Клер закрыла лицо руками и заплакала, чувствуя себя такой одинокой и сиротливой, как никогда прежде.

Когда Никлас вернулся в библиотеку, Люсьен доливал бренди в их наполовину осушенные бокалы.

— Мисс Морган сказала, что она не респектабельна и что если меня интересует, в чем тут дело, ты можешь мне все объяснить. — Он отхлебнул бренди. — Ну так вот, подробности меня интересуют, и даже очень.

В нескольких лаконичных фразах Никлас изложил суть договора, который заключил с Клер: ее пребывание в его доме в обмен на содействие в улучшении участи обитателей Пенрита.

Хотя Никлас намеренно опустил все детали, когда он закончил говорить, Люсьен тихо выругался.

— Чтоб тебе провалиться! Какой бес в тебя вселился?! За тобой числится немало безумных похождений, но я ни разу не слыхал, что ты погубил наивную девушку.

— Клер вовсе не наивна, — возразил Никлас. — Ей двадцать шесть лет, она настолько хорошо образованна, что может с полным правом именоваться синим чулком, и у нее уйма практичности и здравого смысла. Она согласилась жить под моей крышей по своей воле.

— В самом деле? — В глазах Люсьена зажглись зеленые огоньки — верный признак того, что он не позволит перевести разговор в другое русло. — Знаешь, если ты чувствуешь непреодолимое желание жестоко поквитаться со всем женским родом, то найди какую-нибудь стерву, которая этого заслуживает. Не губи хорошую, порядочную женщину, используя в качестве оружия ее совесть и неравнодушное сердце. Никлас с грохотом поставил свой бокал на стол.

— Черт побери, Люс, я никогда не давал тебе права читать мне нотации! Именно поэтому я всегда действовал в качестве шпиона-любителя вместо того, чтобы стать официальным членом твоей хитрой конторы.

Люсьен вскинул руку.

— Мир, Никлас, мир. Я не люблю лезть в чужие дела, но данная ситуация меня беспокоит, и мне кажется, что, кроме меня, высказаться в защиту мисс Морган попросту некому.

— Я вовсе не собираюсь причинять ей зло.

— Но ты его уже причинил! Ты же наверняка более или менее представляешь, каково это — стать предметом пересудов в небольшой деревне. Ей будет очень трудно возвратиться к своей прежней жизни.

Никлас встал и начал нервно ходить взад и вперед.

— Вот и хорошо. Она может остаться со мной.

— Как? Ты сделаешь ее своей постоянной любовницей? — потрясенно проговорил Люсьен.

— А почему бы и нет? Я мог сделать и кое-что похуже, и частенько делал.

— Если эта девушка тебе нравится, женись на ней.

— Никогда, — сказал Никлас без всякого выражения в голосе. — Я уже был женат, и одного раза хватит с меня до конца жизни.

После долгого молчания Люсьен тихо спросил:

— Знаешь, все эти годы я часто задавался вопросом: что же все-таки произошло между тобой и прекрасной Кэролайн?

Никлас резко повернулся и впился в друга свирепым взглядом. Лицо его так напряглось, что казалось, еще чуть-чуть — и по нему пойдут трещины.

— Послушай, Люс, дружба двух людей может быть долговечной. только если есть некие границы, которые никогда не переступаются. Если ты дорожишь нашей дружбой, не пытайся заниматься тем, что тебя не касается.

— Как видно, дело обстояло еще хуже, чем я предполагал. Поверь, Никлас, я очень сожалею, что все так вышло.

— Не сожалей. По крайней мере у нее хватило такта умереть. — Никлас взял со стола свой бокал и с шутовской торжественностью поднял его.

— За Кэролайн, которая преподала мне столько полезных уроков жизни и любви. — И он залпом осушил бокал.

Люсьен молча смотрел на своего друга. Раньше он полагал, что четыре года — достаточно долгий срок, чтобы Никлас мог оправиться от последствий той катастрофы, которая разбила его жизнь и заставила так скоропалительно покинуть Англию. Но оказалось, что он ошибался. Люсьен встревожился — с Никласом было что-то глубоко неладно — так же, как и с Майклом.

Однако за несколько последних нелегких лет он тоже усвоил кое-какие уроки. И один из них состоял в том, что человек мало что может сделать для друга… кроме разве что одного — при любых обстоятельствах оставаться его другом.

Клер спала очень мало, но в темных закоулках ночи ей удалось найти своего рода покой — печальный, но все-таки покой. Хороший христианин-методист должен поступать так, как подсказывает ему внутреннее знание, идущее из сердца, а ее сердце знало одно: она хочет быть с Никласом так долго, как только возможно. Не как его любовница, нет; едва ли она смогла бы простить себе такое глубокое нравственное падение.

Но когда Клер вспоминала проведенные с ним дни, все сцены вставали перед нею, расцвеченные яркими, сочными красками. Рядом с ними вся ее предыдущая жизнь казалась блеклой и серой. Это было самое лучшее время в ее жизни, и она чувствовала, что когда три месяца истекут, ничто и никто уже не сможет взволновать ее душу так глубоко, как взволновал Никлас. А раз так и раз теперь она, несомненно, попадет в ад, то лучше всего провести остаток времени весело — вместо того, чтобы постоянно бранить себя за проявленную порочность. Для раскаяния в ее распоряжении будут все оставшиеся годы…

Клер тщательно оделась, хотя полагала, что Никлас встанет поздно, так как скорее всего просидел с лордом Стрэтмором далеко за полночь. Она весьма удивилась, когда, спускаясь по лестнице, увидела, как он выходит из дверей утренней гостиной.

Никлас направился ей навстречу, и когда девушка достигла нижней ступеньки, преградил ей путь. Потом, не говоря ни слова, обнял ее и поцеловал. Поскольку она стояла немного выше, их лица оказались примерно на одном уровне, и это было восхитительно удобным. Его объятия были полны нежности, и еще в них чувствовалась тоска по ласке и теплу. Обвивая руки вокруг его шеи, Клер подумала: может быть, этой ночью он тоже чувствовал себя одиноким?

Когда поцелуй окончился, они остались в объятиях друг друга. Клер, нимало не робея, сказала:

— Нынче вы воспользовались своим правом на поцелуй очень рано.

— Мне нравится удивлять вас. Возможно, вам захочется получить сегодня еще один? Тогда придется проявить инициативу самой. А я, если буду в настроении, вам отвечу. — Хотя говорил он шутливо, глаза его пристально вглядывались в ее лицо, — Большую часть сегодняшнего дня я буду занят делами, но к ужину вернусь. Есть ли что-нибудь такое, чем вы особенно хотели бы заняться вечером?

— Втайне я всегда мечтала побывать в цирке Эйнсли, — призналась она. — Это возможно?

В его глазах появился веселый блеск.

— Вам нравятся клоуны и цирковые наездники? Нет ничего легче — сегодня там как раз дают представление. Подумайте, что еще вам хотелось бы увидеть в Лондоне. В библиотеке наверняка есть путеводитель.

Он обнял ее за талию, и они в полном согласии пошли завтракать.