– Мама тоже хотела, чтобы у меня и свадьба была, и платье… – отплакавшись, сказала Ольга.

– А как же, так положено, – приговаривала Инга Максимовна, вытирая ей лицо одним из белых лоскутков. – Ты не сомневайся, как мама хотела – так все и будет. Собирайся скорее, а то у них перерыв через полтора часа… Аньку с собой возьмем или с Катериной оставим?

– Нет, я без Чижика не могу. – Ольга поднялась и торопливо отправилась умываться.

– Кто бы сомневался… – Инга Максимовна прокашлялась, шмыгнула носом и осторожно тронула образцом белого шелка накрашенные ресницы. – Ух, повезло же нам… Спасибо тебе, Господи… Не надеялась даже…

Через несколько минут Саша-маленький распахнул перед Ольгой дверцу машины и, отводя глаза, пробормотал что-то в том смысле, что Игорь Дмитриевич, конечно, лучше всех, так что она, Ольга, правильно делает, что за него замуж идет, чего уж там. А он, Саша, даже и не мечтал никогда, так что пусть Ольга ничего в голову не берет, и вообще все будет о’кей.

– Спасибо, – важно сказала Анна, залезая в машину. – Мы очень рады вашему поздравлению… Саша, а ты когда буквально сам женишься?

– Да я теперь, наверное, никогда не женюсь… – Саша-маленький замолчал на полуслове, Ольга поймала в зеркале заднего вида его растерянный взгляд и опять чуть не расплакалась, но удержалась, потому что рядом были и Чижик, и Инга Максимовна.

А в ателье она все-таки заревела, хотя и Инга Максимовна, и Чижик были рядом. Вокруг Ольги суетились аж три закройщицы, снимали мерки, обсуждали с Ингой Максимовной тряпочки и фасончики, какие-то цветочки и туфельки, и в конце концов одна из закройщиц со вздохом сказала:

– Да такую красавицу хоть в мешок одень – все равно хорошо будет.

– Не надо мешок, – тут же возроптала Анна. – Оленьке надо красивое-красивое платье. Лучше всех. Оленька – моя мама, можете себе представить?

– А как же, – отозвалась толстая благодушная тетка, в пятый раз обхватывая талию Ольги портновским сантиметром. – Что же тут представлять? Конечно, мама… Вон как вы с ней похожи, прямо одно лицо. Особенно глазки…

Ольга зажмурилась, пытаясь удержать слезы, но они все равно поползли по щекам, и она быстро отвернулась, чтобы Чижик не заметил. Чижик не заметил, а Инга Максимовна заметила, быстренько разогнала толпу храбрых портняжек и, подхватив Анну на руки, поволокла Ольгу к машине, на ходу – стараясь сердито, но получалось жалобно – приговаривая:

– Ну вот, опять двадцать пять! Ну, что случилось-то? Ничего не случилось. Что-то, я смотрю, тебе это дело понравилось, а?

Наверное, и правда «это дело» Ольге понравилось. Она плакала при любой возможности. Например, на перроне она первым делом с готовностью с ног до головы залила слезами бросившуюся к ней Шурку, а потом уже смогла слушать ее стремительные речи и даже что-то говорила сама, не замечая, что не перестает плакать.

– Ты чего сопли распустила? – грубо рявкнула Шурка в конце концов и сама пару раз хлюпнула носом. – От радости, что ли? Игорь Дмитриевич, она что, всегда теперь плачет?

– Ольга никогда не плачет, – невозмутимо ответил Игорь, шагавший чуть сзади с двумя Шуркиными чемоданами в обеих руках и с дорожной сумкой через плечо. – С чего ты взяла, что она плачет?

– Действительно… – Шурка забежала вперед, развернула Ольгу лицом к солнцу и принялась пристально рассматривать ее мокрые щеки и слипшиеся ресницы. – Помстилось черт знает что. С недосыпу, наверное. Старею, что ли?

И Ольга рассмеялась сквозь слезы, и Игорь рассмеялся вслед за ней, а Шурка вздохнула, щелкнула языком и сурово сказала:

– Сумасшедший дом. То плачут, то смеются, как сказала бы Анька… Ну, ничего, я вас в норму вобью.

А потом они приехали домой, и Шурка с порога заорала:

– Анька! Теть Кать! Где хоть вы все? Можете не прятаться, все равно найду! А ну быстро целуйте меня, я с поезда! О! А это кто? А, я знаю, вы мама Игоря Дмитриевича! Инга Максимовна, правильно? Вылитый он! Просто как близнецы! Та-а-ак… А это еще что за безобразие?

Это Шурка увидела маячившего посреди комнаты Сашу-маленького и замерла с Анной на руках, хмурясь, кусая губы и подозрительно щуря ярко-зеленые глаза.

– Это Саша-маленький, – объяснила Анна, улыбаясь во весь рот. – Он буквально не замужем.

– Что маленький – это еще простительно, – сурово сказала Шурка, поставила Анну на пол и подбоченилась. – Но он же совершенно рыжий!

– На себя посмотри, – обиженно сказал Саша-маленький и покраснел как маков цвет.

– Речь сейчас идет не обо мне! – с негодованием возразила Шурка. – Речь сейчас о тебе! Придется перекраситься.

– Ну и перекрашивайся, – буркнул Саша и отвернулся.

– Тебе придется перекраситься, – категорическим тоном заявила Шурка. – Двое рыжих в одной семье – это перебор.

– Чего? – возмутился Саша-маленький и покраснел еще сильнее. – Эй, люди, чего эта кошка рыжая ко мне цепляется?

Люди откровенно развлекались, любуясь этой битвой рыжих титанов, а Ольга вдруг почувствовала, что глаза ее опять на мокром месте. Она так надеялась, что Шурка всем понравится и все понравятся Шурке…

– Не расстраивайся. – Шурка обняла Ольгу, прижала ее лицо к своей груди и успокаювающе погладила по голове. – Не обращай на него внимания. Маленький – он и есть маленький. Может, вырастет – поумнеет.

Саша-маленький зашипел сквозь стиснутые зубы, повернулся и потопал из комнаты, а Шурка горестно сказала:

– У меня в юности бойфренд вот точно такой же был. Я уже почти решила замуж за него идти, а потом смотрю: нет, нельзя за него замуж. Совершенно не умел смотреть в лицо опасности. Чуть что – поворачивался и бежал.

Саша-маленький опять зашипел и развернулся на сто восемьдесят градусов.

– В юности – это давно было? – злобно спросил он, скаля безупречные зубы в очень неестественной улыбке и храбро глядя в лицо опасности.

– Давно, – вздохнула Шурка. – Семь лет назад. Или восемь? В третьем классе…

– Бурная у тебя юность была, – еще более злобно сказал Саша-маленький.

– Зато есть о чем сейчас, в старости, вспомнить, – мечтательно улыбнулась Шурка.

– Наш человек, – удовлетворенно заметила Инга Максимовна, с интересом переводя взгляд с Шурки на Сашу-маленького. – Бедный Саша…

– Так он еще и бедный? – ахнула Шурка. – Столько недостатков в одном человеке? Катастрофа.

Саша все-таки не выдержал и убежал в кухню, а Ольга опять чуть не разревелась.

– Шурка, – растерянно сказала она, – ну что ты на Сашу насыпалась? Знаешь, какой он хороший!

– Ладно, ты мне потом подробнее расскажешь, какой он хороший, – отмахнулась Шурка. – Сейчас будет раздача слонов. Я тут вам всем гостинчиков привезла…

И вся эта суета продолжалась несколько часов подряд, и только после обеда все постепенно угомонились – Чижика уложили спать, Шурка, заявив, что тоже с ног валится, ушла в отведенную ей комнату, Инга Максимовна устроилась в большой гостиной перед телевизором, Саша-маленький с Катериной Петровной затеяли лепить вареники с вишней к ужину, а Игорь заявил, что пора Ольге посмотреть свою новую квартиру, схватил ее за руку и чуть не насильно потянул к двери.