Внутреннее положение России осложнялось и тем, что “революционное” безвременье вынесло наверх массу всякой мути. Чтобы собрать налоги, требовалось выяснить, с кого и сколько можно собрать. Правительство назначило для этого специальных “досмотрщиков”. А вскоре отовсюду посыпались жалобы, что они за взятки записывают уцелевшие хозяйства уничтоженными, а неспособные дать взятку — платежеспособными. Приходилось посылать новых досмотрщиков, грозя карами как берущим взятки, так и дающим их. Происходило множество других злоупотреблений. Зимой 1615-16 гг. в Поволжье восстали татары и черемисы. Для выяснения причин в Казань направили комиссию во главе с князем Ромодановским и Кузьмой Мининым. И оказалось, что чиновник Аристов довел население до бунта поборами в свою пользу. Его арестовали, пытали, били кнутом. Это была последняя служба Минина — на обратном пути он заболел и умер.

В 1616 г. Россия одержала ряд успехов на юге. Астраханский воевода князь Львов разгромил ногаев. Освободил 15 тыс. русских пленных, привел орду “под государеву руку” и заставил кочевать вблизи Астрахани и “быть в послушании”. Теперь появилась возможность использовать ногайскую конницу против крымцев. А на Кавказе пробовал шалить сбежавший Эндереевский Султан-Махмуд, натравливая чеченцев на шамхала Тарковского и русских. Отреагировали немедленно, терский воевода организовал первый в истории поход в чеченские горы. Он был удачным, стрельцы и казаки прижали Султан-Махмуда, и тот запросился в подданство к царю. Вслед за ним подданство признали уцмий Кайтагский, шамхал Андийский и хан Аварский.

Правительство решило упрочить положение государства и такой мерой, как женитьба царя. По русским традициям юноша считался совершеннолетним лишь после вступления в брак. А главное — рождение наследника создало бы устойчивую династию. Для поисков невесты применили древний византийский обычай — его принесла на Русь Софья Палеолог и предложила Ивану III при женитьбе их сына Василия. По этой методике все подданные, имеющие красивых и здоровых дочерей на выданье должны были представить их местным властям. После предварительного отбора несколько сот претенденток свозили в Москву. В “первом туре” их оценивали родственницы государя и придворные боярыни, привлекались медики. Особо доверенные мамки осматривали девиц в бане, осуществляли и более детальное обследование — “цела” ли, способна ли к деторождению. И из всей массы выбирали 4–6.

Их представляли государю, и он уже сам определял невесту, подавая избраннице кольцо и платок. Не прошедшие в царицы тоже не оставались в накладе, они получали “утешительные” богатые подарки, и их царь выдавал за своих холостых приближенных. Поэтому ажиотаж всегда возникал огромный. Были случаи, когда старались подкупить выборщиков и докторов, способных повлиять на результаты. Или писали анонимки, чтобы очернить конкуренток. Гипотетически обычай был мудрым. Монарх, вроде бы, породнялся с произвольной избранницей из народа, лучшей из лучших, подданные получали вероятность породниться с самим царем, а царица “из низов” связывала бы мужа с этими “низами”. Но это только гипотетически. На практике к выборам привлекались не все сословия, а только от дворян и выше. А сама процедура избрания запутывалась в клубке придворных интриг.

Так стало и в 1616 г. Михаилу приглянулась 17-летняя дочь мелкого помещика Мария Хлопова, с которой он познакомился еще в детстве, во время ссылки. Но вскоре ей стало плохо. Возможно, чем-то опоили, а есть версия, что она, попав во дворец, просто объелась сладкого. Во всяком случае избрание Хлоповой очень обеспокоило Салтыковых, испугавшихся за свою монополию во влиянии на царя. Они объявили, что Мария больна, а раз ее родители это скрыли, подсунув хворую, то они преступники. Слабовольный Михаил возразить ничего не смог, и Хлоповых сослали в Сибирь. Ну а дальше царю снова стало не до женитьбы…

Ухудшилась международная обстановка. Шах Аббас, надавав обещаний “освобождаемым” от турок народам Закавказья, обращался с ними круто. Преследовал мусульман-суннитов, христиан переселял, мобилизовывал в армию, налоги установил куда выше турецких. И против него началось восстание Кер-оглу, потом взбунтовал народ Мехлу-баба. Мятеж охватил весь Карабах и Азербайджан. Для султана создалась благоприятная ситуация, он объявил Ирану войну и бросил войско, осадившее Эривань. А соответственно для поляков турецкая угроза исчезла. Паны знали о неустройстве России, считали положение Романова непрочным. И победило мнение, что надо добить русских, пока они не восстановили силы. Москва опять посылала миссию к германскому императору с просьбой о посредничестве — Матвей обещал, но только на словах. А в Польшу раз за разом ездил посол Желябужский — все попытки переговоров кончились провалом. Сейм проголосовал за войну, целью которой провозглашалось посадить на московский трон Владислава.

Царь и правительство приняли единственно верное решение — снова опереться на помощь “всей земли”. Был созван Земский Собор, который санцкионировал чрезвычайный военный налог — “пятую деньгу”. Это была не пятая часть доходов, а все имущество каждого россиянина оценивалось, и от общей суммы взымалась пятая часть. Для сбора средств был создан специальный финансовый орган — в него Собор избрал только таких людей, которые славились безукоризненной честностью: князя Пожарского, дьяка Головина и трех представителей духовенства.

Активизировали и переговоры со шведами. Густав Адольф успел понять, что затягивать их не в его интересах. Опустошенный Новгородский край доходов не давал. А на зверства шведов и наемников население ответило партизанской войной. Голландские послы вспоминали, как поблизости от их расположения шиши захватили шведский разъезд, 4 рейтар убили, а 2 слугам предложили тянуть жребий, кто из них убьет другого. В общем повиновение можно было обеспечить только силой, а содержание оккупационных войск стоило дорого. И 27 февраля 1617 г. при посредничестве Джона Мерика в селе Столбово был заключен “вечный мир”. Уже без всяких контрибуций, но за шведами остались Карела, Орешек, Ям, Копорье и Ивангород. То есть, устье Невы и земли, прилегающие к Финскому заливу и судоходной р. Нарове. Король радостно заявил: “У русских отнято море!” Но Москве в сложившейся ситуации думать о Балтике пока не приходилось. Поэтому Земский Собор утвердил договор, а Мерику “со товарищи” за оказанные услуги пожаловали право беспошлинной торговли внутри страны.

Россия искала поддержки, где только можно. Посольство Волынского и Поздеева поехало в Англию. Просили у Якова I дипломатической помощи, чтобы он подтолкнул к войне с Польшей шведов, датчан и голландцев. Просили заем в 40 тыс. руб. Союзников на Западе так и не нашли, но деньги Яков дал. Правда, у него самого с финансами было не густо, и прислали их царю только в 1619-20 гг. (убедившись, что кредитор усидел на престоле). А затруднениями России пытались воспользоваться и англичане, и голландцы. Их посольства, прибывшие в Москву в 1617 г., за общие фразы о готовности быть посредниками в переговорах с Польшей надеялись получить разрешение на транзитную торговлю с Ираном через русскую территорию. Но на такое ни правительство, ни тем более Земский Собор не согласились. Персидская торговля шелком и пряностями была одной из важнейших статей дохода казны и русских купцов, а иностранцы, естественно, подмяли бы ее под себя. С просьбой о займе обращались и к Аббасу, и он тоже не отказал. Это, кстати, был единственный момент в истории допетровской Руси, когда она обращалась с протянутой рукой за рубеж.