Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отэм кивнула, вытирая слезы со щек, и подошла ко мне.
— Ты неплохой человек, Скайлар. И мой брат тоже. Вы оба просто…
Ее губы задрожали, и еще больше слез потекло по ее лицу.
— Вы оба потерялись. И я тоже. Но это потеря другого рода. Я найду свой путь, я знаю, что найду. Но я боюсь за тебя и Киллиана. Я боюсь, что вы оба нуждаетесь друг в друге, но вы так сильно все испортите, что вам будет хуже некуда.
Я слушала, как ее каблуки стучат по половицам, когда она уходила. Слышала, как за ней закрылась входная дверь.
Только тогда позволила своим слезам пролиться.
ГЛАВА 20
Вы когда-либо находились с кем-то в машине, и тишина между вами была настолько мучительно неловкая, что образ того, как вы открываете дверь и выпрыгиваете из движущегося автомобиля, все время прокручивался в вашей голове?
Если да, то вы точно знаете, что я чувствовала, когда Киллиан вез нас через Глазго в неизвестное место. Он позвонил и попросил меня с ним пообедать. Лишь кинул: «Нам нужно поговорить».
Это означало что угодно, поэтому я немного нервничала, когда садилась в машину. Мы поздоровались, а потом, когда тронулись, увидела ссадины на его костяшках.
— Это, наверное, был потрясающий удар, — заметила я.
— Поверь, я хотел сделать хуже.
Покрытая кровоподтеками ладонь сжала руль.
— Ну, Отэм не сказала мне, каков был размер ущерба.
— Опухший глаз, сломанный нос. Ничего такого, от чего сложно оправиться.
— Твоя сестра сказала, что кто-то вызвал полицию. Как тебе удалось заставить Даррена снять с тебя обвинения?
Киллиан пожал плечами.
— Я умею убеждать. И в любом случае… Он трус, который думал, что нашел в моей сестре ту, кем мог бы манипулировать. Когда она, порвав с ним показала, что он не прав, то урод попытался запугать ее, чтобы она сделала то, что он хотел. Как только понял, что связался не с той девушкой, он практически обмочил штаны. — Он покачал головой. — Отэм знает, кого, блядь, выбирать.
Чувствуя возмущение за свою подругу, я огрызнулась:
— Это не ее вина, что парни были придурками по отношению к ней.
Киллиан бросил на меня нетерпеливый взгляд.
— Я этого и не говорил. Она открыта и слишком доверчива, и для ее же блага неплохо. К сожалению, ей «везет» встречаться только с мужчинами, которые хотят этим воспользоваться.
— Что ж, надеюсь, в следующий раз все будет по-другому.
— Так и должно быть, — ответил он. — Боюсь, встреча с очередным придурком может ее изменить.
— Ты не позволишь этому случиться.
Он посмотрел на меня с открытым от удивления ртом. Киллиан О'Ди был сложным и довольно несовершенным человеком, но я верила в его любовь к сестре. Эта вера, казалось, выбила его из колеи, поэтому это было последнее, что мы сказали друг другу, когда спустя десять минут (мне показалось, что прошло десять часов) любопытство побудило меня спросить, куда мы едем.
— Джаконелли. Это любимое место Отэм. Она подумала, что тебе там может понравиться. Это что-то вроде американской забегаловки пятидесятых годов.
— Окей.
И снова наступила эта проклятая тишина. И когда мы «поговорим»? Киллиан откашлялся.
— Это было в фильме «На игле».
— Хм?
— Джаконелли. Это было в «На игле».
Киллиан бросил на меня короткий вопросительный взгляд и снова вернулся к дороге.
— Только не говори, что не смотрела этот фильм?
— Нет, не смотрела.
— Пожалуйста, скажи, ты хотя бы слышала о нем?
Я усмехнулась его недоумению.
— Слышала. Юэн МакГрегор, верно?
— О, ну, если в нем есть Юэн МакГрегор, ты, конечно, слышала о нем.
Я надменно фыркнула в ответ на сарказм.
— Я знаю, что он основан на романе Ирвина Уэлша.
Губы Киллиана дрогнули.
— По крайней мере, это хоть что-то. Может быть, я прощу тебя за то, что не смотрела фильм.
— Действие происходит в Эдинбурге?
— Так и есть. Малоизвестный факт: большинство сцен было снято в Глазго.
Я улыбнулась. О'Ди нравился мне вот таким. Когда болтал о всякой чепухе. Таким он был, когда мы писали песни. Моя улыбка исчезла, когда я вспомнила его недоброжелательность в офисе лейбла. Как будто он превратился в совершенно другого человека, как только мы вошли в это место.
И снова между нами воцарилась тишина.
Пять минут спустя Киллиан припарковался у главной дороги в Мэрихилле, но мы пошли в противоположную сторону. Был типичный осенний день, сильный и быстрый дождь барабанил по тротуарам. Окружающее пространство могло показаться сплошной серой массой, если бы не множество проезжающих мимо автомобилей, типичной для города архитектуры из красного песчаника, окурков сигарет и разноцветных шариков жевательной резинки, перемешанных с мусором, которые за долгие годы прилипли к тротуару.
Я никогда раньше не была в этой части Глазго и старалась как можно больше увидеть из-под купола своего зонтика. Наверное, это была оживленная магистраль города с большим потоком машин. Предприятия стояли бок о бок с жилыми домами, под квартирами располагались офисы из красного песчаника. Мы прошли по улице мимо магазинов и остановились под белой вывеской с надписью «Кафе Д'Джаконелли» (Café D’Jaconelli). Для ланча было рано, поэтому, когда мы вошли, закрыв мокрые зонтики — «бролли», как называла их Отэм — несколько кабинок были свободны.
Тут я поняла, что имел в виду Киллиан, говоря об американской закусочной пятидесятых годов. Кабинки из красной кожи вдоль одной стороны стены, изогнутый прилавок из нержавеющей стали с мороженым и старомодными баночками из-под конфет за ним, музыкальный автомат в задней части.
Здесь было уютно и потрясающе пахло.
Киллиан испытующе посмотрел на меня.
— Мне нравится, — заверила я.
— Еда здесь хорошая, — уверил он и жестом пригласил следовать за ним к пустой кабинке у музыкального автомата.
Капли воды, попавшие под зонтик, блестели на его шерстяном пальто, и я не могла не восхититься широтой и силой плеч этого мужчины. У него было, что я бы назвала телосложением пловца, что имело смысл, потому что Отэм как-то говорила, что Киллиан плавал каждое утро перед работой. Это была часть его жизни, в которую я не была посвящена: его распорядок дня. Думаю, я вообще не была посвящена в его личную жизнь. И вряд ли когда-нибудь буду.
Я скользнула в кабинку
