— О, спасибо, Джейн, — махнув ладонью, будто эти выборы ничего особенного не значили, он одаряет меня улыбкой в ответ и тоже садится. — Как ты? Видел тот процесс над корпорацией… Как же её…

Хороший адвокат чувствует любое малейшее изменение интонации и настроения человека. Отличный же адвокат знает наперёд, в чём причина этих изменений. Я пока на пограничье — замечаю тень, промелькнувшую в водянисто-голубых глазах Райли, когда он отводит от меня взгляд, и оттенок неискренности в растянутой рыхлой линии улыбки. Пока недостаточно, чтобы убедиться в лживости намерений, но достаточно, чтобы быть начеку самой.

— «Сомбра», сэр, — вновь улыбаюсь я, медленно поставив сумку рядом. — Благодарю вас.

Об Аманде спрашивать не собираюсь, оставляя пространство для разворота на своей стороне дороги. Пусть скажет сам, если захочет. Если же нет — ещё один повод призадуматься, зачем Райли это скрывать.

— Точно, «Сомбра». Слышал, это было нелегко.

— Не тяжелее других исков, подкидываемых мистером Беккером, — мышцы на лице и челюсть уже, чёрт возьми, устали расточать эти улыбки, но вдогонку я ещё и хлопаю ресницами, чтобы максимально показаться лопочущей дурочкой.

Когда отец был жив, Райли я видела всего пару раз на организуемых семьёй раутах и не имела возможности беседовать с ним настолько долго, чтобы он раскусил мой характер и типаж. Так что ему не с чем будет сравнивать моё поведение сейчас.

Внимательно, будто пустив луч сканера, слежу за мимикой сенатора после сказанного. Хоть и моя персона мелькнула тогда в новостях, рассказывать о том, что работаю на корпорацию Альваро полноценно, совершенно не собираюсь, вновь памятуя о его предупреждении.

Посмотрим, проглотит ли эту ложь…

— О да, Беккер тот ещё мучитель, — усмехнувшись, проговаривает Райли.

Что ж. Проглотил. Не пережёвывая.

Я понимающе поджимаю губы, кивая, и он продолжает, напустив на себя сожалеющее выражение:

— Ты большая умница, Джейн. После всего случившегося в твоей жизни… Ох. Отец гордился бы твоей победой.

Версия случившегося в моей жизни для публики, куда входит и сострадательный сенатор, — ДТП, в момент которого меня не было в машине. Не удивляюсь, что Райли затронул это: хочет показать, что судьба бьёт меня разводным ключом по макушке, всё никак не останавливаясь, а тут ещё и папа… Уже натренированной силой мысли избавившись от подступивших воспоминаний, я качаю головой.

— Да… Его смерть была для меня большой неожиданностью… — театральный вздох выходит даже болезненным для лёгких. Главное — не переиграть, потому что тема об отце постепенно расцветает. Нужно попробовать выяснить хоть что-то.

И в этот момент очень кстати вспоминаю то, что жена Райли, да и он сам, довольно набожная женщина. Их чета — та самая категория людей, которая умудряется ходить в церковь по воскресеньям и при этом влезать в омерзительно грязную сферу политики. Порой я удивляюсь, как отец вообще решил стать сенатором при всех своих имевшихся добродетелях…

Секунда на обдумывание формулировки, расстановка акцентов на нужных словах, интонация, давящая на жалость, и:

— Я всё силюсь понять, почему иногда Бог посылает такие испытания людям?

Альваро бы аплодировал стоя…

— У каждого свой путь, им озаряемый, Джейн, — совершенно серьёзно заявляет Райли, который моментально ведётся. — И только Господь знает, когда покрыть его тьмой.

Неужели, сенатор? Господь или, может, кто-то ещё? Кто-то вместо него, кто возомнил им себя?..

— Не знаю, это всё так… — специально закусываю губу, отводя взгляд, и нервозно «ломаю» пальцы. — Я жалею, что не общалась с папой в последнее время. Может быть, я смогла бы как-то предугадать такой исход. Получше о нём позаботиться.

Отлично. Райли ничего не замечает, зато я вижу, как его грудь набирает воздуха, чтобы излить душещипательную тираду. Пусть думает, что дочка умершего друга-коллеги ищет в нём утешение. А не ответы, шатаясь на столбах зарождающихся подозрений, которые я пока гоню от себя.

— О, поверь мне, Эдвард и так был заморочен на себе. Он, пожалуй, исключение из многих людей в нашем возрасте, когда в суете забывается необходимость следить за здоровьем, — поправив и так идеально лежащий галстук, Райли мягко добавляет: — Но и к таким судьба и высшие силы всё равно бывают неблагосклонны.

Так-так. Из его уст тоже звучит скрытое подтверждение, что отец всё-таки был внимателен к себе. В натуре Райли есть нечто скользкое — он бы не упустил случая намекнуть или даже посплетничать о том, что папа мог принимать какие-то препараты. Не взирая на то, что беседует именно со мной и об умершем человеке, о котором либо хорошо, либо никак.

На миг повисшей паузы я позволяю себе пристальнее осмотреть сенатора — он отвлекается на шумно качнувшуюся ветку за окном.

А что, если и Райли лжёт? Прямо как я сейчас… Что, если он наоборот что-то знает и никогда не выдаст это мне?

И каковы его мотивы врать?

— О да… Вы правы, — наконец, медленно, растягивая слова, произношу я и отвожу взор вниз, на свои брюки, когда сенатор снова направляет внимание на меня.

— Я могу тебе в чем-то помочь, Джейн? — не заметив короткую заминку и мою изменившуюся интонацию, он выпрямляется и кладёт замо́к ладоней на поверхность стола. Участливо продолжая: — Ты хотела поговорить сегодня о чём-то конкретном?

А вот тут прокол. Выдумать повод для визита сегодня я так и не успела, надеясь выяснить всё в непринуждённой беседе в начале и как-то красиво уйти под предлогом после. Надо что-то предпринять, срочно.

Думай, Джейн, думай… Включай свой гребанный, иногда зарытый за ненужностью в землю, дар убеждения.

— Нет, сэр… — с чувством выдаю я, и стоит немалых усилий скривить лицо в якобы начинающихся слезах. Для пущей убедительности ещё и вонзаю подушечки указательных пальцев в уголки глаз. — Простите мою сентиментальность, но мне просто захотелось увидеться с вами, потому что вы — единственный, с кем папа больше всего общался в последнее время. Вы как напоминание о нём.

Ох, и хреновая же из меня актриса. Голливуд не светит, зато расположение Райли точно, озадаченно взглянувшего на меня и тут же рассыпавшегося в успокоительных речах:

— Ну что ты, что ты! — кряхтя, поднимается с места и, обойдя стол, подходит ко мне. — Не плачь, Джейн, всё хорошо. Всё будет хорошо! Давай выпьем кофе и поговорим немного, думаю, тебе станет легче.

Сенатор вежливо касается моих плеч в ободряющем жесте, а я всё прячу глаза, чтобы не показать их сухость, и намеренно шмыгаю носом.

Нет, не хватало ещё тут задержаться.

— Не хочу занимать ваше время, сэр. У вас наверняка очень много дел.

— Потребности электората подождут, — бодро отсекает Райли, отступив от меня к телефону, и нажимает на кнопку: — Шэрон, будь так добра, принеси нам с миссис Ричардс кофе.