Итак, то, что хотят совершить жены-мироносицы в первый день недели рано утром у гробницы, где лежит, по их представлению, тело Иисуса, можно выразить предельно четко: они выполняют волю Учителя. И не важно, сознают ли они при этом, что мажут Иисуса на посмертное Царство… Это отражено и в литургической традиции Церкви. В Великую Субботу поется на утрени: «Ты, Слово, воистину, миро не истощимое. Потому принесли Тебе миро Живому, как мертвому, жены-мироносицы».

И именно потому, что Мария, сестра Лазаря, первая совершила помазание, в преданиях Церкви она упоминается как одна из жен-мироносиц. Наряду с Марфой. Сколько же их всего, несущих благовония в тот день?

Синаксарь** Недели Мироносиц называет аж семь жен, предпочитая литургические предания лаконичности Евангелий:

«Многи убо быша мироносицы, но евангелисти о нарочитых точию сотворше поминание, другия оставиша. Бяху же сия: первая всех Магдалина Мария, из нея же и демонов седмь Христос изгна, яже и по Христове вознесении в Рим пришедши, яко словом новым, смерти Пилата и архиереа предает, яже о Спасе Христе Тиберию кесарю возвестивши. Последи же во Ефеси умирает и от Иоанна Богослова погребается; и от премудрого же Льва в Константин град приносится. Вторая же Саломи, яже есть обручника Иосифа дщи, сице бо и обоих именоваху, яже дщи его, Зеведеа имяше мужа, от неяже евангелист Иоанн и Иаков родистася. Четыри бо сыны мужеска полу роди Иосиф: Иакова, глаголемого Малого, и Иосию, Симона и Иуду, и дщери три: Есфирь, Фамарь и Саломи Зеведеову. Якоже когда слышиши во Евангелии, Марию, Иакова Малого и Иосиеву матерь, Богородицу непщуй быти, яко матерь иосифовых чад Богородица вменяшеся: якоже приключитися отсюду, сестричищу быти Христову евангелисту Иоанну, яко братню сыну. Третия же мироносиц есть Иоанна, жена Хузаия, иже бяше надзиратель и строитель дому царя Ирода. Четвертая же и пятая, Мария и Марфа, сестре Лазареве. Шестая Мария Клеопина. Седьмая Сосанна, и иныя множайшия бяху…».

Кстати, в среде армянских паломников бытует еще одно название этого престола, связанное с тем, что принесли к порогу гробницы упомянутые женщины, – Масличный.

При переходе из южного трансепта в Ротонду мы минуем своеобразный «армянский уголок». Перед нами в виде армянского миниатюрного храма предстает стройный киворий-часовня из светлого камня под шатровым, шестигранным куполом. Между четырех колонн – круглая белокаменная плита с лампадой в центре. Это придел, который в литературе зачастую именуется «капеллой трех Марий» в честь обозначения места, где находились женщины, свидетельницы Распятия:

«При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина» (Ин. 19:25).

Представители же Армянской Апостольской Церкви называют этот киворий Часовней Обморока Богородицы, привнося в безэмоциональную констатацию факта драматический колорит, присущий культуре и искусству раннего барокко.

Круговая надпись: «В память о живых и усопших всего народа армянского. 1874. От Патриарха архиепископа Есаи».

Надписи на арках: «Отремонтировал Храм св. Гроба Господня в 1960 г. Воздвиг мраморный памятник на месте обморока св. Девы Марии. От Патриарха архиепископа Егише».

Прежний кивории придела Обморока. Собрание музея в Армянском квартале

Воздвигнута часовня была в 1960 г., а прежний киворий, металлический, можно увидеть на экспозиции в музее Армянского квартала.

Придел Обморока Богородицы

Мозаичное панно у входа в Армянскую ризницу

На стене с западной стороны от этого придела – необычная, привлекающая внимание мозаика с изображением Распятия, прототипом которой послужила одна из миниатюр армянского Евангелия XIII в.

Рядом – лестница, ведущая на галерею второго этажа и Вторую Голгофу (см. главу 35). Тут же, с южной стороны от кивория, вход в Армянскую ризницу, о которой также стоит рассказать отдельно (см. главу 21).

Сия вполне изящная пристройка-эркер, к которой ведут ступени с правой стороны от входа в ХХГ, привлекает внимание посетителей, начиная с середины XII в., то есть с момента ее постройки крестоносцами. В те времена – это парадный подъем на Голгофу, и помещение (что ныне под куполом) выполняло функцию комнаты привратников. В конце XII в., тогда же, когда была заложена камнями восточная часть портала ХГГ, аюбиды замуровали и этот вход на Голгофу. И «фонарь» стал самостоятельной часовней. От путешественников старины мы узнаем об этом месте следующие подробности:

«У сихѣ же вратѣ восемь мраморныхѣ столповѣ, изѣ коихѣ три аспидные темно-зеленаго цвѣту. Между сими столпами придѣлано кѣ церковной стѣнѣ возвышенное мѣсто, yкpaшенное живописью cѣ золотомѣ, на которое восходя, какѣ сказываютѣ, Царица Елена судила Евреевѣ» (купец Коробейников).

«Да тутъ же, вышедъ изъ Великой церкви, на лѣвой странѣ, придѣлано мѣсто къ стѣнѣ Великия церкви царицы Елены, гдѣ она жидовъ судила; а то мѣсто высоко; а нынѣ тутъ престолъ латинской, служатъ французы. А то мѣсто прежде сего, сказываютъ, было позлащено, а нынѣ позолота не знать, слиняла, нѣтъ ничево» (Лукьянов).

«К латинской части Голгофы примыкает извне часовня, внутренность которой видна с Голгофы сквозь окно в стене. Латины говорят, что часовня эта построена на том месте, где Матерь Божия, возлюбленный ученик Христов Иоанн Богослов и жены Мироносицы ожидали, пока можно будет приблизиться к Кресту. Но православное предание указывает место этого „стояния“ там, где ныне находится греческий женский монастырь „Большая панагия“; древность этого предания подтверждает наш паломник XII века игумен Даниил. Вход в упомянутую часовню извне по узким ступеням. Сюда ежедневно приходит совершать раннюю Литургию ксендз из латинского монастыря Спасителя» (Кавелин).

Интересную информацию сообщает современный автор С. Баландин: «В 1636 году Венецианская республика через своего посла Пиетро Фоскарини* купила у турецкого правителя капеллу франков (Spasm) и передала ее францисканцам. До этого Иерусалимский паша использовал этот древний проход на Голгофу как голубятню».

Капелла Франков