Шык взялся за кожаный сверток, развернул его, и вытащил наружу плотно скрученную в толстый свиток тонко выделанную кожу ягненка, всю сплошь покрытую арскими писменами-глагами.

— А это что такое? — удивился Зугур. Волхв ответил не сразу. Сперва он прочел несколько строк, потом вдруг разволновался, отмотал пару локтей кожи, и наконец торжествующе цокнул языком:

— Они! Это они, Скрижали Великого Веда, на коих запечатлел он все, что знал сам и что слыхал за долгую жизнь свою от других людей, и не только. Хвала силам земным и небесным, что к нам попали они, а не к хурам поганым или иным народам диким. Только вот…

Тут голос волхва осекся и он помрачнел.

— Что «только вот», дяденька? — спросил Луня. Шык тяжело вздохнул:

— Только вот коли случилось так, что Скрижали Ведовы тут оказались, стало быть, точно в живых его нету. Видать, этот муж, чьи кости тут лежат, по Ведову слову спасал скрижали, да настигла его смерть непонятная…

Луня, которого Руна с опаской все потихоньку оттягивала от груды костей, отошел в сторону, и вдруг увидал на полу среди мусора и пыли черные косточки какого-то маленького зверька. Ну косточки и косточки — может, хорек тут крысу схарчил, однако что-то привлекло Лунино внимание. Он присел, обгорелой шепкой откинул в сторону кусок заскорузлой грязной тряпки и вскрикнул, пораженый:

— Ого! Глядите-ка! Вот что за тварь этого чужака убила!

Шык, склонившись над черными маленькими костями, побледнел и сделал из пальцев знак обережный:

— Чур нас от этого, чур! Это кости ашиги, маленького демона из страны джавов. Мала она ростом, но опаснее ашиги нет твари на всем белом свете. Если вызвать ее заклинанием особым и указать на человека, даже пусть тот за множество дней пути находиться будет, помчиться ашига за тем, на кого наговор наложен, догонит в самых далеких далеках и мозг человечий выпьет, через ухо выпьет, а вместе с мозгом и душу сожрет, лишив ее посмертия.

— А потом что, и сама издохнет? — спросил со страхом в голосе Зугур, тревожно озираясь. Шык покачал головой:

— Да нет, тут, видать, так получилось. Гналась ашига за этим бедолагой, догнала, и вышла меж ними битва. У человека меч железный был, такой даже для ашиги страшен. То ли ранил он ее сперва, то ли потом в предсмертном ударе задел, не ведаю того, но только убили они друг друга. О ином хочу сказать — заклинание, что ашигу в погоню отправляет, сложное и мудренное. Даже Великий Вед не владеет им. И есть лишь один человек на свете, который знает, как заставить ашигу повиноваться. Зугур и Луня знают его, это Бжваг, он лури, шаман, могучий маг и мудрец, знающий много. Но зачем сделал он это, и что за человека убила ашига по его приказу? Может быть, когда-нибудь мы это и узнаем. А пока надо бы прикрыть отжившие свое кости, не дело это — лежать им тут просто так, всякой нечисти на потеху. Погрести его в огне мы не сможем — вся округа на костер погребальный сбежиться, а я чую, тварей тут всяких окрест изрядно шатается.

— Может, по-нашему его упокоить, в земле? — спросил Зугур. Шык кивнул:

— Давай, вон Лунька тебе поможет. А мы с Руной посмотрим тут, в Доме, может, сохранилось чего из вещей или из припасов. Соли бы хорошо найти. Руна, где у вас кладовая была?

* * *

Зугур и Луня нашли среди мусора и обломков пола в Большой горнице пару широких досок от сломанных столов, на них перенесли кости убитого ашигой неведомого человека во двор, Зугур железным мечом быстро вырыл могилу у дороги, неглубокую и узкую. Прикрыв кости на дне могилы второй доской, вагас быстро засыпал усыпальницу землей, быстро пробормотал какие-то слова на своем языке, воткнул в холмик сырой земли железный меч, но потом, подумав, вытащил его и сунул за пояс, а на могилу положил кожаную рукавицу.

— Все, Луня, пусть спит он покойно и вечно, и не потревожит никто прах его! Пошли.

Они вернулись в Дом, и пошли в задние комнаты, что располагались за Большим очагом, туда, где Шык и Руна осматривали разоренные кладовые Корчей.

— Эй, Луня! — раскрасневшаяся Руня выбежала на звуки шагов, перескочила дыру в полу и подбежала к мужу: — Вот, смотри, мы нашли два медных кувшина для воды, мешок овса, целый кусок горной соли, ножи, ложки, мисы…

— Хорошо, хорошо, ладушка! — Луня чмокнул жену в щеку. Зугур, усмехнувшись, обошел их и крикнул:

— Волхв! Долго вы будете тут ковыряться? Идти надо!

И подождав ответа, пробормотал:

— Не нравиться мне тут что-то…

И только вагас произнес эти слова, как до их слуха донесся дробный перестук копыт. Из дальней кладовой выскочил Шык, весь в пыли, и застыл, увидав лица остальных, потом прислушался и тихо сказал:

— Арпаки. Два десятка.

— Да. Но под седлом только половина. — так же тихо в тон волхву сказал Зугур и махнул рукой: — Быстро наверх, в ту комнату, где мы нашли мертвяка. Только тишком, молчком и острожно!

Они быстро, стараясь не скрипеть ступенями, взобрались на гульбище, проскочили в комнату, и пригнувшись, подобрались к узкому окну. Луня первым выглянул из-за шероховатого камня и увидал вдали мчащихся с закатной стороны по Ходу во весь опор всадников.

Десять конных аров, в полной войской справе, у каждого в поводу заводная лощадь, тюки с поклажей. Судя по виду арпаков, в дороге они были уже не один день. Все ближе и ближе подезжали ары к Дому Корча, и вот уже прередовой придержал коня и махнул рукой остальным, веля заезжать во двор.

— Тут остановятся. — одними губами прошептал Зугур: — Попали мы, как перепелки в степной пожар. И бежать некуда, и на месте сидеть нельзя.

— А может, по подземной тропе уйдем? — тоже шепотом предложил Луня, но Шык покачал головой:

— Аспиды в подполе. С ними такая битва выйдет, что на всю округу шум будет. Может, не надолго они? Тогда отсидимся. Эх, могила-то свежая у ворот, заметят!

Ара по двое въезжали во двор Дома, спешивались, расседлывали и обтирали коней, переговариваясь на своем звучном, рокочущем языке. Зугур, затаив дыхание, долго вслушивался, потом прошептал:

— Ночевать тут будут, во дворе. Старшой велит палатку разбить, коней отвести за Ход, там ручей и трава гуще. Трое с конями будут, остальные здесь. Только б они в Дом не пошли…

Но арский вожак, словно подслушав, отправил двоих воинов в Дом, видать, для проверки. Путники замерли, стараясь даже дышать без шума, и в звенящей тишине пустого Дома стали слышны уверенные шаги и бряцание оружия аров.

Воины, негромко переговариваясь и держа наготове мечи, вошли в Большую горницу, огляделись, а потом двинулись по скрипящим ступеням вверх, на гульбище. Комната, в которой притаились Шык, Зугур, Луня и Руна, была пятой по счету от лестницы. Звуки шагов приближались. Вот ары заглянули в одну дверную проемину, затем в другую, третью, вот подошли к четвертой комнате…

Зугур положил руку на рукоять меча, но Шык показал ему кулак, потом прошептал что-то в сивые усы и помахал растопыренными пальцами левой руки, словно кошка, отряхивающая мокрую лапу. Шаги аров замедлились, воины коротко переговорили, и Луня по тону понял — дальше не пойдут, решили, что нет тут никого.