?

Ярышев заполнил легкие воздухом и медленно выдохнул. Успокоиться ему надо и взять себя в руки. И осознать, что он стал жертвой банальной ментовской провокации. Все нормально, нужно успокоиться и сосредоточиться. И главное, ни в чем не признаваться.

– Я обязан с вами разговаривать? – сухо спросил он.

– Тебя не удивляет, откуда я знаю твою кличку?

– Это не моя кличка. И вы ничего не знаете.

– Знаю. Алика знаю. Студента знаю. Шпильку знаю… Не важно у вас с конспирацией, Чибис. В принципе неплохо, но недостаточно…

– Я не понимаю, о чем вы говорите. – От волнения у Ярышева засосало в животе.

– Кто убил Сычева? Кто убил Караяна? Кто убил Митину?

– Без понятия.

– Я знаю, кто не убивал. Ты не убивал. Ты был посредником, передавал заказы. А убивал Алик… Во всяком случае, Студент валит все на него… Может, Студент тоже убивал?

– О чем это вы? – через силу фыркнул Стас.

Взгляд Одинцова, казалось, сфокусировался в крутящийся стержень, на который он наматывал его душу. Смотрел прямо в глаза и наматывал, наматывал… Сычева убил Алик, это верно. А Караяна застрелил Студент. Это было его боевое крещение. А Митину отработала Шпилька, она как-никак женщина, ей и карты в руки… Казалось, Одинцов считал эти мысли.

– Я понимаю, тебе нельзя признаваться. Лучше девять лет отсидеть, чем на пожизненное загреметь, – хищно усмехнулся он.

– Я бы и на пожизненное пошел, да не за что.

– А если есть?

– Предъявляйте!

– Предъявлять мы будем твоей Марине. За покушение на убийство гражданина Никиткина.

– И кто на него покушался?

– Почву подготавливала Шпилька, патроны подносил Студент, стрелял Алик. А заказала это шоу Марина Лукашова. Через Чибиса… Но насчет тебя, Чибис, пока только предположение. Ты еще можешь выкрутиться. Ты это умеешь. И Лукашова умеет. Но на этот раз она не выкрутится.

– Я ничего не знаю, – мотнул головой Стас.

– Никиткин пытал твою жену, – всматриваясь в него, отчеканил майор. – Он вырывал ей ногти на пальцах.

– Что?! – дернулся Стас.

Он помнил пластыри на пальцах Марины. Она приходила к нему на свидание, он увидел, спросил, что это такое. Она сказала, что прищемила пальцы дверью, и он ей поверил… Она знала, как он отреагирует, поэтому и не жаловалась. А он мог отреагировать. Мог сбежать, чтобы зубами вцепиться в глотку Никиткину. Марина для него – святое, и никто не смеет ее обижать…

– Он хотел знать, куда ты дел тело Лизы Барковой.

– Не было ничего такого.

– Ну, может, потому Марина ничего и не сказала…

– Не сказала, – эхом отозвался Стас.

Марина знала, где покоится тело Барковой, но даже под пытками не раскололась. Кремень-баба… И еще она собиралась ждать Стаса из тюрьмы. И он ничуть в ней не сомневался. Всего девять лет, а может, и меньше, если условно-досрочное освобождение обломится…

Но вдруг некому будет его ждать? Вдруг Марина сама сядет? А она могла заказать Никиткина, был у нее выход на Алика…

Марина сядет, а Никиткин ей еще и отомстит. Она не выйдет живой из тюрьмы… Да и ему достанется. Не дотянет он до конца срока. Тот же Шалах со своей сворой может опустить его. Стас будет драться до конца, но вдруг не устоит?

– Она не знает, где тело, – покачал он головой.

– А ты знаешь?

– Да, я знаю… Я видел, как ее топил Никиткин.

– Никиткин?

– Ну, не сам. Там с ним двое было… Они ее к реке повезли, я за ними…

– И где это место?

– Не помню. Темно было. Но в принципе поискать можно. Примерно где я знаю… Думаю, смогу показать.

Уходить ему надо из тюрьмы. В бега уходить. Но стены здесь толстые, решетки прочные, и система шлюзов-переборок непреодолима. Но есть слабые места в системе перевозок. Сбежать можно на этапе, если вдруг представится такая возможность. А она может представиться. И чем чаще он будет перемещаться с места на место, тем больше шансов. Начать можно с места, где на дне речном покоится Баркова. Менты отвезут его к реке, и он будет блуждать по берегу, выжидая удобный момент для побега. Может, сбежит еще и до того, как покажет точное место подводного захоронения. Вырубить одного-двух ментов не проблема, и наручники он снять сможет… Ему нужен шанс, и он должен его получить.

Но куда ему бежать? В этой жизни он на все сто верит только Марине. И только с ней он сможет покинуть страну. Только с ней сможет жить как нормальный человек…

– Что ты еще хочешь сказать? – спросил Одинцов.

– Я хочу сказать? – покосился на него Стас. Он действительно хотел сказать, что Марина не виновна.

– Да, хочешь, – почувствовав его слабину, скривил губы майор.

– Марина никого не заказывала. Она всего лишь мне пожаловалась. Дальше я сам.

– Что ты сам?

– С Аликом связался. Он все организовал…

– Как ты с ним связался?

– Обычно, по телефону.

– А деньги как передал?

– Ну, он у меня в долгу…

– Сычев, Караян, Митина… Его работа?

Стас покачал головой.

– Твоя?

Ярышев скривил губы в горькой усмешке. Да, он имел отношение к этим убийствам, но пусть Одинцов не ждет от него признания. Возможно, когда-нибудь. Если, например, он не сможет убежать, а ему откажут в этапах с места на место. Он признается, его доставят в межрайоную прокуратуру, в зоне ответственности которой произошло убийство Сычева. Может, на этом этапе он и сможет сбежать. Если нет, придется взять на себя и убийство Караяна. Но, скорее всего, ему повезет гораздо раньше…

Джентльменский набор – шампанское и конфеты. Шампанское можно заменить коньяком, конфеты – тортом или даже расширить список, добавить в него «золотую» банковскую карточку и ключи от крутой иномарки.

Шампанское у него есть, конфеты тоже. Ключами от роскошной иномарки и банковской карточкой он похвастаться не мог, но включил в джентльменский набор табельное оружие и наручники. Хотелось бы, чтобы пистолет так и остался в кобуре…

– Ой! – Лида охнула, открыв дверь. Волосы на бигуди накручены, шелковый халатик сбился набок.

– Ты одна? – спросил Максим.

– Да, конечно… Я же говорю, что скучаю по вечерам…

Она порывисто взяла его за руку, завела в прихожую. И зачем-то выглянула на лестничную площадку, прежде чем закрыть дверь. Впрочем, не так уж и трудно было догадаться зачем.