Если бы у меня был выбор: играть только акции стоимости или только акции роста, я, вероятно, предпочел бы акции роста. Более формальная и простая модель. Меньше исключений, опровергающих правило. В XXI веке работает так же, как и в XX. В США вообще непонятно, где последние 10–20 лет фактор стоимости. Судя по доходности Berkshire Hathaway за эти годы, Баффетт тоже его не находит, так что не мы такие — мир теперь такой.

При этом большая часть литературы учит искать именно акции стоимости, а не акции роста. Но вот, например, исключение: книга Уильяма О’Нила «Как делать деньги на фондовом рынке: Стратегия торговли на росте и падении»[26]. Не все в ней вызывает доверие, да и написана она человеком, который продает свой инвестиционный бюллетень, так что, как говорится, доверяй, но проверяй. Но там сказано, почему растущая прибыль важнее хороших мультипликаторов.

Как именно посчитать моментум? У нас не практический семинар, чтобы углубляться в тему. Тем более углубляться особо некуда. Берем несколько месяцев истории (от квартала до года), индекс с дивидендами (это первое число), суммарную доходность роста котировок и дивидендов, которую принесла каждая акция (это второе число). Сто чисел сравниваются с первым. Отбираются 10–20 самых лучших. Даже если нет тестера — работы на вечер. Сделали, получили «моментум-портфель». Обогнали как минимум 90 % всех ПИФов. Возможно, обогнали их все. Через год (как вариант — 3 или 6 месяцев) процедуру повторили.

Вам тоже странно, чем занимаются управляющие?

Можно найти десятки факторов, влияющих на перспективы акции. Ответом на одни вопросы будет число, как в случае анализа по мультипликаторам, на другие — дискретное «да/нет» или «скорее да / скорее нет». Иногда можно выстроить рейтинг, присвоив акции ранг от 1 до 10. По каким параметрам?

1. Есть ли у компании то, что Баффетт называет «защитные рвы»? Нечто важное, мешающее ее догнать и перегнать? Иногда это монополия, естественная или не очень: единственный порт в регионе, единственная биржа в стране и т. д. Иногда это уникальный бренд. Например, в химическом составе кока-колы нет ничего волшебного. Можно легко сделать нечто похожее, но дело не в содержимом стакана. За десятилетия никто не свалил The Coca-Cola Company, хотя пытались. Вот он, ров. Нечто подобное, вероятно, есть в компании Apple, имеющей свое фанатское ядро. Дело не столько в качестве смартфона или во вкусе колы. Также, если интернет-поисковик или социальная сеть стали главными среди подобных, — это уже неплохие рвы. Аккаунт заводят, чтобы общаться с другими людьми: есть разница, сколько их там уже.

2. Есть ли куда расти компании? Например, в конце 1990-х — начале 2000-х годов в России росло число абонентов мобильной связи. Росло быстро, но предел был понятен: число телефонов будет расти, пока не дорастет до числа людей. Примерно. У некоторых будет два-три, у детей дошкольного возраста не будет. Вот пример естественных роста рынка и предела. Телекомы были бурной отраслью, сейчас — нет. При этом последние годы доходность для инвестора сохраняется чуть лучше или чуть хуже среднего, но никто не ждет там роста в разы.

3. Насколько нишевая продукция? Чем-то это похоже на «защитный ров». Если вы производите то же самое, что и все, это надо производить лучше всех. И не факт, что завтра это «лучше» останется. Если вы производите что-то свое, но все равно нужное, волноваться можно меньше — среда не так конкурентна.

4. Насколько стабилен спрос? Можно производить какие-то забавные вещи для девиантов. Они могут быть дорогими, проходить как «предметы досуга», даже «предметы роскоши». Но рынок неустойчив, завтра мода пройдет. Проще ставить на обычный хлеб и самые обычные зрелища. Люди не перестанут питаться и смотреть фильмы в любой кризис.

5. Пункт про кризис можно обособить. Как компания и ее акции переживали кризис? Что вообще может считаться для них кризисом? Насколько он вероятен — раз, и насколько легко его переживут — два?

6. Растет или падает рыночная доля компании? Можно задаться кучей вопросов о том, как идут дела, но этот вопрос результирующий.

7. Зависит ли компания от какого-то одного контрагента? Одного главного потребителя? Одного главного кредитора? Может, от государства? Зависимость подразумевает, что все остальные для нее менее важны, чем этот один, а это плохо. Инвестор — это как раз «все остальные».

8. Насколько стабилен денежный поток? Он может скакать год от года по разным причинам, но чем меньше скачек, тем лучше.

9. Есть ли потенциал покупки компании стратегическим инвестором?

10. Не сильно ли рост котировок опережает динамику фундаментальных показателей?

11. Какими темпами растет прибыль компании и растет ли?

12. Какими темпами растут дивиденды компании и растут ли?

13. Не сильно ли компания закредитована? Про это есть простой мультипликатор «долг/EBITDA».

14. Есть ли риски ликвидности акций? Понятно, что неликвиды лучше не трогать. Но даже крупная компания может убрать акции с биржи. Делистинг не означает, что дела компании идут плохо, он вообще ничего не говорит про дела компании. Но нужны очень веские причины, чтобы иметь акции, которые продать труднее и накладнее, чем обычно. Также стоит быть осторожнее, если речь не об акциях, а о депозитарных расписках. Это когда акции котируются на другой бирже, а мы берем расписки на эти акции, которые котируются поближе. В принципе так можно делать, но это небольшой дополнительный риск: с ликвидностью и налогообложением.

15. Каковы корпоративные риски для миноритарных акционеров? Мы же помним, что доход миноров зачастую просто следствие доброй воли мажоров? Так вот, насколько эта воля — добрая? В открытую кидать миноритариев все-таки не принято, это чревато падением котировок, также многих крупных бизнесменов заботит их репутация. Но некоторые все равно кидают. Государственные менеджеры более равнодушны к своим котировкам и своей репутации, поэтому в госкомпаниях риски больше. Что было один раз, повторится. Посмотрите на историю непростых отношений «мажоры — миноры». Минора обидеть каждый может. Обычно это означает не поделиться прибылью. Предлог и схемы увода денег могут быть самые разные, суть в том, что прибыль есть, но она не наша. То есть не вернулась дивидендами и не пошла на развитие. Иметь бумаги, в которых не делятся прибылью, довольно странно.

16. Висит ли над компанией макроэкономический риск? Например, она делает что-то, нужное в старом добром мире, но менее нужное здесь и сейчас? Торговая сеть в стране, где интернет-торговля отъедает у нее по 1–2 % рынка ежегодно. Компания, добывающая нечто, что теряет свою актуальность. Просто годами сдающая рынок под натиском конкурентов, макроэкономических факторов и собственного горе-менеджмента.