Анжелика Драберт, специалист по гигиене труда, объясняет важность свободной игры родителям мюнхенских детсадовцев. Она уговаривает их не торопить детей и не составлять чересчур жесткое расписание. Ящики ее стола забиты благодарственными письмами от родителей.

– Достаточно объяснить родителям, что они вовсе не обязаны каждую минуту развлекать ребенка или заниматься с ним, и все успокаиваются, – говорит Анжелика. – Детям тоже полезно провести часок-другой не торопясь или даже поскучать.

Многие родители и сами приходят к такому же выводу, даже без помощи специалиста. В США тысячи родителей вступают в такие объединения, как «Семья на первом месте» (Putting Family First), и борются с заразой забитых расписаний. С 2002 г. в Риджвуде, городке с населением 25 000 в Нью-Джерси, проводится ежегодное мероприятие «На старт, внимание, расслабься!». В этот день в марте учителя не задают домашних заданий, отменяются спортивные тренировки, клубные мероприятия, любые дополнительные занятия. Родители возвращаются домой пораньше, обедают вместе с детьми, и все вместе проводят вечер. Это мероприятие уже стало в Риджвуде традиционным, а некоторые семьи живут по «медленным» принципам и в другие дни года.

Зачастую первыми сигнал «замедлиться» подают сами дети. Посмотрим, к примеру, на семью Барнс из западного Лондона. Мать, Никола, работает на полставки в компании маркетинговых исследований. Алекс – финансовый директор издательского дома. Оба деловые люди, их расписание трещит по швам. До недавнего времени по такому же принципу жил и их восьмилетний сын Джек. Он играл в футбол и крикет, учился плавать, занимался теннисом, посещал театральный кружок. По выходным семья отправлялась в галереи и музеи, на музыкальные спектакли для детей или же в центр природоведения под Лондоном.

– Наша жизнь, в том числе и жизнь Джека, была организована словно военный поход, – говорит Никола. – Каждая минута была на счету!

Но однажды весной все изменилось. Как-то днем Джек очень хотел остаться дома и поиграть в игрушки вместо очередной теннисной тренировки. Мать, однако, велела ему собираться. Они неслись по Лондону, со скрежетом заворачивая за угол и проскакивая на желтый свет, чтобы не опоздать. При этом на заднем сиденье – тишина.

– Я глянула в зеркало, а он крепко спит. Тут-то до меня и дошло, – вспоминает Никола. – Я тащу его туда, куда он вовсе не хочет идти. Выматываю своего малыша и лишаю его детства.

В тот вечер Барнсы сели за круглый обеденный стол и пересмотрели расписание Джека. Они решили, что трех внешкольных занятий более чем достаточно. Джек выбрал футбол, плавание и драмкружок. Заодно сократили и культурные мероприятия выходного дня. Джек получил достаточно свободного времени, чтобы повозиться в саду, пообщаться с ребятами в парке у дома и поиграть в игрушки. По субботам он не падает, измученный, в кровать, а приглашает друга с ночевкой. Утром в воскресенье мальчики вместе пекут блины, угощаются попкорном. Правда, к новому режиму семья приспособилась не сразу. Никола опасалась, что Джеку станет скучно, он не найдет чем себя занять в выходные. Алекс сожалел о спорте – крикете и теннисе. Но Джек прямо-таки расцвел в новом, облегченном режиме. Он стал живее и болтливее; он больше не грызет ногти. Тренер по футболу хвалит его пасы, руководитель драмкружка видит, что Джек гораздо активнее участвует в репетициях.

– Мне кажется, он теперь по-настоящему наслаждается жизнью, – говорит мать. – Я жалею только об одном: что мы раньше не освободили его.

Мать сблизилась с сыном, они теперь намного больше времени проводят вместе. И сама Никола перестала торопиться. Ей ведь тоже приходилось на страшной скорости возить Джека с одного кружка на другой. А сколько времени на это уходило!

Теперь Барнсы замахнулись на главного пожирателя времени: телевизор. Выше я уже сравнивал город с гигантским синхрофазотроном. Это сравнение весьма уместно по отношению к телевизору, особенно если в роли элементарных частиц выступает молодежь. Телевизор в ускоренном темпе забрасывает ребят из детства во взрослую жизнь, демонстрируя им взрослые проблемы и смолоду превращая зрителей в потребителей. Дети столько времени проводят перед экраном – американские дети в среднем по четыре часа в день, что все остальное приходится делать второпях. В 2002 г. десять авторитетных здравоохранительных организаций, в том числе Американская медицинская ассоциация (American Medical Association) и Американская педиатрическая академия (American Academy of Pediatrics), подписали обращение, предупреждающее общество о нарастании агрессии у детей, которые слишком много смотрят телевизор. Немало исследований подтверждают, что дети, зависимые от компьютерных игр и боевиков, бывают беспокойны; им тяжело сосредоточиться. Все большему числу школьников в разных странах ставят диагноз «синдром дефицита внимания», и учителя все чаще винят в этом жидкокристаллический или плазменный монитор. Ускоренные визуальные эффекты на маленьком экране, конечно же, воздействуют на неокрепшие мозги. Когда в 1997 г. по японскому телевидению демонстрировали сериал про покемонов, яркие вспышки света вызвали эпилептический припадок у семи сотен детей. Теперь производители компьютерных игр страхуются и пишут на упаковках со своим товаром предупреждение о возможном вреде для здоровья.

Вот почему многие родители хотят положить этому конец. В самых «упакованных» высокотехнологичных домах родители ограничивают детям доступ к экрану: оказывается, что без этого развлечения жизнь становится лучше. Я решил на себе испытать, каково жить без телевизора, и наведался к Сьюзен и Джеффри Кларк, 40-летним супругам, которые живут с детьми в Торонто. До недавнего времени центральное место в их доме занимал телевизор. Перед ним часами, словно зомбированные, торчали их дети, десятилетний Майкл и восьмилетняя Джессика. Время летело незаметно, а потом ребятишкам приходилось мчаться стремглав, чтобы не опоздать. Еду они заглатывали – поскорее бы вернуться к телевизору.

Ознакомившись с материалами антителевизионной кампании, Кларки решили, что надо попробовать. Они резко отказались от дурной привычки, убрали свой Panasonic c диагональю 27 дюймов в кладовку под лестницей. Дети возмущались, но недолго: почти сразу же стали очевидны благие последствия воздержания. Через неделю дети натащили в подвал старых матрасов и начали заниматься акробатикой, отрабатывать кувырки и стойку на руках. Как и у других нетелевизионных семей, у Кларков вдруг освободилось время, и ежедневная рутина не так душит. Время, которое прежде поглощал телевизор, теперь посвящено «медленным» удовольствиям: настольным играм, работе в саду, занятиям музыкой, болтовне. Ребята выглядят здоровее и лучше учатся в школе. Джессика легко засыпает по ночам, Майкл, прежде не любивший читать, теперь глотает книжку за книжкой.

Я приехал к ним в четверг. Тихий семейный вечер, есть чему позавидовать. Сьюзен готовит пасту; Майкл устроился на диване в гостиной и читает «Гарри Поттер и кубок огня»; рядом с ним Джеффри просматривает Globe and Mail; Джессика на полу пишет письмо бабушке.

Кларки не превратились в святош: телевизор вернулся в гостиную, и порой детям разрешается посмотреть интересную передачу. И в доме, признался мне Джеффри, отнюдь не всегда так аккуратно, как в день моего приезда. Но сократив время пребывания перед телевизором, семья сменила основной ритм своей жизни – на размеренное moderato вместо лихорадочного prestissimo.