Я кивнула. Хотя в моем понимании эльфы и драконы – существа, мягко говоря, слишком разные. Как один мог плениться другим – непонятно.

– И что это значит?

– Это значит, что в Мастере Голландиэле течет кровь Золотого Дракона, поэтому он смог пережить такую трансформацию.

Логика в этом была.

– Аррандэль, мне показалось или Мастер Голландиэль питает ко мне личную неприязнь?

– Неприязнь? – неожиданно рассмеялась та. – Нет. Он хочет соединить ваши судьбы.

– Чего?

– Жениться на тебе, разумеется.

Я вытаращила на нее глаза, раскрыв рот от удивления. Интересно эльфы пляшут…

– Оригинальный у него способ делать предложение посмертно. Или он извращенец и хотел жениться на трупе?

Теперь настала очередь удивляться Аррандэль:

– О Единорог! Он вовсе не собирался тебя убивать.

– Это так сейчас называется? Он вызвал меня на Поединок.

– Разумеется. Но ты один раз ему уже отказала. Если бы он победил тебя в честном Поединке, то у тебя был бы выбор: либо принять его предложение, либо умереть.

Ничего себе способ завоевать благосклонность девушки!

– Тогда почему Верховная так перепугалась?

– Потому что последнее время ты ведешь себя, мягко говоря, неадекватно. И вызов на Поединок только убедил ее в нестабильном состоянии твоей психики.

– Она считает меня сумасшедшей?

– Не принимай близко к сердцу, но да. Заклинательницы Драконов очень редки в основном потому, что редко доживают до своего столетия. Они сходят с ума гораздо раньше. Говорят, разум дракона настолько чужд всему, с чем нам приходилось сталкиваться, что такой контакт просто не может не сказаться на психике. Только не говори, что ты этого не знала. А ты то бегала от Мастера, делая все возможное и невозможное, чтобы не дать ему ни малейшего повода придраться и вызвать на Поединок, то открыто провоцируешь скандал. Хочешь сказать, это поведение нормальной эльфийки из клана Серебряного Единорога?

Я потупилась. Сон отчего-то становился все запутанней и запутанней, и, как ни странно, я уже не была уверена, хочу ли я проснуться или нет. Хотя в любом случае книгу прочитать стоит. Надо же, какая интересная!

– Ладно. Рада, что мы оказались неправы. Ты победила, а не предпочла смерть замужеству, как мы опасались. Теперь, когда с завтраком покончено, будь любезна, спустись во двор и успокой бывшего жениха, пока он не разгромил обитель.

Я послушно спустилась вниз и вышла во двор. Картина, представшая моему потрясенному взору, производила сильное впечатление. Огромный черный дракон с чешуей, переливающейся на солнце всеми оттенками темно-синего, темно-зеленого и темно-красного, носился по двору как угорелый. На одной из башен обители горделиво восседал молодой золотой дракон. Завидев меня, он приветливо помахал лапой и слетел вниз с изяществом курицы, спорхнувшей с насеста. Приземление больше напоминало посадку слепого летчика, у которого вышли из строя все приборы. Шумная посадка у него получилась, даже земля ощутимо вздрогнула.

– Ты не в курсе, чем это занимается твой черный собрат? – поинтересовалась я у золотого дракона, потиравшего ушибленное при посадке пузо.

– Пытается научиться летать.

– И как успехи? – заинтересовалась я.

– Пока не очень, – злорадно хмыкнул золотой. – Я ему предлагал спрыгнуть с высоты, например с башни.

– Ну и?..

– Ничего не получилось. У вас слишком узкие лестницы для дракона его комплекции.

Может, оно и к лучшему. Отскребать со двора гигантских размеров котлету, покрытую чешуей, удовольствие ниже среднего. Золотой дракон улегся рядом, и мы стали дружно болеть за марафонца. А он в хорошей форме. Вон как шустро перебирает лапами.

– Дарриэль! – Голос Верховной над ухом заставил меня взвиться вверх от неожиданности.

Я приземлилась на дракона и взвыла благим матом, приложившись мягким местом о жесткую чешуйчатую шкуру ящера.

– Кажется, тебя просили успокоить Мастера Голландиэля? Или я ошибаюсь?

– И как вы это себе представляете? – опешила я.

Перспектива быть растоптанной когтистыми лапами неудавшегося жениха не вдохновляла.

– Ты же у нас Заклинательница. Тебе виднее. Но чтобы через пять минут все было тихо. Да, чуть не забыла. Делай что хочешь и как хочешь, но верни Мастеру Голландиэлю его эльфийский облик! Это приказ! – Верховная резко развернулась – так что туника взметнулась вокруг стройных ног – и гордо удалилась, оставив меня в недоумении гадать, как угомонить мятущегося дракона.

В голову, как назло, ничего умного не приходило. Разве что встать на пути бегущей рептилии? Ахурамариэль обозвал меня «самоубийцей». В ответ я только пожала плечами и подумала: «Не предлагаешь – не критикуй».

Я вытянула вперед руки и заорала:

– Стоять!!! – подкрепив свой вопль заклинанием магического щита.

Дракон несся на меня со скоростью почтовой упряжки и останавливаться вовсе не собирался. То ли он не слышал моего крика, то ли принципиально решил затоптать и тем самым избавиться от надоедливой Заклинательницы. Магический щит лопнул как мыльный пузырь, я с воплем отпрыгнула в сторону и не слишком удачно приземлилась на пятую точку, ругаясь, как пьяный матрос, поскользнувшийся на палубе. Золотой дракон скептически фыркнул и вытянул лапу, черный споткнулся и улетел вперед, испуская огонь, как сломанный огнемет. В результате огневой атаки черного дракона северная стена обители сначала обуглилась, а потом и вовсе рухнула, не выдержав столкновения с мощным лбом дракона.

– Дарриэль!!! – Вопль Верховной грозил разрушить оставшиеся три стены обители до основания. – Негодная девчонка! Я же просила тебя остановить дракона, а не разрушать обитель.

– Но, Верховная… – прикинулась дурочкой я. – Я в точности выполнила ваш приказ. Вы же не уточняли, как именно я должна это сделать.

Целую минуту, пока взбешенная эльфийка буравила меня испепеляющим взглядом, я думала, что она меня убьет. Женщина оказалась очень мужественной и взяла себя в руки. Она просто прикрыла глаза, видимо сосчитала про себя до десяти (удивительное самообладание, мне бы и до ста не хватило) – и глаза открыла уже спокойная, сосредоточенная женщина.

– Хорошо. В следующий раз я буду более конкретна в приказах. А теперь иди в свою комнату и приведи себя в порядок. – Прозвучало это как «убирайся с глаз, пока я не предала тебя медленной и мучительной смерти».

Я поспешила убраться, пока она не передумала. Сон сном, но даже во сне может быть больно. Но я не успела. Небо вдруг потемнело, повеяло холодом. Послышался странный гул, словно кто-то, напрочь лишенный музыкального слуха, взялся играть на контрабасе. Все застыли, задрав лица кверху и с тревогой вглядываясь в небо.