– Ты куда собрался? А ну, стоять!

– Собрался к жене, – ответил он и остановился, прогнав назойливую мысль, что он поступает некрасиво и неправильно.

Когда терпение подошло к концу, на землю спрыгнул командир чистых, потер руки в резиновых перчатках и сказал бодрым голосом:

– Доложил командованию, теперь жду ответ. Скорее всего, ответ по всем пунктам будет положительным.

Демон улыбнулся и показал на чистых с дробовиками:

– У меня жена болеет, я пойду к ней и сразу же вернусь, пусть не стреляют.

– Вы слышали? – Главный повысил голос, и чистые опустили дробовики.

Поблагодарив его, Демон рванул в комнату Карины и замер у распахнутой двери. Он отчетливо помнил, что закрыл ее.

– Яр? – позвал он и, не дожидаясь ответа, переступил порог…

Карина, раскинув руки, лежала на бетонном полу, бывшего чистого на соломе не было. Демон поднял лежанку, где соорудил схрон, и громко выругался: ни рюкзака с одеждой и припасами, ни автомата на месте не обнаружилось. Его ограбили! Обвели вокруг пальца! Но как? Когда?

Положив Карину на место и укрыв ее ветошью, Демон бросился прочесывать комнаты, уверенный, что Яр еще здесь. Злость застилала разум. Хотелось найти его и бить, бить, бить, пока тварь не перестанет шевелиться. Расквасить его тонкий горбатый нос, выбить зубы, а потом отдать чистым и с удовольствием смотреть, как они его прирежут. Наверняка ведь пожалеют патроны.

Комната за первой дверью была необитаемой. За второй тоже никого не обнаружилось. Всего в трех обитали семьи с маленькими детьми. За одной дверью прятались девочки-подростки, родители которых давно мутировали.

Яру удалось уйти, прихватив с собой даже карту. Куда он направился? На восток, туда, где склады? Вероятнее всего. А если он не поверил в затопление на севере и пошел туда? Было бы замечательно. Значит, и с ним поквитается, и Учителю расскажет, что некрасиво предавать тех, кто ему доверился.

Раскрасневшийся и злой, он выбежал на улицу, готовый крушить все, что попадется под руку. Посмотрел на чистых с дробовиками. Ничего, и ваш черед наступит, но позже. Главное, спасти Карину, пусть даже ценой собственной жизни.

– Штаб дал согласие, – проговорил командир чистых, и Демон удовлетворенно кивнул.

* * *

Когда к чистым прибыло подкрепление, солнце уже клонилось к западу. Демон сидел на броне командирского танка и изнемогал. Услышав моторы, спрыгнул на землю и заметался по двору. Мир сузился до оптического прицела, переводимого с жизни Карины на затылок убегающего Яра. Спасти. Покарать. Спасти…

Чуть ли не грудью он бросился на паровой танк, но человек, привезший таблетку, ехал на третьей машине. Осторожно, крадучись, он шагнул к Демону и поинтересовался:

– Проводник – ты?

Демон кивнул. Вновь прибывший разжал кулак: на ладони лежала большая, с ноготь размером, красная таблетка. Демон шагнул навстречу, чтобы забрать ее, но чистый убрал руку за спину:

– Не все сразу. Я дам тебе половину, вторую половину получишь, когда вернемся.

– Я не себе, – признался Демон. – Моя девушка умирает и может умереть…

– Половины дозы ей хватит, чтобы продержаться до твоего возвращения, – сказал чистый, разломил таблетку, половину протянул Демону.

Он тотчас бросился к Карине, не обращая внимания на нацеленные на него дробовики, на стальные неповоротливые машины, из труб которых начал валить дым – кочегары разогревали танки перед поездкой.

Демон влетел в комнату, сел, положив голову Карины себе на колени, надавил ей на щеки, открывая рот, положил таблетку, залил водой и пластмассовой кружки, что стояла у изголовья импровизированной постели. Девушка проглотила таблетку и застонала. Неужели помогло?

Он похлопал ее по щекам, которые вроде порозовели – она снова застонала и улыбнулась безмятежно, как улыбаются во сне, когда видят хороший сон.

– Только живи, моя радость, – прошептал он, покрыл поцелуями ее лицо, сжал руки: – Я обязательно вернусь, обещаю. Держись, мое солнышко, и все будет хорошо!

Демон сжимал ее холодные кисти и все никак не мог уйти, ему казалось, что он не вернется и видит свою любовь в последний раз.

– Прости, мне пора, – уронил он и отпустил ее руки.

Спустя десять минут он уже катил на броне командирского танка, вглядываясь в окрестности и надеясь заметить следы Яра. Никто не имеет права делать ему больно и предавать его. В том числе Учитель. Предательство на предательство!

Совесть пискнула голосом Яра, что человеку, который хочет во что-то верить, не нужна правда, но Демон без труда заткнул ее. Его правда – это Карина, остальное неважно.

Командирский танк ехал третьим, за ним тянулось еще одиннадцать машин, ощетинившихся лезвиями и пулеметными стволами. Земля сотрясалась от их несокрушимой мощи, и Демон невольно наполнялся гордостью, что и он – частица стального кулака, способного сокрушить кого угодно. Учитель просто не успеет отреагировать. Что его гранаты против такой силищи? И не беда, что половина чистых не вернется назад.

Ветер гладил его по щекам, и Демон сам не заметил, как злость в его душе сменилась торжеством.

Когда достигли базы, Демон велел взять левее, чтобы не попасть на минное поле и не спровоцировать мутантов, которые прятались в затопленных подвалах, на нападение. Чистые слушались его, и в уме вертелась услышанная где-то фраза: «Я пущенная стрела, и нет зла в моем сердце, но»[2]. Если и дальше все будет складываться так же успешно, то через полтора часа колонна достигнет села Малая Черная.

Интересно, Беркут помнит, что выдал ему место, где находится новая база? Наверное, не заметил, как проболтался. И к лучшему.

* * *

Отбежав от поселения на безопасное расстояние, Яр забился в придорожные кусты, чтобы быстро провести ревизию краденого и разобраться, как работает автомат. Особо церемониться он не стал и высыпал содержимое рюкзака прямо в пожелтевшую траву: коробки, одежда Демона – хорошего защитного цвета, будет с травой сливаться. Воровато оглядевшись, Яр принялся облачаться. Повязал лысую голову черным платком, надел кофту в обтяжку, на нее – жилет с множеством карманов, поверх него – куртку. Затянул ремень штанов, подкатил их – Демон был сантиметров на пять выше, обул мокасины. На размер больше, но не беда.

Что тут в коробках? Патроны, много. Отлично. А здесь? Черные продолговатые штуковины для патронов – магазины. Во время учебы он много времени уделял дисциплине «Оружие прошлого», потому знал, что туда надо вставлять патроны, а потом прищелкивать магазин к автомату снизу. Ага, вот сюда. Одна такая штука на месте. Две заряжены, остальные пустые. Снаряжать их нет времени. Так, надо распихать их по карманам.

О, а вот кусок лепешки. Живот отозвался голодным урчанием. Яр положил обратно в рюкзак защитную накидку, имитирующую траву, две коробки патронов. Единственную гранату положил в карман. Надел похудевший рюкзак, сунул в зубы лепешку и потрусил на север, поедая ее на ходу.