улыбку: «недостойная простушка» хотела жить с королём, а её отселяют и достаточно далеко. Замечательно!

С ненавистью взглянув на высокородную соперницу, Пилинэль гордо посмотрела вокруг, поблагодарила Карнистира за будущий дворец поцелуем и вместе с сопровождением удалилась в свой шатёр с вышитым серебряными сплетёнными ветвями высоким куполом. У входа дежурили два копейщика из уроженцев северного Оссирианда. Будущая королева старалась не думать, что её собственный шатёр не такой роскошный, как у Пилинэль. Это ведь только кажется!

Да. Кажется.

***

Лес начал редеть, изменились звуки вокруг, дорога пошла на подъём, и спереди донеслись восторженные голоса.

Карета остановилась, и будущая королева вышла на заросшую островками колосков полянку. Чёрно-красно-звёздные знамёна взвились в небо, впереди над высоким обрывом кружил ветер и перекрикивались чайки. Подойдя к склону, смотря на серое, затянутое плотными облаками небо, нависшее над бескрайней равниной, Оэруиль вдруг поняла лишь одно: перед ней её собственное королевство. Её. Собственное. Королевство.

Что делать с этим пониманием, эльфийка совершенно не знала, но чувствовала: королева должна быть главной, ведущей, а не ведомой. Да, её этому не учили родители, но ведь перед глазами всегда был пример всесильного главы огромной семьи!

Идея пришла внезапно и показалась воистину гениальной.

***

— Не понимаю, чем ты недовольна, — говорила сестра Пилинэль, когда на очередном привале в шатёр к своей сопернице вошла будущая королева. — Кроме её появления.

Сказав это, эльфийка рассмеялась и вышла на улицу.

— Привет тебе, Пилинэль, — очень вежливо улыбнулась Оэруиль, присаживаясь на подушки. — Как твой малыш?

— Он будет старше твоих сыновей, если таковые родятся, — гордо заявила рыжеволосая Синдиэ, — перед лицом Рока жена короля — я, а не ты. Мы обе это знаем. Что бы ты ни хотела мне сказать, слова услышаны не будут. И знаешь, я постараюсь сделать так, чтобы мой дворец был роскошнее твоего.

Дочь лорда Каленовэ ответила не сразу.

— Пилинэль, — сказала она, наконец, — ты видела, что я не хотела выходить замуж, на то была воля родителей. Если союз между Оссириандом и Таргелионом обязательно должен быть скреплён брачным союзом, на это также воля Рока. Я не хочу, чтобы твой ребёнок рос во злобе.

— Боишься, что он вырастет ненавидящим тебя военачальником? — свысока спросила эльфийка, поглаживая округлившийся живот.

— Эльфы не воюют друг с другом, — с удивлением произнесла леди, — но и ссор я не хочу. А если твой сын станет воином, ему непременно захочется уехать в Химринг, чтобы защищать Белерианд от врага на севере.

— Ты не пошлёшь моего сына в пекло! — вскрикнула Пилинэль. — И не надо мне рассказывать о славе и подвигах! О посмертных песнях и балладах! О мемориалах со списками славных имён! Ты не теряла близких! Не знаешь, что ни одна почесть на свете не заменит родного брата!

— Значит, — удивившись собственной сообразительности, улыбнулась Оэруиль, — мы вместе должны делать всё, чтобы наша страна жила в мире. А для этого вражды не должно быть между нами, понимаешь? Нам нужно договориться, Пилинэль.

— О чём?

— О мире. Тебе тоже не будет пользы, если мой отец и дед станут настороженно относиться к королю Карантиру. И, коли уж так сложилось, ты будешь для нолдорана женой, а я — королевой. Любовь и тепло достанутся тебе и твоему… Вашим детям. Мне же — корона. Как тебе такое предложение?

Произнеся леденящие душу слова, Оэруиль не заплакала. Слёзы не пролились и когда Пилинэль с радостью согласилась, и во взгляде рыжеволосой эльфийки исчезла затаённая злоба. И после, выходя из шатра, будущая королева улыбалась.

Лишь ночью, когда никто не видел и не слышал, посмотрев из окна кареты на сияющие в чёрном небе звёзды, дочь лорда Каленовэ схватила шёлковую подушку, прижала к лицу и разрыдалась.

Будет буря

Склон горы был почти отвесным, однако умелые золотоискатели ловко выбивали в камне ступени и продвигались вперёд. Точные удары кирки из высокопрочной стали находили малейшие трещины в монолитной скале, привычные к пещерам и расщелинам ноги опирались на плохо различимые глазу выступы, и отряд гномов упорно шёл к намеченной цели.

— Ещё немного, парни! — с азартом крикнул предводитель, в тёмно-коричневой бороде которого блестели золотые кольца — признак королевского рода. — Мы почти дошли! Видите, за тем буро-красным камнем выход из пещеры на плато? Там и отдохнём.

Солнечный свет пробился сквозь плотные облака, выглянул из-за чёрного склона, залил лишённую растительности землю золотом. Увы, не тем, которое искали добытчики.

— Улов не растерял по дороге? — спросил рыжий гном своего младшего брата, бросившего сумки около будущего костра. — Озеро осталось далеко позади, лезть опять через ущелье желающие вряд ли найдутся.

— У нас запасов полно! — отмахнулся юный золотоискатель, доставая заточенные палки, нанизывая на них недавно пойманную рыбу. — Кто огонь разожжёт?

Оказавшийся ближе всех к углям чернобородый, чуть располневший с годами, но всё ещё очень сильный горняк взялся за дело.

— Мне нравится твой план, друг Азагхал! — хохотнул старший из рыжих гномов. — Если мы правда найдём тут золото или что другое ценное и позовём соседей из Ногрода разрабатывать ресурсы вместе, это нас сплотит! Повторюсь, я считаю, ты должен быть нашим королём, а не твой брат. Прости, что хороню вашего отца заранее, но ты сам понимаешь: час его близок. Это огромная утрата для нас всех.

— Неизбежная, — мрачно ответил Азагхал, раскладывая вещи. — Если мой старший брат, будущий король, в чём-то не прав, Творец наградил меня смекалкой, чтобы направлять его. Вспомни, как многие были против переселения сюда, в Белегост, когда подземный жар пошёл в западные горы. Но мы теперь видим, это оказалось верное решение — недра здесь богаче, а камни податливее.

— Если я вернусь с пустыми руками, жена обещала меня обрить. Всего! — загоготал чернобородный, любуясь разожжённым огнём. — Так что, оставьте вашу дружбу народов королям. Мне важнее моя борода! Эль остался или на воду переходим?

Юный рыжий гном с гордостью достал бутыль.

Облака разошлись, голубое небо засияло полуденным солнцем, среди серых ошмётков туч закружили вороны.

— Дурное предзнаменование, — нахмурился, разливая по деревянным кружкам эль, чернобородый.

— Нельзя считать знамением весть о том, что давно ожидаемо, — задумчиво сказал Азагхал, всматриваясь в небосклон. — Только не похоже, что эти птицы к нам прилетели. Пока