Выглянул. Осмотрелся. Угадал. И правда никого. Вот это — что сейчас было?

— Вило-ор! — кто-то заорал на улице.

Я метнулся к окну. Из прорабской открывался прекрасный вид на аллею. Улица Чичерина была пуста. Народу не было. С одной стороны это правильно. Что тут делать-то? Стройка кругом. Три дома одновременно строится. Ещё и улица благоустраивается. Деревья сажают. Дороги отсыпают. Зато, тут стояла моя французская наставница. Сейчас, при хорошем освещении, я её рассмотрел во всех подробностях. Солнце хоть и клонилось к закату, но было ещё высоко. Часов шесть — семь вечера. Так что видно всё отлично. Даже залюбовался. Немного. Всё-таки она очень похожа, на Ирину Макогонову. Не двойник. Но похожа. Поставь рядом и любой скажет, что они сёстры.

— Вилор! Прости меня! — закричала девушка, увидев меня, — я во всём виновата!

— Товарищ Бартолье, что вы такое говорите? — приняв вид гордый и независимый, спокойным голосом, спросил я, — мне не в чем вас винить. Кто я такой, чтобы оспаривать решение более компетентного человека?

Прикалываюсь конечно. А что ещё остаётся делать? Рыдать что ли? Но, девушка не приняла моей игры. Она села, на какой-то пустой ящик, что стоял прямо под окнами и заплакала. Да так горько и с такими громкими всхлипываниями, что мне сразу стало стыдно. Честно. Вот ведь блин! Здесь же люди совсем другие. Вот я идиот!

Как я вылетел из квартиры даже не заметил. Обежал дом на одном вздохе. Выскочил на улицу. Вон она!

Подбежал и плюхнулся перед Машей прямо на газон. Хотя, какой нафиг газон? Так земелька чуть выровненная. Чуть колени не отбил.

Минуты не считал, но не меньше десяти я потратил, пока смог, хоть немного, успокоить девушку. Чего я только не говорил. Даже вроде что-то из библии приплёл. Ну, там про «аз воздам» и «по делам ихним». Зря наверное, она же кандидат в партию, но вроде помогло. Опять я увидел эту знакомую ярость в глазах и желание, чем-нибудь меня стукнуть. Зато перестала плакать.

А когда я предложил пойти наконец-то поработать, то был сильно удивлён. Оказывается, прямо сейчас, все полы в санузлах разбираются и делать там нечего. С сегодняшнего дня начинаем всё делать как надо. То есть по проекту. За нарушение техпроцесса премии, в этом месяце, никому не будет, и это уже точно. Тут же, оказывается, чёрт знает что творилось, пока я отдыхал в импровизированной камере и наслаждался приятной беседой со следователем. Слух о том, что строительство, на одном из важнейших объектов, ведётся с нарушением правил, дошёл до Калужского исполкома. И понеслось…

В течении часа, по прямому распоряжению первого секретаря обкома, собралась комиссия и рассевшись по машинам рванула на объект. Тут, невзирая на прежние заслуги и высокое покровительство, хорошенько тряхнули всё начальство. Далее, с помощью милиции, быстренько выяснили суть проблемы. И поняв в чём дело, погнали, с довольными рожами, назад в обком. Докладывать.

Маша сама почти ничего не видела. Сидела в комнате и ждала допроса. Когда её опросили, а потом отпустили, назначив главным виновником меня и прораба, она пошла к подругам. Они ей всё и рассказали. Не буду ничего говорить про женщин и девушек в частности. Особенно про их так называемую логику. Но, результат, как говорится, на лицо. Маша считает, что во всём виновата только она одна. И пока мне не удаётся её переубедить. Ничего — это я ещё не начал действовать. Посмотрим.

В таком положении: я полулёжа на газоне, а Маша сидя на ящике — нас и застал комсорг Сергей Сергачёв. Налетел гад, как коршун. Но, зато, я многое узнал, как хорошего так и плохого. И не только об обстановке в коллективе.

Вкратце, примерно так — все рабочие, невзирая на специальность и профессию, остались после работы, чтобы помочь плотникам всё исправить. Переделывать надо много. Но, всё уверены, что справятся за пару дней. Тут моей вины нет. А даже наоборот. Все считают, что я прав. Только удивляются, откуда я знаю, что кирпичную кладку нельзя вести по деревянному полу. Непохоже, что это знания ученика. Скорее, тянет на неплохое техническое образование. Из-за этого возникли разные разговоры среди строителей. Кто-то говорил, что ничего удивительного в этом нет. Кто-то вспоминал, что меня привела девушка-милиционер, а значит это неспроста. Мнений было много.

Такой интересный разговор прервала Татьяна Исипова секретарь комитета комсомольской организации «Калужстрой». Она и ещё один человек, в рабочей одежде, шли по аллее. Ну и конечно же остановились, увидев нас, чтобы поговорить. Как оказалось, они несли еду купленную в столовой, для рабочих, которые остались работать сверхурочно. Ничего особенного: сдобные булочки, котлеты, винегрет и кисель. Всё, что смогли купить, из того что оставалось в наличии. А что? По идее так и должно быть. Время-то уже позднее. Просто не знаю, как и до скольких, в этом времени, работают столовые. Знаю только про одну — это столовая хлебозавода. Но, она работает круглосуточно.

Татьяна сразу же начала с критики моего поведения. По её словам, мне надо было сразу бежать к ней. В конце концов, она не абы кто, а секретарь комитета. И какой никакой, а авторитет в этой организации имеет.

Совершенно неожиданно к нам стал подтягиваться народ. И как обыкновенно в таких случаях происходит, прямо из ничего, организовался небольшой митинг. Он был из разряда стихийных. Началось всё с простого вопроса: — Что в конце концов произошло?

Ясен пень, что Исипова не стала упускать такую возможность. Быстренько организовала небольшой помост из ящиков, забралась на него и толкнула речугу.

— Товарищи! Мы сегодня стали свидетелями, как простой никому неизвестный ученик каменщика, один, смог повлиять на весь процесс стройки! Что он сделал? Он просто отказался работать не по правилам! Конечно же ему сначала никто не поверил. Даже хотели выгнать с работы. Но, с ним была опытная девушка — каменщик и, к тому же, прекрасный специалист. Она поддержала его претензии. Прибежала ко мне и всё рассказала. И вот тут, к разбирательству, подключилась наша комсомольская организация. Я лично позвонила в горком комсомола. Имею такое право! И всё что случилось, кому надо, доложила! Там сразу отреагировали и соединились с Андреем Ивановичем Бурилиным. Все его знают. (В толпе сразу послышались возгласы: — «Конечно знаем! Наш человек! Участник! Воевал! Награды! Этот может! Правильно!»). Он моментально отреагировал. Собрал комиссию и приехал к нам на объект. Ну, а дальше, все всё видели. Комиссия разобралась с нарушением и приняла решение. Прораб временно