И все эти страноведческие картинки из местной патриархальной жизни могли бы показаться очень скучными и недостойными даже малейшего внимания, если бы не силуэты возводимых в пяти километрах от местного порта огромных нефтяных терминалов, предназначенных для приема крупнотоннажных океанских танкеров. А это обстоятельство кардинально меняло любое предвзятое отношение к этой стране, которая из мазка краски на топографической карте обещала превратиться во второй нефтяной Катар со всеми вытекающими для мировой политики последствиями. Черная кровь земли заставляла кипеть людские страсти и амбиции, произносить гневные и призывные речи с трибуны Организации объединенных наций, подбрасывать высоко вверх или затаптывать глубоко вниз котировки основных фондовых бирж; двигать по волнам океанов тяжелые утюги авианосцев и всё лишь для того, чтобы нефтяные мультигиганты могли беспрепятственно, с неутолимой жадностью засасывать в бездонные чрева своих кораблей тяжелую насыщенную парафинами и другими углеводородными фракциями нефть. Черное золото девственной Амазонии.

И поэтому день 2 августа, в общем, о не предвещавший ничего радостного для наивного аборигенного населения страны, веками сидевшего без гроша в кармане, сулил из очередного унылого листка календаря превратиться в событие мирового масштаба, которое, несомненно, привлекло бы пристальное внимание президентов и руководителей транснациональных корпораций, заставило бы засесть за расчеты сотни биржевых аналитиков в Лондоне и Нью-Йорке и несомненно вызвало бы реакцию правительств на всех континентах и пересыпанные сенсациями пересуды мировой прессы.

– А раз так, – подумал про себя Влад, потягивая через трубочку коктейль Дайкири, прикрытый белоснежный с шапкой крошеного льда, – то нам совсем не помешает, та шумиха по дискредитации местного президента-сатрапа, которая была поднята по нашему настоянию рядом ведущих международных изданий. Если мы его ночью изолируем и передадим, как запланировано, туда, где ему по судьбе предназначено быть, а именно в руки правосудия, то большой мир, поморщившись, но все же вынужден будет проглотить горькую пилюлю с государственным переворотом в одном из своих периферийных субъектов.

– Михаил, – уже вслух произнес Влад, – я вижу, что тебе ямайский ром по душе, но скажи мне, над чем ты так напряженно размышляем, прямо, как невеста на выданье? Дело нам знакомое, не впервой. Расслабься. Стань ближе к народу. Ночью мы всё сделаем, как намечено, а утром следующего дня нас здесь вообще уже не будет.

– Так-то так, Влад, – откликнулся Михаил и с улыбкой посмотрел на своего товарища. – Но ты уверен, что у нас всё пойдет по основному варианту и нам не придется вводить план «Б»?

– Хотел бы верить. Внешние признаки благоприятствуют этому. Обстановка в городе спокойная. Заказчик исправно оплачивает текущие расходы и соглашается с нашими предложениями, почти со всеми. О плане "Б" ему ничего неизвестно. Он только лишь знает, что все наши силы соберутся здесь второго августа, а сама операция будет проведена в ночь со второго на третье августа. Ты уж скажи мне, что тебя конкретно смущает, Майк?

– Кое-что немного, но смущает.

– Прошу тебя, объяснись.

– Да, оснований для тревоги пока-то нет. Однако настораживающие моменты появились. Как известно, сегодня с Острова Дьявола вылетает одна наша группа, а другая, самая многочисленная прибывает на моторной шхуне. Однако ни в одной из групп ни англичан, ни французов нет. Их также нет, и не будет здесь. С одной стороны, можно сказать европейцы доверяют нам и уверены в том, что мы сделаем всё как надо.

– Ну, а с другой?

– С другой, можно подумать, что они сознательно отстраняются от дела в самый решающий момент. Может быть, отрабатывают свое алиби, а может, знают то, что не знаем мы.

– Может быть, но это ещё ни о чем не говорит. Это всего лишь предположения, а вернее сказать, чистые домыслы. Ты уж не обижайся на слова.

– Верно, если бы не одно обстоятельство. Перед вылетом с Острова Дьявола, когда я передал свои полномочия Виктору, ко мне подошел Энтони Линтон, ты его прекрасно знаешь по встречам в Европе и по делу с танкером, пожелал мне удачи и сказал, что хотел бы увидеть меня как можно скорее в Париже.

– Ну, что же? Обычные слова, сказанные при прощании. Что ты нашел в них настораживающего?

– В словах нет, но вот его рукопожатие было намеренно затянуто, и взгляд – долгий и немигающий, словно, он хотел мне что-то сказать, но не мог. – Так, дальше.

– Такое поведение для него не характерно. Обычно он ведет себя сдержанно и к сантиментам не расположен.

– Ладно, пусть так. И о чем этот момент может свидетельствовать.

– Влад, немного терпения. Вначале небольшая предыстория. Линтон был со мной, Виктором и Николаем с самого первого дня создания тренировочного лагеря. Он принимал новобранцев, которых мы подобрали на континенте, размещал их и организовывал снабжение, т. е. выполнял функции старшины-хозяйственника. Ну и конечно, присматривал за всеми нами по поручению Ленарда. Однажды он попросил меня поддержать одну кругленькую сумму, которую надо было включить в смету наших расходов, которую, как стало понятно, собирался оставить себе. Видно в Европе он живет не очень богато и имеет на попечении жену и не совсем здоровую дочь, которая нуждается в лечении. Деньги ему потребовались для оплаты её содержания в частной клинике. Я согласился и обещал подтвердить эти расходы, в случае, если кто-то спросит меня об этом, например, тот же его босс.

Был и другой случай. Я как-то выручил его, когда мы с ним на легком катере осуществляли рутинное патрулирование вблизи острова. Ему вздумалось освежиться в океане. День действительно был жарким, безветренным, и даже обычно бурные перегретые прибрежные воды вели себя как-то спокойнее, чем обычно. Словом, он спрыгнул за борт и, как выяснилось потом, оказался в гуще ядовитых медуз. Может быть, их принесло ночным приливом, не знаю. Словом, Линтон стал задыхаться и синеть, в общем тонуть. Ну, его я, конечно, затащил обратно на катер, а в лагере врач снял у него интоксикацию. В общем обошлось. И ты знаешь, после всего этого он ко мне проникся. Не то, чтобы стал другом. Нет, совсем нет, но что-то приязненное в нем появилось. И вот поэтому, я полагаю, что своим прощанием со мной он подавал мне предупреждающий знак и хотел о чем-то предупредить.

– М-да, – задумчиво произнес Влад. – Этот момент игнорировать нельзя.

– В нашем деле интуиция играет порой более решающую роль, чем даже факты, которые всегда нуждаются в проверке.

Так, расклад на это момент такой. Через час европейцы должны отправить нам обе группы с Острова Дьявола. Одна на шхуне, ведомая Алдисом, со своим снаряжением прибудет в порт и разместится неподалеку от него в нескольких заранее арендованных домах. Вторая во главе с Виктором, Николаем и Виталием высадится налегке в аэропорту Опиноко и также остановится на время в снятом доме в его окрестностях. Обе группы будут находиться в нашем резерве и будут задействованы только в том случае, если нам с тобой, Майк, и нашими друзьями каибилис не удастся, как говорится, без шума и пыли изъять президента из теплой постели и спокойно загрузить в вертолет, который должны подогнать партнеры. Но у меня есть такой вопрос. Скажи мне, лучше, чем заняты сейчас наши наблюдатели и нет ли проблем со средствами связи?