– Да, конечно, – неожиданно сказала Ольга и подняла голову.

Молодая весенняя радость вырвалась на волю с ликующим воплем и так хлопнула крыльями, что Игорь на мгновение оглох и перестал дышать.

– Ты согласна? – наконец неуверенно спросил он, слегка отстраняя ее и жадно вглядываясь в ее глаза.

– Я… не знаю, – растерянно сказала Ольга. – Я хотела сказать: я понимаю, что это неизбежно.

– Ты согласилась! – Игорь не знал, кого он уверяет – себя или ее. – Ну, скажи, что согласилась! Почему? Из-за Чижика?

Она долго молчала, ежилась, куталась в шаль… Вот зачем он спросил? Что он ожидал услышать?

– И из-за Чижика тоже, – наконец сказала Ольга не очень уверенно.

– Тоже? А еще? Еще – из-за Шурки, да?

– И из-за Шурки тоже, – более уверенно ответила Ольга.

– А еще из-за кого? Из-за Муськи? – Игорь понимал, что говорит уже и вовсе глупости, но остановиться никак не мог.

– Конечно. – Ольга даже засмеялась тихонько. – Конечно, и из-за Муськи тоже.

– Это ничего, это я переживу, – храбро заявил Игорь. – Спасибо, что не из-за квартиры.

– И из-за квартиры тоже, – спокойно отозвалась Ольга. – Игорь Дмитриевич, я не знаю, из-за чего. Вы сказали: это неизбежно… И я вижу: это неизбежно. Из-за всего, что получилось. А без вас ничего не получилось бы. Значит, и из-за вас тоже.

Ничего, думал Игорь, не все сразу. Может быть, она еще скажет те слова, которые он хочет услышать. Он опять осторожно обнял ее, притянул к себе и уткнулся носом ей в ухо:

– Скажи: «из-за тебя». Скажи: «ты, Игорь».

– Ты, Игорь, – послушно повторила Ольга. – Из-за тебя… – Помолчала, а потом вдруг сказала удивленно: – Вот странно… Мне совсем не страшно.

Наверное, самый дикий из всех диких дикарей только и ждал этого – он облегченно засмеялся, ощущая, как сильно и часто колотится сердце, как от пьянящей радости закружилась голова, как жадно руки сомкнулись вокруг добычи…

– Мама…

От сонного Анькиного голоса Ольга дернулась и попыталась вырваться, но Игорь удержал ее, обнял еще крепче, уверенно оглянулся. Анна стояла в дверях в желтой пижаме и белых носочках, терла кулаками глаза и зевала во весь рот.

– Мама, – капризным голосом сказала она, – очки куда-то подевались, и я буквально ничего не вижу… Так ты на папе все-таки женишься?

– Чижик, – смущенно сказала Ольга, беспомощно трепыхнувшись в руках Игоря, – ты что это среди ночи вскочила? А я и не слышала ничего… Игорь Дмитриевич, пустите меня, надо Чижика уложить…

– Глупости, – шепнул Игорь и встал, не выпуская ее из рук. – Пойдем вместе уложим.

– Глупости, – заявила Анна и шагнула на балкон. – Ночь уже кончилась.

А ведь и правда – ночь уже кончилась, удивился Игорь. В синих рассветных сумерках он ясно различал и перила балкона, и котенка, спящего в цветочном горшке в углу у стены, и заспанную розовую мордашку дочери, и прекрасные глаза Ольги прямо перед своим лицом… Глаза у нее были изумленные и… счастливые?

– Что? – шепнул он, глядя в эти счастливые глаза. – Скажи мне, что ты сейчас думаешь…

Ольга поежилась, неуверенно улыбнулась, смущенно оглянулась на Анну и наконец сказала:

– Я думаю, ночь уже кончилась.

– Ну и что? – начал Игорь. Он хотел сказать еще что-то легкомысленное, что-нибудь в том смысле, что будет еще много ночей, их ночей, дикий дикарь в нем просто так и норовил ляпнуть что-нибудь дикарски-радостное, но Игорь решительно стукнул своего дикаря каменным топориком по глупому темечку и ничего не сказал, только крепче прижал Ольгу к груди.

– Как это – что? – Она смотрела совершенно незнакомыми, невиданно счастливыми глазами, потом зажмурилась, робко погладила его лицо ладонью и сбивчиво зашептала: – Ты ничего не понимаешь… Ночь кончилась! Тогда, после операции, я думала: ночь кончилась! Все будет по-другому… Это как новая жизнь. А ничего не получилось, как будто ночь и не кончилась… А теперь ночь кончилась. Я, кажется, сейчас опять зареву.

– Ни в коем случае. – Игорь опять сел на табурет, устраивая Ольгу у себя на коленях поудобнее и осторожно трогая пальцами ее лицо. – Чижик, иди сюда, свидетелем будешь. Я, Игорь Дмитриевич Серебряный, торжественно клянусь: цель всей моей жизни на ближайшие пятьдесят лет – не допустить ни единой причины, которая могла бы довести тебя до слез! Оленька, ты мне веришь?

– Глупости какие, – сказала Ольга растерянно. – Разве можно причины как-то не допустить? Этого обещать нельзя.

– Можно, – авторитетно заявила Анна, с интересом рассматривая отца с Ольгой на коленях. – Если папа что-то пообещал – то так и будет, даже не сомневайся. – Анна вздохнула, подумала и неожиданно предложила: – Ты напоследок пореви, если очень хочется.

– Совершенно не хочется, – заявила Ольга. – Торжественно обещаю никогда в жизни больше не реветь.

Ну и, конечно, ничего из этого торжественного обещания не получилось. Свое торжественное обещание больше никогда не плакать Ольга позорно нарушила на следующий же день, когда Инга Максимовна налетела на нее, как цунами, размахивая пачкой журналов мод и охапкой каких-то белых лоскутков.

– Смотри, что я в ателье выцыганила! – радостно закричала Инга Максимовна прямо с порога вместо приветствия. – Образцы! Мне вот эта тряпочка нравится, я к ней и фасончик подходящий нашла, и туфли присмотрела…

Инга Максимовна со вздохом облегчения сгрузила свою ношу на диван, оглянулась на растерянную Ольгу и нетерпеливо помахала рукой:

– Ты чего столбом стоишь? Быстренько выбирай – и поедем. Саша в машине ждет.

– Куда поедем? – не поняла Ольга.

– Как это – куда? – удивилась Инга Максимовна. – Знамо дело, платье заказывать. Свадебное. За неделю сошьют, я уже договорилась.

– Зачем? – растерялась Ольга. Ведь никаких конкретных планов по поводу предстоящей свадьбы Игорь не озвучивал, она сама вообще как-то забыла о том, что замужество предполагает свадьбу, а Инга Максимовна, извольте радоваться, уже и насчет свадебного платья договорилась.

Инга Максимовна медленно повернулась к ней, воткнула маленькие аккуратные кулачки в свои мощные бока и совершенно по-Галкиному подняла левую бровь.

– Та-а-ак, – зловеще сказала она, сверкая черными цыганскими глазами. – Значит, незачем тебе свадебное платье? Так-так… Нет уж, доча, мы тебе передумать не дадим, даже и не надейся. Ты уже наша, ты уже Серебряная, золотая ты моя.

Господи, как давно ее не называли дочей… И Ольга хлопнулась на диван, прямо на журналы и на образцы тканей, закрыла лицо руками и разревелась, чуть не до полусмерти напугав Ингу Максимовну.

– Ты чего, ты чего? – забормотала та, садясь рядом с Ольгой и неловко обхватывая ее плечи полными горячими руками. – Случилось чего? Поссорились уже? Ты не реви, ты словами мне скажи…