так как только ты можешь разрешить эту задачу, – пожал плечами Эйрих. – Итак?

– Святой отец, я вынужден отложить наш спор на вечер, – посмотрел Кавдекс на отца Македония. – Дело вынуждает.

Священник был недоволен таким развитием событий, он с неприкрытой неприязнью посмотрел на Эйриха, но затем кивнул.

– Так и быть, до вечера, – встал отец Македоний с лавки. – Но мы должны разобраться в этом сегодня же.

– Непременно, – кивнул Кавдекс.

Религиозный деятель ушёл в сторону издалека видимой базилики, а владелец малых терм перевёл испытующий взгляд на Эйриха:

– Ты точно не шутишь?

– Моё прозвище Щедрый, а не Обманщик, – произнёс Эйрих. – Нам срочно нужно размещаться на ночь, поэтому я бы хотел сразу перейти к делу.

Видимо, таких крупных заказов у Кавдекса ещё не было, раз он не может поверить в свалившуюся удачу с первого раза.

– У меня как раз есть свободное время, – произнёс римлянин. – Пойдём в порт.

Когда Фауст Кавдекс удостоверился, что Эйрих действительно не обманывает его, началась процедура размещения всей этой прорвы людей в стабулах и кумпонах, не рассчитанных на такое количество людей – пришлось договариваться с другими дельцами, дабы они тоже предоставили свои дворы.

Уже после заката, проблема была решена и всех легионеров с семьями разместили по всему городу, а Эйрих начал переходить рамки приличий: ночью никто дел не ведёт, но постой обходится слишком дорого, поэтому он вынужден беспокоить отдыхающих людей, которые могут продать телеги и лошадей.

Так дела никто не ведёт, даже сам Эйрих, в иной ситуации, предпочёл бы отложить это до утра, но каждый день постоя будет обходиться ему очень дорого, поэтому надо уложиться хотя бы в два-три дня, после чего отправляться домой.

Нужно очень много телег, много лошадей и ослов, но это тоже не напрасные траты – потом всё это будет продано остготам, а прибыль занесена в казну.

Беседуя с недовольными торговцами, которые были очень не рады тому, что в их дома стучится какой-то варвар, желающий что-то срочно купить, Эйрих окончательно выбился из сил.

С другой стороны, ощущение земной тверди быстро вернуло ему силы и избавило от тошноты и головокружения, но не от головной боли.

Когда стало совсем неприлично, Эйрих завалился спать в домусе Фауста Кавдекса, который просто не мог не принять на ночь такого важного покупателя. Он даже настаивал на том, чтобы Эйрих остановился в его гостевых покоях, потому что иной исход означал для него урон чести как хозяину.

Утром Эйрих продолжил кипучую деятельность.

Выкупив, за неприличные деньги, всё, что может ездить и возить груз, он вывел часть легионеров из города, поставив их полевым лагерем, охранять телеги с грузами.

Провозившись с этим до самой ночи, он снова лёг спать поздно, а утром вновь проснулся рано и продолжил интенсивную работу. И так до победного конца.

/17 ноября 408 года нашей эры, провинция Далмация/

Кавдекс был не рад уходу такого числа постояльцев, хотя понимал, что вечно такое счастье длиться не может. Золотые дни закончились, поэтому Салона, взбудораженная внезапно прибывшей прорвой людей, вновь успокоилась.

Но солидно обогатился не только владелец малых терм, а ещё и различные торговцы.

Эйрих уличил момент и нашёл возможность купить дополнительные две сотни комплектов кольчужной брони, проданные ему из-под полы, а также сотню щитов, два десятка мечей и полторы тысячи плюмбат. Всё это покупалось у начальника городского гарнизона, Нумерия Ланата – человека жадного, но осторожного. Коррупция глубоко проникла в общество римлян, поэтому Эйрих, имей он хотя бы пару-тройку недель, сумел бы договориться о куда большем закупе оружия и броней, но он такого количества времени не имел, хотя, на всякий случай, обнадёжил Ланата перспективами дальнейшего сотрудничества.

Сейчас они шли по римской дороге на город Сисцию, от которой нужно повернуть на запад, дойти до Эмоны, а от неё уже следовать на северо-восток, чтобы добраться до остготских земель.

Эйрих отправил конных гонцов, чтобы сообщить отцу и Сенату, что они уже очень близко и скоро будут дома.

«Несмотря на то, что морем идти плохо, это было очень быстро», – вынужден был признать Эйрих, восседающий сейчас на Инцитате.

Конь тоже был доволен тем, что ужасающее морское путешествие было закончено, но не понимал, что избежал такой ценой двухмесячного путешествия по суше.

– Интересно, как там сейчас, дома? – спросила едущая рядом Эрелиева.

– Скоро узнаем, – произнёс Эйрих.

Глава семнадцатая. Пир

/24 ноября 408 года нашей эры, провинция Паннония/

«Наконец-то дом…»

Эйрих спешился и окинул взглядом заметно разросшуюся деревню. Родная хибара прибавила несколько комнат, обзавелась оградой и стала выглядеть гораздо приличнее. И ещё она теперь находилась в центре, а не на окраине – прибавилось новых хибар, причём существенно.

На окраине, где прибывших встречали радостными возгласами, появились некие мастерские, где шла усердная и громкая работа, а ещё, у дома старика Берканана, появилось нетипичное для готов здание – что-то наподобие маленького крытого форума, где под навесами стояли прилавки с товарами. Внутри шла торговля, что-то покупалось и продавалось, внешне напоминая картину с римских форумов. Необычно и удивительно, потому что раньше, во всяком случае, до отъезда Эйриха, ничего подобного и близко не было.

«Они что, действительно собираются тут обосновываться?» – с недоумением подумал Эйрих. – «Что же такого произошло?»

– Эйрих! Сын! – вышел из бражного дома Зевта.

Об их прибытии было известно заранее, потому что Эйрих отправил конного гонца. Поэтому соплеменники встречали их большими толпами вдоль деревенских улиц, а в центре деревне были видны признаки больших приготовлений к предстоящему пиру.

Зевта, за прошедшие пять месяцев неплохо прибавил в весе, примерно десять-пятнадцать фунтов минимум, но видно, что вместе с жиром пришли и мышцы – занятиями он пренебрегать не мог, потому что дружина всё видит и физически слабый вождь, несмотря на все его консульские полномочия, которые простым людям не совсем понятны, долго во власти не продержится.

Одет отец был в пластинчатую броню с крупными пластинами и богато украшенный римский шлем, примечательный мастерской гравировкой и позолотой. От топора он, судя по всему, уже отказался, поэтому на поясе его висит римская спата.

Борода аккуратно подстрижена, скорее всего, похлопотала Тиудигото или Фульгинс, вторая жена Зевты. Стрижен он коротко, видимо, внял Эйриху, когда-то вычитавшему, что римляне стригутся коротко не просто так, а чтобы противник не мог схватить тебя за копну грязных волос и перерезать твою беззащитную глотку.

Консул остготского народа был искренне рад увидеть сына, который покинул родные края почти полгода назад и вернулся,